Ветеран киевского клуба Виктор Серебряников откровенно рассказал о своей спортивной карьере.

- Вы родились в Запорожье и там жили. А потом оказались аж в Комсомольске-на Амуре. Как так - из южных краев и на Дальний Восток?

- О причинах переезда туда мне родители не рассказывали. Позже интересовался у матери, и она ничего не сказала. Но, думаю, что причины скорее служебные - иначе впоследствии я был бы невыездным. Да и отец работал на высокой должности - заместителем директора завода «Амурсталь». Ему нравилось там. Он рыбак, охотник, а там - море, тайга. Отец дружил с местными нанайцев. Пойдут они в тайгу и обязательно лося завалят, а затем разделят между всеми - после войны же было. Мы неплохо жили. У нас был свой ??дом, две коровы, хозяйство. Но опять-таки, видимо, по команде, пришлось возвращаться в Украину, где восстанавливали металлургическую отрасль. 

- Вы упоминали, что, возвращаясь в 1952-м через Москву, отец купил вам первый футбольный мяч на шнуровке. Он был любителем футбола? 

- Отец уважал спорт. Но там, где мы жили, в футбол не играли. Там были хоккей, лыжи, а еще - русская лапта, что-то вроде американского бейсбола. Играли в лапту поселение на поселение.Как правило, выясняли, кто лучше на природе, в воскресенье. А поскольку перед игрой взрослые считали нужным выпить «для согрева», то, конечно, меткость у них была уже не та. Поэтому подпускали к соревнованиям и нас, малышей. Отец ставил меня последним бить в команде. У меня был неплохой глазомер. Я хлопну куда подальше в кусты, а соперники пока пробегут за мячом туда-сюда, мы и выиграли. А футбольный мяч отец действительно, купил мне в Москве. Не знаю почему, но зашли в магазин и он купил. Так что в Запорожье приехал уже козырным парнем - такие мячи среди детворы были тогда немалой редкостью. 

- Это, наверное, добавило веса среди сверстников? 

- Еще как! Помню, вышел впервые во двор. Подходят местные пацаны знакомиться. А у меня - мяч. Ну какие здесь долгие разговоры! Разделились на команды и давай играть. Правда, меня, как маленького, поставили в ворота. Так что первое мое футбольное амплуа - голкипер (смеется). 

- Начинали играть в запорожском «Металлурге». Что это за команда в ваши годы? 

- Очень сильная команда была. Многие местных футболистов, но много и привезенных. Бывшие динамовцы Киева Виктор Терентьев и Сергей Коршунов выступали. Восемь москвичей было. Тогда именно «команду Василия Сталина» - ВВС - разогнали, вот они и отправились на заработки. А в «Металлурге» неплохо платили. В те годы все зависело от «хозяина» - первого секретаря обкома. Если он болеет, то и в команде все в порядке. В Запорожье футбол любили. 

- Ну вот, Виктор Петрович, сильная команда, известные футболисты. Трудно было пробиться в этой команде - опытной, серьезной? 

- В «Металлург» попал благодаря Иосифу Борисовичу Малкину, который был администратором команды и тренировал «в придачу» молодежь. Как признался потом, он наблюдал за моей игрой с парадного, когда мы бегали с мячом во дворе. Чем-то, видно, ему понравился. Подошел как-то, взял за ухо и говорит: «Пошли, достаточно бить ноги». Я тогда и действительно босым играл, не было у меня ни тапочек, ни формы - ничего. Так и оказался среди юношей команды, стал выступать одновременно за юношескую сборную города. Постепенно начали подпускать и в основной состав. Помню, как, кажется, в 1959 играли на Кубок СССР. Нашим соперником была подмосковная команда «Знамя труда» из Орехова-Зуева. Веселая команда была - все игроки москвичи, козырные. Приехали мы туда одиннадцать человек (кроме тренеров и администраторов, конечно) поэтому на поле я вышел. И, окрыленный таким доверием, забиваю гол! Причем красивый - с левой ноги в ближний верхний угол ворот. Безумный мяч! Возвращаюсь к центру, а сам себе думаю: «Здорово, какой я молодец!». Подбегает Сергей Коршунов, говорит: «А что, тебя не предупредили?» «Нет, отвечаю. - А о чем? "Выясняется, ребята договорились «слить» игру москвичам. Ох и распекал же их интеллигентный Коршунов в раздевалке во время перерыва! «Как так? - Говорит. - Деньги, твари, взяли, а с молодым не поделились и еще ничего не сказали ему!»... Это потом я набрался ума, понял кое-что. Мы в классе «В» громили всех, были на первых ролях. Но перед финишем чемпионата команда всегда почему-то «проседала», оставалась на втором-третьем местах. Ребята просто не хотели выходить в класс «А». Там же бодаться нужно, а так - кум королю! 

А тот матч в Орехово-Зуево мы проиграли ... Но для меня поединок стал определяющим. Позже рассказывали, что за игрой вместе с нашим тренером Виктором Пономаревым (кстати, братом известного футболиста и наставника Александра Пономарева) наблюдал Георгий Жарков, тренер московского «Торпедо». Он к Пономареву: «Отдай Серебряникова нам». «Нет, - отвечает тот, - парень уже в основной команде». Когда возвращались электричкой в Москву, Виктор Семенович подошел ко мне в тамбуре. «Я беру тебя в основу, - говорит. - Ничего, что ставка сначала 1200 рублей будет? Но я тебе доплаты сделаю». А я тогда таких денег в глаза не видел! А он еще о каких-то доплатах говорит! Конечно, я против не был. 

- Футбол помогал вашей семье в материальном смысле? 

- Когда возвращались, в Украине нам обещали трехкомнатную квартиру, а въехали в коммуналку на пятом этаже. На стройке в Алчевске погиб отец, а потом не стало и старшего брата. Жилось непросто, поэтому деньги не помешали. Когда впервые выплатили зарплату да еще с подъемными, завернул их в газету (купюр же было много!) Да так и принес домой матери. Она посмотрела и говорит: «Бери все и пошли назад». Приходим на стадион, а там Малкин: «Нина Петровна, что случилось?» - «Да вот, Иосиф Борисович, деньги Витя принес. Где он мог взять такие деньги?». Тот смеется: «Все нормально, Нино Петровна». Отвел в бухгалтерию. Показывает: «Вот приказ, что Витя зачислен в команду, вот ведомость с подъемными, вот подпись, получил. Все - официально». Он хорошим был человеком, Иосиф Борисович. Раз мы виделись, когда я сестру хоронил. Сделал все, как положено, побыл с людьми, попрощался. Иду, а он на лавочке сидит, ждет меня, старенький уже. У него тоже жена умерла, а затем и сын, одиноким он был ... 

- Говорят, что динамовцы буквально перехватили вас у ленинградского «Зенита», куда вы и заявление уже написали. 

- Ну чего только у «Зенита»? Я тогда, по молодости, аж три заявления написал - в московский «Спартак», «Зенит», а еще в «Трудовые резервы», была такая команда в Ленинграде. И другие интересовались мной. Особенно - после матча юношеской сборной СССР с болгарами в Ленинграде, когда два мяча забил. 

- Расскажите об этом подробнее. 

- Началась и история в Москве, откуда меня впервые вызвали на сборы. Приехал и сразу же в федерацию футбола, неподалеку от Арбата. А там все такие гордые ходят, не спросишь - отсылают к другим. Словом, направили меня в конце концов в Тарасовку, где на спартаковской базе тренировались сборники. Добрался туда под вечер. Захожу, а команда ужинает. Сидят Андрей Петрович Старостин и Гавриил Дмитриевич Качалин - они всегда были вместе, дружили много лет. Спрашивают: «Кто такой, откуда?» - «Из Запорожья, - отвечаю, - Виктор Серебряников». - «А как Коршунов, Терентьев?» - «Золотые люди, - говорю, - учусь  у них». - «Хорошо, - улыбается Старостин. - А деньги у тебя есть? "Ну, я казак, спрашиваю:«А сколько нужно?». И в карман полез (получали мы в Запорожье прилично). А Старостин: «Есть деньги - хорошо. Пойди постригись, прическу сделай футбольную. Ты в сборную Советского Союза приехал, а не в цыганский табор». 

А я действительно тогда шевелюру имел чуть не до плеч - лохматый, настоящий тебе цыган. Это я потом узнал, что женой Андрея Петровича была знаменитая артистка Ляля Черная, цыганка. Впоследствии мы еще и в театр «Ромэн» вместе со Старостиным ходили. Два дня тренировался вместе с командой, пока не выяснилось, что это не моя юношеская сборная, а молодежная - ребята на два года старше. Пришлось ехать в Лужники - именно там к матчу с болгарами под началом Вячеслава Соловьева и готовились юноши. Как сейчас, помню, пришел я в расположение команды со своим чемоданчиком (мы тогда все с такими ходили - кованые, очень удобны для поездок, можно и присесть сверху, и вещи не мнутся), а там одни москвичи. Тот - торпедовец, тот - спартаковец, тот - локомотивец. Из иногородних лишь несколько из Украины - я, Валя Трояновский из Винницы, Ананченко из донецкого «Шахтера», из Кишинева - Ковбасюк ... Так шансов у нас, «провинциалов», пробиться в основу - никаких. А тут - спарринг нашей команды с «молодежкой». Приехали в уже знакомую мне Тарасовку, вышел, прогуливаюсь.Подходит ко мне Качалин: «А ты чего, Виктор, не раздеваешься?» - «Да мы же - «деревенские», - говорю, - для нас места нет». Он к Соловьеву: «Ты чего не ставишь на игру Серебряникова?" О чем-то они там между собой поговорили, подзывает меня Вячеслав Дмитриевич: «Ты где играешь?» - «Правого инсайда», - отвечаю. «Раздевайся - и на поле!» - приказывает. Так благодаря Качалину я сыграл в том матче. Конечно, старался изо всех сил, даже гол забил, хотя мы и проиграли в конце концов.

С болгарами на поле переполненного стадиона имени Кирова в Ленинграде я тоже не спасовал.Сыграли вничью - 2:2. И это вполне приличный результат. Нужно сказать, что в те годы болгарский футбол был на подъеме, а юношеская сборная Болгарии была чемпионом Европы. Оба мяча в нашей команде забил я. Причем голы были, как на заказ, красивые - пошла, как говорится, масть. Особенно один из них - с лету - под самую перекладину. 

- Вот тогда Соловьев вас, наверное, и «увидел» ... 

- Он уже не отходил от меня! После матча с болгарами решили с ребятами отметить удачную игру. Скинулись по пять рублей, я, как «именинник», стольник дал. Побежали, закупили выпивки и закуски. Причем выпивки много, а закуски - несколько кусков хлеба и граммов двести колбасы. Собрались у меня в 205 номере (а жили в «Астории» - напротив Исакиевского собора). Говорили, что именно в этом номере повесился Сергей Есенин. Только налили, а тут стук в дверь. Заходят Соловьев с помощником. О выпивке ни слова и сразу ко мне: «Собирай вещи!». Меня сразу же машиной на Курский вокзал - и на Запорожье. Прихожу по приезде на стадион. Ребята поздравляют, а Коршунов (он тогда в «Металлурге» уже тренером был) говорит: «Что же ты наделал?» - «А что случилось?» - не понимаю. «Прессу читать надо! В «Труде» написали, что ты - молодой, талантливый и перспективный. Теперь заберут тебя от нас». 

- Так вот чего Соловьев отсылал вас из Ленинграда куда подальше! Видно, знал, что за вами ленинградские команды охотятся, поэтому, как говорят, для себя берег ... 

- Да не собирался я никуда переезжать из Запорожья - действительно! Меня там все устраивало, деньги платили, квартиру дали.Правда, обещали жилье и в Ленинграде, но климат не тот! И моральные обязательства перед «Металлургом», руководством я имел. 

- А высокий долг Родину защищать? 

- Вы о ЦСКА?Действительно, тут уже даже обком был бессилен - против лома, как говорится, нет приема. Армейцы брали меня буквально приступом. Некоторое время я скрывался от военкомата. Матч закончится, я через окно раздевалки (ведь ждали на выходе) - и на Хортицу, к ребятам. Правда, казаковал так недолго. Поймали меня дома, когда пришел переодеваться. Пришли с автоматами, мать напугали, паспорт отобрали. Единственным спасением от Москвы и стало киевское «Динамо», которое принадлежало, как известно, в «конкурирующему» милицейскому ведомству. Команду, которая находилась не в лучшей ситуации, решили поддержать. Из Москвы пригласили Вячеслава Соловьева, со всей республики стали собирать талантливую молодежь. Из Закарпатья пришли тогда Сабо, Турянчик, Гаваши, Диковец ... Вспомнил Соловьев и обо мне. Так что в каком-то смысле он действительно сохранил меня для «Динамо».  

- В киевское «Динамо» вы попали звездой Запорожья, еще и игроком юношеской сборной СССР. А тут вас, правого крайнего, перевели на левый фланг ... Говорят, вы протестовали так, что Соловьев перевел вас в дубль. Но вернулись в уже на любимое место ... 

- Когда пришел в «Динамо», то меня действительно стали использовать на «чужой» для меня позиции. Прохожу краем, а сделать передачу с левой как следует партнерам не могу. Мучаюсь сам, мучаю и их. Как-то сыграли сезон, а на весенних сборах в Гаграх Соловьев снова ставит меня на левый фланг. Тут я не сдержался: «Или переводите на правый фланг, или отпускайте назад в Запорожье!» Тренер отреагировал соответственно. Не слишком стесняясь в выражениях, он сказал все, что думает о моей неблагодарности, а потом говорит: «Хочешь играть справа - конкурируй». Так я оказался во второй динамовской команде. А конкуренция там была еще та! На правый фланг претендовали и Биба, и Трояновский, а также Каневский. Однако победил я. 

- Вы такой упрямый? 

- Скорее - настойчивый. Всегда имел хорошие отношения с тренерами, старался их не портить. Но на своем настаивал, если считал, что прав. 

- А чем брали на поле? 

- Прошел хорошую школу в Запорожье, был с мячом на «ты». А это очень важно. Когда футболист умеет работать с мячом, то у него больше времени, чтобы наблюдать за игрой, рассмотреть вокруг, сделать своевременную и точную передачу. У меня это получалось. Да и физические кондиции, выносливость не последнюю роль играют. Когда боролся за место в основном составе, Соловьев перед матчем с московским «Спартаком» сказал мне: «Завтра играть против Игоря Нетто. Справишься - оставлю в основе. Кто такой Нетто, знаешь?». Ну кто же не знал легендарного полузащитника, капитана сборной СССР, чемпиона Олимпиады и Европы! «Да мне без разницы, - говорю. - Наоборот, даже интереснее будет». А сам думаю, как бы выполнить задание и не осрамиться? А тогда полузащитники плотно с инсайдом играли. Вот я и использовал это. Умышленно протянул Нетто за собой туда-обратно несколько раз и он «спекся». У меня же сил много, а у него уже не те, что раньше. А потом из-под Игоря еще и гол забил. 3:3 мы тогда со спартаковцами сыграли. А у них сильная команда была: Симонян, Сальников, Ильин доигрывали, то же Нетто. Асы! 

- Вам пришлось, правда недолго, играть в одной команде с Войновым - тогда единственным среди динамовцев участником чемпионата мира, а затем и чемпионом Европы. Каким он запомнился? 

- С характером и достаточно закрытым, сам по себе. Это чувствовалось. 

- Вы пришли в «Динамо» в 1959 - не лучшем году для команды. А через два года стали уже чемпионами страны. Что изменилось такого, что команда так «взорвалась»? 

- В команде было много индивидуально сильных игроков, талантливая молодежь. Соответствующей была и конкуренция за место в основном составе, мотивация. Тогда же победила не только первая команда, но и дублеры «Динамо» стали чемпионами среди резервистов. Каждый понимал: провалил одну-две игры - сядешь на скамейку запасных, заменить есть кем. Все держались за место, не давали себе поблажек. 

- «Динамо» было первой немосковские командой, которая стала чемпионом СССР. Недосмотрели в первопрестольной за провинциалами? 

- Думаю, да. Они не ожидали от Киева такой наглости, вот и упустили нас. И уже в следующем, 1962-м, году нас опустили. Правда, в команде не было тогда сборников, которые отправились на чемпионат мира, ушел и Соловьев ... 

- Если оценивать вклад Соловьева в истории и победы «Динамо» начала 1960-х, то какой он? 

- Несомненно - большой. Он собрал и создал команду фактически с нуля. При поддержке, конечно, «хозяина» - Владимира Васильевича Щербицкого, который занимался проблемами команды, как никто, возможно, другой. Сейчас мне кажется, что его приверженность к «Динамо» была не только любовь к спорту, но и, если хотите, политика. Щербицкий, как, кстати, и Шелест, противостояли Москве и делали все, чтобы утереть ей нос. В рамках, разумеется, возможного. В каком-то смысле они были, конечно же, националистами. Словом, Соловьеву создали необходимые условия, ему многое позволяли, однако команда, которая стала побеждать, прежде всего его заслуга. 

- Давайте поговорим о еще об одном москвиче - Викторе Маслове. Как удалось его «мобилизовать» в Киев? Ведь он возглавлял столичное «Торпедо» - тогда непримиримого соперника украинцев во внутреннем чемпионате. 

- К нам он пришел уже из Ростова-на-Дону, после того, как оставил «Торпедо». Тогда у москвичей конфликт произошел в команде. Против Маслова выступил Валька Иванов, настроил игроков. Некрасиво он поступил с Масловым, сволочным был парнем. 

- А это правда, что вместо Маслова в «Динамо» мог появиться Константин Бесков? 

- Разговоры такие были. Но на уровне слухов.

- Вы начинали как нападающий, много забивали до сих пор являетесь одним из лучших бомбардиров «Динамо» за все времена. А Маслов поставил вас в полузащиту. Не жалеете о потерянных «голевых» возможностях? 

- Да нет. Маслов создавал свою модель игры, поэтому и подбирал под нее исполнителей. Дед (так мы называли между собой Маслова) вообще любил все новое, прогрессивное. Тогда именно англичане стали играть по схеме 4-4-2, вот он и запал на нее, стал экспериментировать. Мы много разговаривали с ним о будущем и тенденциях футбола. Он говорил: «Вот увидишь, придет время, когда все игроки будут и обороняться, и атаковать - никто не станет отдыхать. И это скоро будет». Так оно и произошло. 

- Говорят, что Маслов был очень консервативным в своих симпатиях и предпочтениях. Скажем, никогда не изменял победный состав команды, привязывался к футболистам, которым доверял. Но ... разогнал полкоманды. «Ушел» самого Валерия Лобановского. В чем суть конфликта тренера с футболистом, о котором так любят говорить драматурги футбольных историй? И вообще, был ли этот конфликт? 

- У нас были проблемы с защитой - все же нападающие! Вот и получается, что забиваем, образно говоря, три, а пропускаем четыре. Играли в Ярославле. Вели 2:0, а завершили 2:2. После матча Дед собрал нас и давай причесывать. Всем досталось. Даже мне, хотя именно я забил два мяча. Последним в очереди был Лобановский. «Ты чего стоял на поле?» - спрашивает его Маслов.«Понимаете, Виктор Александрович, - отвечает ему Валерий, - в команде должны быть не только разнорабочие, но и ювелиры». Он, вероятно, себя «ювелиром» считал. Это и обострило ситуацию. Маслов стал прижимать Лобановского. А тот гордый был. Думаю, виноваты в том и журналисты, которые захваливали Валеру. Особенно некий Аркадий Галинский. Какой бы эпизод матча с участием «Динамо» не описывал, он обязательно вставлял, что рядом там находился и Лобановский. Или писал: когда в Париже спросишь любого таксиста, как найти Копа, то таксист отвезет тебя к Копа, а если в Киеве спросить, где живет Лобановский, то на квартиру футболиста укажет любой киевлянин. До глупостей доходило. Галинский, например, утверждал: если обычному игроку для восстановления сил после матча нужно 24 часа, то очаровательная жена Лобановского Рада восстанавливает мужа и за 12 часов. И все это вколачивалось в голову читателям и самому Лобановскому. Как тут не схватишь «звездочки»? Маслов даже с трибуны как-то сказал, что Галинский - враг команде, потому вредит ей своими публикациями. Галинский обвинял Маслова в том, что он неправильно использует возможности Лобановского. Мол, футболист - врожденный центрфорвард, а тренер ставит его зачем-то край. Тогда Дед пошел на эксперимент, на который пригласил и различных «доброхотов» из высоких кабинетов. В матче дублеров против московского «Спартака» он поставил Валеру в центр нападения. А Лобановский же привык играть с краю, то есть слева у него никого нет! Вот и получалось, что получит он мяч, а слева забегают и отбирают. Поэтому прав во всем тренер! Словом, убрал Маслов Лобановского из команды. Хотя, скажу, у Валеры были влиятельные покровители, он же - племянник известного комсомольского деятеля и поэта Бойченко ... 

- Из команды тогда пошли и другие: Базилевич, Трояновский, Каневский ... 

- Там разные причины были. Трояновский, скажу правду, тогда плотно «присел» на стакан. И Канева, было, выйдет на тренировку, а сам за печень держится. А тут уже так - или готовься к матчам, или, как говорят, в парламенте «заседай». Так и почистил Дед команду. Но, повторюсь, делал это из стратегических соображений, выстраивал свою схему игры. 

- Утверждают, что Маслов делился своими идеями по организации игры с Лобановским, который позже те идеи и развил. 

- Такого не было. 

- У вас особое отношение к Виктору Маслову ... 

- У нас были доверительные отношения, я уважал и до сих пор уважаю его. Он, скажем, позволил мне (единственному из команды) приезжать на тренировки на собственной машине. Я любил играть с ней, это меня отвлекало перед матчами, снимало напряжение, а Маслов знал об этом. Но наши отношения не сказывались на отношении тренера ко мне как к игроку, - требовал, как со всех. Виктор Александрович был простым, понятным мне человеком. Не имея специального образования, стал великим тренером, для которого не было тайн в футболе. Более всего ценил именно преданность игре, которому посвятил жизнь. Мог простить чей-то огрех вне поля, но не терпел разгильдяйства или безразличия во время игры.Маслов не произносил высоких слов, иногда кое-кому мог показаться и грубоватым, но за него красноречиво говорили результаты его работы. 

- Виктора Маслова, видимо, любили в высоких кабинетах - за успехи ... 

- Он не любил, когда вмешивались в его дела - кто бы не был, особенно не терпел советов чиновников. Владимир Васильевич Щербицкий, который был большим поклонником футбола, никогда не лез в дела команды. Хотя всячески помогал. 

- Писали, что это именно Маслов нашел место под будущую динамовскую базу в Конча-Заспе. Действительно? 

- Да. Дед сам объездил и осмотрел все окрестности Киева. А место выбрал неподалеку воды, на песке. Потом там и другие прислонились. 

- Какие у вас воспоминания о той базе? Ведь проводили там много времени, все - молодые, жизнерадостные. Случалось что-то смешное, розыгрыши? 

- Одну веселую историю вспомню. Приезжаю как-то в Кончу, захожу к нам в комнату (мы с Хмельницким жили). Смотрю, а сосед мой сам не свой. «Что случилось, Витасику? - спрашиваю. - Дома все в порядке?» - «Да дома так, - отвечает, - но заходил Маслов, сказал, что завтра меня на игру не ставит». А нужно сказать, что Хмельницкий тогда переживал за свое место в основном составе. Дело в том, что Дед испытывал его на правом фланге нападения. А Виталий - левша. Подходит к краю, а подать на ворота, как следует, не может. Вот и заволновался. А футбол для Хмельницкого, скажу, это было все, его страсть. У него были недостатки, и он о них знал. Скажем, не было сильного удара. Зато головой играл лучше всех. Но главное - Виталий был настоящий боец, он не жалел себя на поле. Именно я рекомендовал его в команду. Украли тогда Хмеля из Донецка прямо из-под носа ЦСКА. И прятали в Конче, пока не оформили динамовские документы. Итак, жаль мне стало товарища. Думаю, как же поквитаться с тренером? Да так, чтобы не обиделся. Знал, что Маслов боится пресмыкающихся. А в Конче их искать не нужно: сыро, трава высокая ... Поймали мы ужа, а я тихонько, пока Дед о чем-то беседовал с ребятами в бильярдной, отнес ему в комнату.Маслов аккуратист был - у него все всегда застелено. Ну я и спрятал ужа под одеяло. Разошлись все по комнатам. Лежим, ждем. И вдруг, как лев в пустыне проснулся! Я даже испугался того рыка. Шутки шутками, а всякое могло случиться, здесь, как говорится, и до сердечного приступа недалеко. Нам бы с Хмелем выскочить в коридор. Ибо все выбежали, а мы - нет. Это нас и «сожгло». Маслов бегает с черенком от какой-то метлы в поисках «шутников», а двух же нет!Забегает к нам в комнату. А мы уже подготовились! Головы - под подушки, а ягодицы вверх выставили. Дед все и понял. Первому мне - как даст! А потом - Хмелю! А тот: «За что сына бьете, отец?» Маслов рассмеялся: «Ну, хорошо, будешь играть завтра. Но за результат отвечаете оба на 100 процентов! "Мы уже, поверьте, старались. 

 

- Вы - один из немногих украинских футболистов (кроме вас, еще Владимир Бессонов, Анатолий Демьяненко и, если учитывать выступления за московское «Торпедо», Леонид Островский) участник трех финальных частей чемпионатов мира. Первым был чилийский 1962 году. Вас туда позвал Качалин? Как это было?

- По итогам предыдущего сезона, трех киевлян - меня, Сабо и Каневского включили в список 33-х лучших футболистов страны. В список добавили еще десять лучших, по мнению Качалина, и всех собрали 5 января в Москве. Начались совместные тренировки.Тренировались три раза в день. Точнее - дважды занимались футболом, а вечером ходили в Лужники - на коньки. Некоторым там было трудно. Скажем, Славе Метревели и Мише Месхи - они же ребята южные, где дома те коньки видели? А мне - ничего, я - почти сибиряк (смеется). После Москвы отправились в Венгрию. Жили в Будапеште, откуда автобусом выезжали на матчи. Объездили всю страну. Нагрузки были большие. Околоспортиные профессора решили, что футболистам обязательно нужно тренироваться со штангой. От того «железа» у нескольких ребят колени «полетели», были и другие травмы, двоих даже прооперировали. Да и погодные условия не способствовали. Март, ранняя влажная весна, туманы. А у венгров газа не было, они здания обогревали чем-то вроде навоза. Сплюнем на тренировке, а слюна - черная. Из Венгрии поехали в Люксембург, а затем - в Швецию. Там провели контрольный матч между первым и вторым составом команды. После завтрака перед игрой в номер, где я жил, зашел Качалин. Говорит: «Виктор, вижу, что переживаете. Скажи ребятам, что киевляне едут на чемпионат, вы - среди 22-х».

- Обрадовались?

- Не то слово. Мы счастливы были! Понимали, что в основу, наверное, все-таки не попадаем, зато увидим фиесту мирового футбола!

- Говорят, что советская сборная в Чили могла и не долететь. Что это за история?

- В Америку вылетели из Лиссабона. Летели ночью - так легче, говорят, океан преодолевать. Дорога дальняя - дай думаю, посплю. Проснулся от шума. Молодожены из Бразилии, которые возвращались из свадебного путешествия по Европе, ссорились и вырывали друг у друга спасательный жилет. Посмотрел я в иллюминатор, а у нашего «Боинга» крыло отвалилось (это потом я узнал, что это пилоты одну из турбин «отстрелили»). Паника! Я - в туалет. Закрылся там. Думаю: упадем в океан, а там акулы, откусят ноги, а кому я такой футболист нужен буду? Сейчас, понимаю, смешно, а тогда не до смеха было, именно так и думал. А самолет летит и летит - и все вниз. Наконец, через минут 20 садимся. Приземлились на американской военной базе Санта-Мария. Помню тот полет до мелочей, недаром говорят, что у страха глаза велики.

- Недавно в Москве вышла книга всевозможных шахматных историй Евгения Гика. Среди прочего он рассказывает следующее. На острове Кюрасао, где сборная СССР также останавливалась по дороге в Чили, происходил турнир с участием сильнейших шахматистов планеты - претендентов на мировую корону. Шахматисты, среди которых были, в частности, Бобби Фишер и Михаил Таль, с удовольствием общались с футболистами, а затем оставили автографы на доске, которую прихватил с собой в путешествие Владимир Маслаченко. Гик пишет, что ту доску взял на минутку футболист киевского «Динамо» Виктор Серебряников и заиграл ее ... Так где доска, Виктор Петрович?

- Да придумывает он, этот Гик! ( Смеется ). Я тогда чуть ли не самым молодым был в команде, как мог у ребят что-то украсть? А с Фишером и другими шахматистами того турнира действительно встречались. Правда, Фишер досрочно покинул остров. Он был сильным и должен был побеждать, а соперники схитрили. Они договорились между собой, что будут играть под того, кого определили, а уже тот потом он поделится призовыми (они же у шахматистов большие). Конечно, победить Фишер при таких раскладах не мог. Такой вот спорт ...

- Поселились вы в Арике, городе, который чилийцы называют еще «раскаленным котлом». Действительно, было жарко?

- Я в Арике бывал неоднократно. И со сборной, и с московским «Динамо», куда меня включили то для «усиления». Футбол там в почете. Его фанатом был владелец местных медных рудников, немец по происхождению. Именно он и построил для своих рабочих стадион, на котором проходили матчи и чемпионата мира. Но там действительно жарко. Неподалеку пустыня и действующий вулкан. А нам до этого в Москве еще ??и шерстяные «официальные» костюмы сшили, теплые такие, добротные. Мне с Каневским вообще на вырост достались - на два размера больше, еще и ботинки «с запасом». В том и ходили, как клоуны, не позволяли даже рукава подкатывать.

- А с кем, кстати, жили?

- С московским армейцем Аликом Шестерневым. Мы были сверстниками, поэтому, наверное, так и расселяли - по интересам.

- Тоже - легендарный советский футболист ...

- Шестернев был выдающимся мастером, капитаном сборной СССР, настоящим и надежным, как на поле, так и вне его.

- На чемпионате в Чили из трех киевлян сыграл только Каневский - в двух матчах. Вы с Сабо - нет. Были на то причины?

- В Америку прилетели заранее, чтобы акклиматизироваться. Сыграли несколько контрольных матчей. Один из них - с Коста-Рикой. Слабая такая команда, выиграли у них, кажется, 7:0. Но играли против нас, как против врагов каких-то. Володе Маслаченко, вратарю нашему, голову проломили, мне же колено серьезно повредили. Да и было у Качалина кого ставить на игру.

- Вы имели возможность наблюдать за ходом событий на поле со скамейки запасных, поэтому могли оценивать действия команд, так сказать, взглядом постороннего. В первом матче сборная СССР встретилась с югославами - ожесточенными соперниками еще с Олимпиады-56 и Кубка Европы. Советские футболисты победили 2:0, но ценой травм кучи игроков и тяжелым переломом ноги Эдуарда Дубинского. Помните течение того матча?

- Поединок был очень напряженным. Югославы, конечно, хотели победы. Но тут, как говорится, нашла коса на камень. Мы забиваем, а они не могут. Ну и стали «юги» откровенно фолить. Били всех. Славе Метревели пришлось даже швы на голову накладывать. А в ситуации с Дубинским было так. Югослав отпустил мяч, и Эдуард успел к нему первым, отбил. Соперник не остановился и «въехал» в Дубинского. Травма была тяжелой, нашего просто унесли с поля.

- Эдуард Дубинский начинал играть в Харькове. А каким он был футболистом?

- Настоящим профессионалом, очень квалифицированным защитником. И у него, если бы не травма, могло быть замечательное футбольное будущее. Его же тогда положили в госпиталь, сделали операцию. Прошла она успешно. Домой Дубинского отправили через Францию. Туда он летел в классе люкс, где можно было прилечь. А вот из Парижа доставляли уже нашим Ту-140, который вообще переделанный из военного бомбардировщика. Конечно, надлежащих условий для транспортировки травмированного там не было. И во время полета у Дубинского произошло совмещение поломанных костей. Пришлось делать повторную операцию. Он потом так и не восстановился, как следует. Очень рано умер. Думаю, обострилась болезнь не в последнюю очередь и из-за переживаний.

- Вернемся к поединку. Говорят, блестящим был второй гол - от ворот до ворот: Яшин - Нетто - Понедельник - Иванов - и снова Понедельник ...

- Атака действительно удалась. Сыграли, как по нотам, прошли, как нож сквозь масло. Команда тогда была сыграна, футболисты хорошо знали друг друга, вместе выступали не один год. Но главное - победили основного соперника в группе.

- В поединке с югославами дебютировал на чемпионате Виктор Каневский. Делился он впечатлениями о чувствах после премьеры?

- Честно скажу, не помню. Но сыграл он неплохо, даже гол мог забить.

- Второй матч с колумбийцами, а точнее - его течение и исход, только странным и назовешь. Выигрывали 3:0, затем 4:1, а закончили 4:4. И это в матче с аутсайдерами! Что же произошло?

- Футбол - игра непредсказуемая, в ней случается всякое. Да и какие аутсайдеры на чемпионате мира? Здесь каждый может стать сюрпризом. А у колумбийцев команда веселая была, ребята ушлые, техничные. Вот и вляпались мы в такое тихое болото.

- Второй мяч влетел в ворота Яшина прямо с углового, к тому же, внизу. Как говорят, олимпийский гол. Пропустили мяч все - Нетто, Чохели и Яшин ...

- Нетто стоял на передней штанге. Колумбиец подал низом как-то неуверенно, мяч покатился тихо. Лев Иванович кричит: «Играй!», Игорю послышалось «Играю!», И он пропустил мяч, а тот - в ворота. Смешной гол.

- Нетто вспоминал, что после матча в команде вспыхнули споры, взаимные обвинения. И вообще, что ничья с Колумбией стала началом неудачи сборной СССР в Чили. Так что, были разборки?

- Конфликт был. Но так почти всегда бывает, когда результат не устраивает, когда теряешь заслуженную, как тебе кажется, победу. Мы же были убеждены, что победим, а тут такое ...

- А как реагировало руководство, тренеры?

- Ничего не говорили. Мы все равно шли первыми, а впереди были другие матчи.

- И все же, в чем, на ваш взгляд, причины провала в матче с колумбийцами? Неудачно сыграли в защите или, может, недоработали в нападении? Ведь, как говорят бразильцы, забивайте сколько сможете, а мы все равно забьем больше.

- Команда не настроилась на матч психологически, не ожидала от соперников такого сопротивления. Чего греха таить, неудачно в том матче сыграл и Яшин. Лев Иванович - великий футболист, но у каждого бывают черные дни. Именно таким и стал для него день встречи с колумбийцами. Думаю, накопилась и физическая усталость, перенапряжение. Мы три месяца колесили по миру, зарабатывая в товарищеских матчах деньги для, как нам говорили спортивные функционеры, школьных учебников и развития детско-юношеского футбола в СССР. Врали, конечно. Вот и получили нагоняй.

- В следующем матче сборная СССР натужно, но победила уругвайцев - 2:1. Позже стали рассказывать пропагандистскую историю о «голе, которого не было». Мол, при счете 1:1 Численко прошел краем, пробил и мяч влетел в дыру под сеткой сбоку. Судья, находился далеко от места происшествия, засчитал взятие ворот. И тогда Нетто, как он сам пишет, подошел к арбитру и заявил, что, мол, советским чужого не надо, что у них своя гордость и гола не было. Было такое действительно?

- Ох уж эти москвичи! .. Игорь Численко видел, что не попал в ворота. Нетто там и близко не было! И именно Численко подошел к судье и показал на дырку в сетке. Он вообще был очень порядочным, настоящим спортсменом. Его постоянно пытались затереть, отодвинуть. Многие хотят быть благородными за чужой счет.

- А еще Старостин вспоминал, что когда после матча пошел поблагодарить уругвайцев за игру, то в двери их раздевалки зияла дыра, которую в сердцах за поражение проломил кулаком вратарь Соса. Говорят, уругвайцы рыдали чуть ли не всей командой. Вы, наверно, торжествовали, что вышли из группы?

- Конечно. Настроение было прекрасным. Но, скажу вам, что лучше бы мы заняли второе место. Ведь в четвертьфинале попали на хозяев, чилийцев. А с хозяевами всегда трудно играть. Да и судьи не были к нам благосклонны, не любили они почему-то коммунистов.

- А как команда проводила свободное время? Известен снимок, где вы с партнерами на берегу океана рассматриваете какой-то экзотический улов. Что за рыба? Рыбачили?

- Так - осьминог. Жили в отеле неподалеку океана. Я подружился с местными мальчишками, матрешки им подарил. А они после отлива обычно собирали между камнями всяческую живность. Вот и поймали там маленького осьминога. Принесли, показали как правильно держать - там только одно место есть, отверстие за шеей, за которое можно взяться безопасно. Интересное такое создание. Положишь в серое - становится серым, на красный - красным. Не осьминог, а хамелеон какой-то. Вот мы его и рассматриваем.

- Но вернемся в Арику. Сборная СССР заняла в группе первое место, а в четвертьфинале встретилась с чилийцами, которым и проиграла 1:2. Расскажите об этом матче.

- Чилийцы отнюдь не были сильнее тех же югославов или уругвайцев, даже слабее. И наша команда превосходила их. Дважды в перекладину попал Месхи, однажды Понедельник. Соперники повели со штрафного, но потом Численко сравнял счет. И почти сразу мы снова пропустили. Замешкался Валенин Иванов, у него «украли» мяч, и Рохас метров с 25-ти сильно пробил.Яшин был закрыт игроками, поэтому среагировать не успел. Произошло это в середине первого тайма, и времени, чтобы отыграться, было достаточно. Наша команда постоянно атаковала, но хозяева «закрылись» и удержали победу. На стороне чилийцев был, как я уже говорил, и судья, свистел только в одну сторону - в пользу чилийцев.

- После возвращения домой назывались разные причины поражения советской команды: климат, неудачная игра Яшина ... Позже Валентин Иванов обвинил в провале на чемпионате Гавриила Качалина. Тот, мол, жил старым багажом - все давно играли по «бразильской системе», а сборная СССР приехала на чемпионат с пятью форвардами - двумя крайними, двумя инсайдами и одним центральным. Так, мол, играли еще на Олимпиаде 1956 года ...

- На самом деле, Гавриил Дмитриевич был горячим сторонником «бразильской системы», он буквально бредил ею. Однако одна вещь исповедовать систему игры, а другое - иметь исполнителей, которые могли бы реализовать ее на практике. У нас не было нужных футболистов, поэтому игру своей команды Качалин строил из того, что было. А когда появились исполнители, то Качалин радостью перешел на «бразильские» рельсы. Так мы играли даже на чемпионате 1970 года в Мексике, когда мир давно уже, правда, действовал по-другому ...

- А каким был Качалин?

- Очень интеллигентным и порядочным. Прекрасно понимал футбол. В советском футболе он достиг вершин, у него было чему учиться.

- Об учебе. Это правда, что именно в Чили вы подсмотрели удар, который затем вошел в футбольных пособий как «дуга Серебряникова»?

- Тот удар я действительно заметил в Южной Америке. Там футболисты мастера на всевозможные технические штуки. «Моим» ударом забили Яшину, когда играли с чилийцами. На наши ворота назначили штрафной слева. Лев Иванович поставил "стенку". Скорее для порядка, потому что с того места, откуда должны пробивать, казалось, невозможно было забить - далеко, да еще и угол острый. Пожалуй, это немного расслабило Яшина. А левый крайний чилийцев Леонель Санчес подкрутил мяч, и тот, минуя защитников по какой-то немыслимой траектории, влетел в сетку. Все только ахнули! Нечто подобное создал и другой чилиец Хорхе Торо, который со штрафного так же забил бразильцам.

Я стал анализировать, почему выходят такие удары. И докумекал, что чилийцы по-особенному ставили мяч - ниппелем вниз, а это при определенной силе и месте удара заставляло мяч менять траекторию в полете. Начал экспериментировать.Оставался после тренировок и отрабатывал удар. Затем усовершенствовал его - мяч у меня стал вертеться сразу в двух плоскостях - горизонтальной и вертикальной. Это сложный и достаточно болезненный для ноги удар - иногда и колено «вылетало». Но когда выполнял его правильно, то шансов у соперников почти не оставалось. Так много забил «дугой».

- Ваших ударов опасались все вратари. Даже легендарный Яшин. Анзор Кавазашвили - бывший голкипер московского «Спартака» и один из самых надежных вратарей СССР - рассказывал, что по ночам не спал перед матчами с динамовцами Киева из-за ваших ударов. А потом, хвастался, разгадал их. И это помогло ему, когда вы встретились осенью 1969 года в киевском матче фактически за золотые награды чемпионата.

- Не разгадал он ничего! Тогда в Киеве сильный дождь был, мяч влажный, тяжелый. Я дважды выполнял удары, однако не смог закрутить мяч. Было бы суше, никуда Анзор не делся бы - достал бы из сетки. Видимо, нужно было бить тогда с прямого.

- Некоторое время после Чили вас не было в сборной. Ходили слухи, что из-за конфликта с ее новым тренером Константином Бесковым.

- Недоразумение с ним были. Не только у меня. Он, скажем, недолюбливал кавказцев ... Но разве кавказцы в этом виноваты?

- Но вы же не кавказец, а вроде как даже казак ...

- Я защищал ребят. Как-то на общем собрании команды Бесков стал кричать на Мишу Месхи, Славу Метревели и Гиви Чохели. Вы, мол, никто, ничего не стоите. Я заступился: «За что оскорбляете ребят? Они - заслуженные мастера, чемпионы Европы, их уважать надо». Или если москвич, то можно оскорблять? Бескову это о-о-очень не понравилось. Или другой эпизод. Играли мы с итальянцами на Кубок Европы в Риме. Домой решили возвращаться через Прагу - так дешевле было. Уже там за обедом ребята спрашивают Бескова: «Константин Иванович, а можно мы чешского пива попробуем?» - «Пожалуйста, - говорит, - пейте». Всем принесли по кружке. А я пива не пил, не разбирался в нем. Отдал свое Вите Шустикову, а сам будто в туалет. Нашел бар, взял там себе 150 граммов сливовицы, выпил и, будто ничего не произошло, вернулся ко всем. А позже Бесков созывает команду и говорит: «Вы нарушили режим, премии лишаетесь. Кроме Серебряникова, он один из вас профессионал». Сам же позволил выпить пива! Такая вот провокация. Тогда я признался: «Я тоже грешен, тоже пил. С ребятами я». Словом, не сложилось у нас с Бесковым.

- В отборочных матчах чемпионата мира-66 сборную возглавлял уже Николай Морозов. Однако вы участия в тех матчах не принимали, а появились в сборной уже в товарищеских встречах после отбора. Неужели Николай Морозов не доверял?

- Нет, он ко мне нормально относился. На сбор вызвал. Но на игру почему-то не ставил. Я был лучший в мире запасной. Но не обижался. При Морозове у команды хорошие поездки были, ребята уважали его за это. Перед товарищеским матчем со сборной Чехословакии Морозов говорит: «Виктор, ты готов выйти против Масопуста?»

- О, знаменитый футболист был! Серебряный призер чемпионата мира 1962-го ...

- «А что нужно делать» - спрашиваю. «Чтобы его на поле видно не было». Фактически меня выпускали «на размен». Масопуст много двигался, перемещался по полю, но и я не отступал, не давал ему продохнуть. Словом, «съел» я чеха. Да и вообще мы хорошо сыграли - выиграли 2:1, оба мяча тогда Толя Банишевский провел.

- А матч с бельгийцами в Брюсселе помните? Вы тогда победный гол забили, а «Франс футбол» отметил за активность и мобильность.

- После Праги чувствовал себя не очень. Но на бельгийцев настроился. Да и погода была «моя» - мелкий дождь. Любил играть, когда трава немного влажная. Нападающий тогда получает определенную техническую фору. «Болтанул» немного защитника, и он уже твой, проходишь его. Тоже своеобразный футбольный секрет. А мяч я тогда хороший забил: сместился с края в центр, затем с правой ноги пробил в дальний угол. Вратарь прыгнул, но достать не смог. Знаете, не все голы, которые забивал, приносили такое удовольствие. Здесь получилось все, как задумал, как по чертежу.

- А вообще, как относились к публикациям о себе - разных, иногда и не всегда добрых?

- Не придавал и не придаю им значения. Мне все равно, что обо мне пишут. Мой друг Миша Месхи сказал как-то, что нет различия, как о тебе пишут, главное, чтобы писали. Пишут - значит жив или помнят. Когда перестанут писать - вот тогда действительно плохо.

- В Англию поехало много киевлян - вы, Поркуян, Островский, Сабо, Банников. Целая команда. Держались вместе?

- В сборной Морозов пресекал любую групповщину. Как, кстати, и Маслов в «Динамо». Для них главное было не откуда ты родом, а на что способен на поле как футболист. Так мы и держались.

- Это правда, что Поркуяна с Островским включили в команду в последнюю минуту, и они буквально догоняли команду, которая отправилась в Англию?

- Было. Готовились в Швеции. А в Союзе начался чемпионат - без сборников. Киевское «Динамо» сильно тогда начало, громило всех. Здорово играл и Леша Островский, Поркуян засветился. А в сборной два места было под их амплуа. Вот их и дозаявили.

- Говорят, на островах вас поселили в каком-то замке, который выбрал для сборной сам Гранаткин.

- Нет. Поселили нас в Дареме, неподалеку Сандерленда, в каком-то техническом колледже. Чуть ниже - метров пятьсот - в таком же колледже, правда, сельскохозяйственном, итальянцы жили.

- Соперниками сборной СССР в групповом турнире были команды КНДР, Италии и Чили. Какие были прогнозы на старте? 

- Откровенно говоря, не занимались прогнозами. Были готовы к борьбе, и соперники были нам по силам.

- Вы вышли на поле только в третьем матче с чилийцами, после двух побед сборной над корейцами - 3:0 и итальянцами - 1:0. Почему не играли, ведь были, судя по всему, в неплохой форме?

- Я готовился к первой игре, и Морозов, знаю, рассчитывал на меня. Накануне Яшин говорит: «Пошли, побьешь мне немного». Лев Иванович любил перед матчами хорошо размяться в воротах. Бью, а колено у меня - щелк и заклинило. Второй чемпионат мира и снова травма! Пришел в номер, переживаю. На зарядку вышли, а у меня колено опухло. Подошел к Морозову: «Не могу играть». «Что случилось?» Поднимаю штанину, показываю. Морозов подзывает Воронина: «Готовься, Валеро, будешь играть ты». А тот в шутку мне: «Спасибо тебе, услужил» А запасные вечером к мэру на прием ездили, ну и выпили там немного (об этом сейчас можно сказать). Но сыграл Воронин с корейцами, а затем и с итальянцами, здорово. А перед матчем с чилийцами я попросил Морозова выпустить меня на поле, пообещал, что не подведу.

- Матч с чилийцами не имел турнирного значения для сборной СССР. Но именно им сборная СССР проиграла на предыдущем чемпионате в четвертьфинале. Это как-то сказалось на подготовке к игре, настроении в команде, тренерских установках?

- Нет. Это был новый турнир, и сборные тоже были новые.

- В матче с чилийцами впервые вышел на поле и Поркуян: забил два мяча, которые стали победными. Отличный дебют.

- О Поркуяне, дай Бог ему здоровья, говорили что он - счастливчик. В этом есть, пожалуй, какая-то правда. Но забивал же мячи не кто-то, а сам Валера! И голы его случайными не назовешь. У него было ощущение удачи, свои возможности на чемпионате он использовал на все сто.

- Четвертьфинал, в котором советская сборная победила венгров 2:1, вы снова пропустили.

- В матче с чилийцами сил не жалел, старался не подвести партнеров и тренера. И, вероятно, перестарался - колено снова напомнило о себе.

- Не играли вы и в полуфинале против немцев. Но остановимся на этом матче подробнее. Говорят, он был чрезвычайно грубым?

- Жесткий был футбол, я бы даже сказал - жестокий. У нас и так полкоманды травмированных, а тут еще и немцы, привыкли играть «на силу». Соперники навязали нашей команде атлетическую борьбу. Частые столкновения, фолы, на которые судья-итальянец просто закрывал глаза. В итоге не выдержали нервы у Численко, он поддался на провокацию, поэтому его удалили с поля. А выиграть у немцев вдесятером было, убежден, невозможно. Хотя наши старались, боролись до последнего.

- А как вам молодой Беккенбауэр? Писали, что он буквально охотился за Йожефа Сабо.

- Немец хорошо играл. Подключался здорово, мяч забил. А то, что именно Беккенбауэр Сабо сломал, то это Йожеф себе рекламу делает. Там другой немец - Шнеллингер - у него «въехал».

- Позже подсчитали, что из пяти удалений на чемпионате - четыре пришлись именно на непосредственных соперников сборной Германии. Немцы специально провоцировали?

- Они выполняли свою работу, играли на результат. Как, кстати, и их спонсор - фирма «Адидас», которая делала все, чтобы ее «рекламоносители» попали в финал. Понимайте меня, как хотите.

- В матче за третье место против португальцев вы вышли на замену. Какая была установка на игру?

- После выхода в полуфинал наше руководство, видимо, решило, что сборная свою задачу на чемпионате выполнила. Все как-то успокоились. В частности, и Николай Морозов. Команда это чувствовала.

- В том матче играл знаменитый Эйсебио, один из лучших форвардов мира и бомбардиров чемпионата в Англии. К нему было особое внимание? Как собирались нейтрализовать его?

- Эйсебио - хороший футболист. Но для него нужно пространство. Поэтому решили сыграть максимально плотно, не дать ему передышки. У нас были игроки, которые знали и умели действовать персонально. Эйсебио нейтрализовали, с игры он так и не забил.

- Эйсебио «закрыли», а вот с высоким Торресом не справились. Да еще и сами помогли португальцам. Странным выглядит уже то, что опекуном почти двухметрового португальца поставили не такого уж и высокого Хурцилаву - всего 175 сантиметров. Это же запрограммированный проигрыш в борьбе за верховые мячи ... 

- Тут без комментариев.

- А как объясните то, что Хурцилава остановил мяч в своей штрафной рукой, когда тот ,очевидно, что вышел бы за пределы поля?

- Это - странный момент. Эйсебио, Торрес забить не могут, а тут Хурцилава - нате вам! Никакой угрозы воротам не было, можно спокойно было выбить головой, а он ловит мяч руками! «Вах-вах-вах! - Говорит. - Как же я ошибся?». А кто тебя знает, как, когда ничего не угрожало?

- Почему тогда посадили на скамейку запасных Поркуяна, который забивал во всех матчах и был на подъеме? Может, был какой-то общий коварный план, согласно которому сборная СССР должна была уступить?

- Вариантов может быть много, здесь вы заходите с другой стороны. Но если не поймал, значит - не поймал. Возможно, кто-то и взял деньги. Возможно. Лично я ничего не брал.

- После чемпионата делили медали, которых было всего 11. Дали том же Хурцилаве, Сабо. А Поркуяну, который стал лучшим бомбардиром в советской команде, забил четыре гола, не дали. Справедливо?

- Жетоны Москва делила. А Москва она и есть Москва.

- Тема наград за достигнутое всегда имела несколько субъективный вкус. Тому же Валерию Поркуяну и Леониду Островскому заслуженные звания, извините за тавтологию, заслуженных мастеров дали аж в 1991 году, да и то благодаря ходатайству Виктора Банникова, который возглавлял тогда украинскую федерацию футбола ...

- В глазах Москвы мы всегда были малороссами, второсортными. Нами, как там считали, можно было пренебрегать. Однако и мы относились к ним соответственно! Так всегда было. Я легко относился к званиям. Вот и недавно, на 20-летие ФФУ меня наградили, спасибо, орденом. А Бибе Андрею медаль дали. Не знаю, по какому принципу решали. Хотя Биба в 1966 году лучшим футболистом СССР стал. Правда, лучшие тогда в Англии в основном выступали ...

- Ваш брат Александр вспоминал, что дома вы рассказывали о завершающем банкете, который для участников английского чемпионата устроили организаторы. Огромный торт, изготовленный в форме настоящего футбольного поля - с зеленой травой, воротами, с шоколадным мячом посередине, государственными флагами четверки лучших команд. Досталось попробовать?
- К сожалению, не досталось. Другие были более находчивые.

- Тогда могли выступить лучше?

- Команда у нас очень приличная была. Но многое в таких турнирах зависит от судей. Возьмите того же нашего Тофика Бахрамова, который на линии финал судил, когда англичане немцев победили. Тогда мяч попал в перекладину, ударился в линию ворот и вылетел в поле. А бакинец на центр показал, мол, гол был. Вы думаете, ему просто так «Золотой свисток» лучшего арбитра чемпионата дали? Он другом президента ФИФА, кстати, англичанина, Роуза был, черную икру ему постоянно возил. Так что делайте выводы.

- Новый отборочный цикл чемпионатов мира чем-то напоминал предыдущий. Опять сменился тренер - к рулю сборной пришел ваш старый знакомый Качалин. И традиционно для себя отправился с командой на сборы в Южную Америку, куда взял Мунтяна, Хмельницкого и Бышовца. А вас не взял. Почему?

- «Динамо» тогда впервые в США поехало. Поэтому решили сборников из команды не забирать. С национальной сборной мы пересеклись уже в Нью-Йорке, на приеме в ООН. Как известно, СССР и Украина были соучредителями Организации Объединенных Наций, так встречались мы, можно сказать, на межгосударственном уровне (улыбается).

- Увидели вас сторонники на поле в составе сборной только 31 августа в товарищеском матче с поляками, который закончился вничью. А в первом отборочном поединке с Северной Ирландией в Белфасте 10-го сентября 1969 года вы снова не играли, хотя и были в запасе. Там тоже была нулевая ничья и, как утверждают очевидцы, если бы не вратарь Рудаков, то могли и проиграть. По возвращении Качалин сделал коррективы в составе команды. Говорят, советовался по организации игры с игроками. Поэтому из команды ушли Галимзян Хусаинов и Слава Метревели, а вернулся, скажем, Анатолий Бышовец. Что можете рассказать о тех событиях?

- Со мной Качалин точно не советовался. Я зол был на него. Зачем меня вызывать на ответственный матч и не ставить на игру? Мы тогда чудом отскочили с ирландцами. А я ему говорил, что нельзя двух наших полузащитников выставлять против их четырех. Как двое справятся с четырьмя? Но разве его убедишь?

- Уже в новом составе советская сборная испытала силы в товарищеском матче с югославами и победила их в Белграде 3:1. А потом был первый в Киеве и второй по счету отборочный матч сборной. На поле 15 октября вышло четверо киевских динамовца и среди них вы. Матч, как писала пресса, был тяжелым. Перед перерывом забил Мунтян, но потом турки «связали» игру. И тут инициативу взяла в свои руки полузащита. Не удержусь от цитаты. Вот что писал об этом в еженедельнике «Футбол-Хоккей» Геннадий Радчук: «Восстановил футбольный порядок мастерский удар Серебряникова. В своем стиле он направил мяч по дуге, под перекладину, и только чудом, срикошетив от перекладины, мяч сразу не оказался в сетке. Подоспел Нодия - 2:0. Даже не заметив, кто переадресовал мяч с правого фланга, можно было бы узнать игрока по почерку. Гол этот записали на счет форварда, но процентов 80 - это заслуга Серебряникова».Так?

- Наверное, если пишут. Нодия тогда профессионально действовал. Такие ситуации случаются не так уж редко. Помню, играли мы в Вене с «Аустрией». Я выполнял штрафной. Мяч тогда тоже угодил в перекладину, ударился за линией ворот и отскочил в поле. А на добивании был Толя Боговик, наш полузащитник. Вместо того, чтобы дослать мяч в сетку, так сказать, наверняка, он поднял руки и побежал к центру поля. А судья взял и не зафиксировал взятие ворот ...

- А почему с турками играли, собственно, в Киеве?

- Киевлян в сборной было много. Надеялись на поддержку трибун.

- Решающим в отборе для сборной СССР стал ответный матч с североирландцами в Москве. Сборная СССР победила 2:0, а мячи забили Нодия и Бышовец. Вы были причастны к каждому из этих голов. Расскажите как это было.

- Первый гол забили после розыгрыша стандарта. В штрафной сгруппировалось немало игроков, поэтому решил пробивать сильно низом - с надеждой на рикошет. Так оно почти и случилось. Мяч отскочил от защитников на Нодия, тбилисец и открыл счет. Когда забивали второй раз, я прошел краем и увидел, что Бышовец набегает в штрафной. Постарался, чтобы моя передача была точной, а Толя не ошибся.

- В заключительном матче снова победили турок - теперь в Стамбуле - 3:1. И снова вы «подносили снаряды». Именно с вашей передачи на 34-й минуте Хмельницкий вторично вывел сборную СССР вперед и счет стал 2:1. Такое впечатление, что у вас открылось второе футбольное дыхание ...

- Мне было 29 - пора футбольной мудрости. Возраст, когда понимаешь, что нужно делать, куда бежать и стоит ли вообще туда бежать. Этакий футбольный «волк», у которого еще есть силы, но есть и понимание мира. Да и травмы, слава Богу, обходили стороной.

- На этот раз вы провели в сборной, так сказать, полноценный подготовительный период. Опять зимой сборная ездила в «родную» для Качалина Южную Америку, где сыграла несколько контрольных матчей. Один из них - со сборной Сальвадора, в котором вы с Анатолием Пузачем отличились по одному разу. Помните?

- Играли на Национальном стадионе «Флор Бланка». Уже знали, что жребий выбрал сборную Сальвадора нашим соперником и на мундиале. Поэтому постарались, чтобы они поняли, кто есть кто. Да и объективно мы были сильнее. Кстати, следующим нашим соперником в американском турне тоже была команда из нашей группы на чемпионате мира - сборная Мексики. С ней мы сыграли вничью - 0:0.

- В заявку на чемпионат не включили вашего одноклубника Евгения Рудакова, который удачно отыграл весь отборочный турнир. Это была серьезная потеря для команды?

- Женя тогда по игре был на голову выше всех голкиперов Союза. А из Кавазашвили какой вратарь - метр с кепкой ... Думаю, в Мексике Рудаков сыграл бы надежнее него.

- Где жили в Мексике? Газеты писали, что ваши соперники в группе - бельгийцы - были очень недовольны условиями проживания, еще даже пригрозили хозяевам, что оставят чемпионат, если те не учтут все их пожелания. Вас все устраивало?

- А кто нас спрашивал? Кто-то там поехал со Спорткомитета, с кем-то там договорился, вот и жили, где скажут. Чиновники не о нас думали, а о своем кармане. Поселили нас в Мехико напротив галереи знаменитого мексиканского художника-коммуниста Сикейроса. Он пригласил нас в гости. Показал свой ??дом. Кегельбан, бильярдная своя ... Он там лучше, пожалуй, жил, чем их президент.

- Чем угощал?

- Шашлыком.

- А из спиртного?

- Было что-то местное.

- Употребляли?

- Некоторые себе позволили. Я - нет.

- Из-за жары, наверное?

- Нет. Но было жарко. Видимо, чтобы сэкономить на пребывании, нас поселили в комнатах без кондиционеров. Удушье, спать невозможно. Ночью выносили матрасы во двор, там под простынями и спали. Проклинали руководителей на чем свет стоит. Это ж надо: проехали всю Южную Америку вдоль и поперек (кроме, пожалуй, Парагвая), зарабатывая деньги, а на нормальные условия для команды не хватило!

- А в Мексике вы с кем жили?
- С Хмельницким. Мы с ним везде были вместе.

- Советская команда вместе с мексиканцами открывала чемпионат. Что за Кубок, который Альберт Шестернев вручил президенту Мексики от имени команды? Затем шутили, что теперь тот должен отблагодарить и вручить взамен сборной СССР «Золотую богиню».

- Кубок Федерации футбола СССР. Если бы шутки сбывались, мы бы сто таких кубков подарили.

- Вы сыграли с мексиканцами первый тайм, а потом вас заменил Анатолий Пузач. Не клеилось в нападении?

- Мы должны были их обыгрывать, имели преимущество. А забить не могли. Вот тренеры и решили ввести свежие силы.

- А знаете, что ваша замена стала исторической? Ведь вы стали первым из советских футболистов, которого заменили на чемпионатах? И вообще то была первая замена всех чемпионатов мира.

- Видите, я даже и не знал. Хоть так попал в историю.

- Как вообще игралось на высокогорье? Анзор Кавазашвили рассказывал, что там даже мяч летит не так - быстрее и дальше. Ему все время приходилось делать поправку на это.

- Можно грубо скажу? Плохому танцору, сами знаете, что мешает. Все, что Анзор сказал, сказки венского леса.

- Второй матч группового турнира против команды Бельгии вы провели на скамейке запасных. В том матче блестяще действовали ваши одноклубники Хмельницкий и Бышовец, которые забили три из четырех мячей сборной СССР.

- Да, уверенно победили. Красивым был первый гол Бышовца. Он с левой ноги почти не бил, а тут как даст - и в «девятку»! И Хмельницкий красиво головой забил. Бельгийцы ответили лишь одним, и то уже под занавес.

- В следующем матче, 1 июня с сальвадорцами, киевляне снова были одними из лучших в советской сборной, и она победила 2:0. Оба мяча с передач Мунтяна забил Бышовец, играли в том матче и вы ...

- Все киевляне играли, вот только Толю Пузача во втором тайме заменили. Сальвадорцы не очень сопротивлялись - они уже паковали вещи домой. А вот нам победа была нужна. Мы ее в конце концов и достигли

- Сборные СССР и Мексики набрали в групповом турнире одинаковое количество очков, одноковой была и разница забитых и пропущенных мячей. Кто должен был остаться для продолжения борьбы в Мехико, а кто поехать в другой город, решал жребий. Тянуть его команда делегировала Поркуяна. Это - легендарная уже история. Расскажите об этом.

- Поркуян в Мексике не играл. Но когда решали, кто от игроков команды будет тянуть жребий, Старостин сказал: «Гавриил (он так Качалина называл), пошли фартового». Поркуяна после успешного дебюта на чемпионате мира в Англии так и величали. И действительно. Поехал Валера и вытащил нам первый номер. Это значило, что остаемся играть в Мехико.

- Какая была тренерская установка на матч с уругвайцами?

- Сначала Качалин сказал, что я буду играть. А потом взял и поставил Асатиани, которого знал по тбилисскому «Динамо». Это была ошибка. У нас с Мунтяном наигранная связка была, а он ее нарушил. Наконец Асатиани пришлось заменить, но было поздно. У уругвайцев в полузащите пять игроков, а у нас опять двое. Это, думаю, повлияло на исход игры.

- Матч завершился вничью и впервые на чемпионате сборной СССР пришлось играть дополнительное время. Советская команда уступила 0:1. Но гол то пропустила после ошибки судьи. Помните, как это произошло?

- Мяч может вышел, а может не вышел за линию наших ворот. Защитник  Афонин решил, что вышел, и прекратил борьбу. А уругвайцы - нет. Подача на Эспарраго - и гол. Правда, и Кавазашвили недограл эпизод до конца - стоял как вкопанный.

- После матча сборная СССР опротестовала результат поединка. По этому поводу ночью собирался даже оргкомитет чемпионата, но протест не удовлетворили. Президент ФИФА Стэнли Роуз предположил возможность подкупа судей, была создана даже специальная комиссия по изучению подозрительных результатов. Вы тоже предполагаете, что на результат матча мог повлиять, так сказать, посторонний фактор? Ведь перед тем, как судья матча голландец Ван Ривенс «не заметил» нарушения правил уругвайцами, он не засчитал и гол Анатолия Бышовца.

- Роуз «предполагает» ... Дипломат-осьминог он! Кто и кого наказал в итоге? Поговорили и разъехались. Бандитская кухня, рука руку моет ...

- После чемпионата сборная вновь собралась уже в октябре под руководством новых тренеров - Николаева и Парамонова. Но без многих игроков. Завершили карьеру в сборной и вы. Оглядываясь, что памятное, самое яркое из тех «сборных» времен?

- Одна горечь. Первый чемпионат мира - травма. Второй - травма. Готовлюсь-готовлюсь, все вроде хорошо идет, и на тебе. Как Божья кара какая-то. А мог же выступить удачнее!

- Много разговоров вокруг использования спортсменами стимуляторов. Последние разоблачения касаются, в частности, и советских спортсменов, которых якобы заставляли принимать важные для результатов, но вредные для здоровья препараты. Футболисты - не исключение?

- Нам постоянно давали какие-то лекарства. Ведь без травм не обходилось, и нагрузки были значительными - организму нужно было восстанавливаться. А то, о чем, вероятно, идет речь, - о допинге, то тоже было. Врачи предлагали особые таблетки без названия, которые разрабатывали в московском ЦНДИФК - Центральном научно-исследовательском институте физической культуры. Тогда это было из разряда государственных тайн. Но можно было отказаться. Я только раз попробовал действие такой таблетки, но понял, что мне этого не нужно, поэтому больше не употреблял. Меня также каждый раз пытались подсунуть на допинг-контроль, если его проводили, зная, что я «чистый». Но не помню, чтобы кто-то из футболистов сборной СССР попадался на запрещенном.

- А как насчет «всевидящего ока» КГБ? В ваши годы без него не обходилась ни одна поездка спортсменов за границу. За вами также следили?

- Иногда драматизируют роль кагебистов. А они в основном были вполне приличные и адекватные люди. С нами постоянно по двое ездили. Просили, чтобы мы были достойными высокого звания советского гражданина, повсеместно демонстрировали преимущества социализма и коммунистического воспитания. Например, чтоб не пили. Если посидели где-то в ресторане, то чтобы непременно рассчитались.

- И что, не подводили «кураторов»?

- Да всякое бывало. Однажды в Париже один член команды провел время с проституткой. А потом думает: она шлюха, что чего с ней рассчитываться? И не заплатил за услуги. А там проституция «в законе»! Жрица любви - в полицию, а та и взяла нарушителя под стражу. Мало того, что арестовали, еще и обнаружили при обыске две тысячи незадекларированных долларов. Лучше бы он рассчитался ими с той проституткой! Скандал, словом. Пришлось разбираться при участии посольства. Слава Богу, удалось потушить. Но это был, скажу вам, урок для всей команды. «Нарушал», признаюсь, и я. Покупал за рубежом запрещенную у нас литературу - Солженицына, Аллилуеву, Пастернака ... Прятал среди формы и перевозил. У меня вообще хорошая библиотека, я, как говорят, книголюб.

- С «Динамо» прощались с грустью?

- А я после себя замену оставил. Мне Дед говорил: «Все когда-то пойдем. Поэтому думай, кто будет играть после тебя ». Я ему: «Володя Веремеев». Маслов не подпускал его к основе. Мол, физически не готов. Но не все физические кондиции решают. У Веремеева светлая голова: он мог отдать пас туда, куда нужно, метров на 30-35. А это для полузащитника много значит. А однажды поехали мы на игру с «Пахтакором» в Ташкент. А Маслов не поехал - у него случилось несчастье, сын попал в аварию. Я и говорю нашем втором тренеру: «Пусть Веремеев сыграет». Тот: «Но Маслов против». - «Решает пока не он, а вы. И кто, ??- добавил - в 50-градусную жару лучше сыграет - я ветеран, или молодой? »Так Володя и вышел тогда в составе на весь матч. Сыграл очень прилично, а впоследствии и закрепился в основе.

- Вам пришлось играть в одной команде с выдающимися игроками своего времени. Какими они были? Кого из них могли бы выделить как действительно выдающегося?

- Прежде Лев Иванович Яшин. Мы с ним не только в сборной играли, но и за московское «Динамо».

- Как это?

- Да там такая история. Поехали москвичи после завершения сезона в коммерческую поездку по той же Южной Америке. Один матч проиграли, а один еле вничью свели. Вот и решило центральное динамовское руководство срочно усилить команду. Ну и призвали под московские знамена одноклубников: меня с Витей Банниковым из Киева, Месхи с Метревели из Тбилиси. Тяжелая была поездка, много тогда матчей сыграли. Во время турне мы с Яшиным жили вместе. Он сам меня выбрал. Говорит: «С хохлом пусть размещают, с Серебряниковым».

Лев Иванович очень простым человеком был. Никогда не возвеличивался, не зазнавался. Много помогал ребятам. В жизни всякое случается, и если требовалось, Яшин шел и просил других. Он был блестящим, непревзойденным вратарем, тонким психологом. Имел и свои уловочки. Приведу такой пример. В 1963 играли ответный матч 1/8 финала Кубка Европы со сборной Италии в Риме. Счет ничейный - 1:1, и тут в наши ворота назначают пенальти. Бить собрался Маццола, легенда «Интера». Итальянские болельщики, думаю, уже приготовились к торжеству. Но они не знали, с кем имеют дело. Лев Иванович занял место поближе к одной штанге. Маццола, видно, думает: «Ага, это он неспроста открыл один из углов, думает, что поддамся искушению и пробью туда, а он там и накроет. Буду бить в защищенный угол!». И пробил туда, где стоял Лев Иванович. А Яшин и не собирался никуда далеко прыгать - мяч взял и не поблагодарил. Переиграл, словом, Маццолу. Уважал я Валеру Воронина и Игоря Численко - очень порядочные люди были. Их настраивали против нас, против Украины. Они были профессионалами, понимали, что мы - сильнее.

- А кто прежде всего вспоминается из зарубежных звезд?

- Итальянец Факетти. Он дружил с Игорем Численко. Как-то после матча сборных в Москве Факетти напросился к Численко домой - посмотреть, как живет советская футбольная «звезда». После банкета поехали втроем к Игорю (тогда Численко уже разведен был). Факетти разглядел, прилег на кровать, задумался, а потом, раскинув руки, смеется: «Я - Факетти, ты - Численко, мы - футболисты, играем за сборные. Ты у меня дома был - видел, как я живу. А ты как живешь?». А мы действительно гостили у Факетти под Миланом, где ему подарили огромный дом в форме Ладьи. Красиво, нечего сказать. И что ему здесь ответишь?

- После обретения независимости украинская сборная уже самостоятельно участвует в чемпионатах мира. Не завидуете нынешнему поколению игроков?

- Нет. Понимаете, нельзя завидовать. Сейчас другое время пришло. У ребят есть возможность защищать Украину. Это - высокая честь и нужно быть достойным этого.

- На ваш критический взгляд, как нынешние украинские футболисты выглядят на фоне великих предшественников и лучших футболистов мира?

- Мне по-своему нравится Милевский. Вокруг парня много разговоров, к нему по-разному относятся. Но таких в Украине больше нет. Он один может держать в напряжении всю оборону соперников, за что ему и достается часто. С такими нападающими полузащите вольготно играть, главное, правильно это использовать, грамотно подключаться к атаке.

- Вы согласны с тем, что чего-либо заметного в спорте могут достичь только люди с характером. Какой он, спортивный характер?

- Это прежде всего воля, жадность к победам. Стремиться побеждать нужно всегда и во всем, даже в товарищеских матчах, на тренировках. Только тогда можно чего-то добиться.

- Вы довольны футбольной судьбой?

- Мне кажется, что ни один игрок, если он самокритичный, не скажет, что полностью доволен достигнутым. Ведь профессионалы не могут быть удовлетворены. А с годами ты становишься профессионалом. Настоящим. Жаль, что тогда, когда закончишь выступать (смеется).

Юрий БОНДАРЬ, «Украинский футбол»