Для жизни и тренировок мы выбрали Киев, тут легче удовлетворить потребности футболистов. У многих дети, в Киеве есть международные школы. Есть аэропорт, откуда всегда можно улететь в любую точку мира. Есть более-менее неплохие поля для тренировок команды.

– Так почему бы и не играть в Киеве?

– «Арена Львов» была никем не востребована. При этом стадион отличный – считаю, второй в Украине по уровню после «Донбасс Арены». Но это не основная причина. Главное – львовский болельщик, в отличие от киевского, не избалован футболом и по-настоящему умеет поддерживать. Это футбольный город, люди здесь реально любят футбол. Мы изначально были уверены, что Львов примет нас хорошо, несмотря на сложную политическую ситуацию.

– Откуда такая уверенность?

– Мы не делали исследований, не проводили опросов. Было просто внутреннее ощущение.

– Такие показатели – 13 тысяч, в два раза больше, чем на матчах «Карпат» – превзошли ваши ожидания?

– Мы не строили точных прогнозов, потому что не настолько глубоко чувствовали рынок. Хотя результаты могли быть еще выше. Иногда «Шахтер» и «Карпаты» играют домашние матчи во Львове в один уик-энд, людям приходилось выбирать. Мы просили премьер-лигу, чтобы нас с «Карпатами» разводили по неделям – но оказалось, что это никому, кроме нас, не нужно.

– Вам удается зарабатывать на матчах во Львове или хотя бы покрывать расходы их на проведение?

– В украинском футболе никто на этом не зарабатывает. Писали, что мы платим 160-200 тысяч за «Арену Львов». На самом деле, мы платим, чтобы нам просто открыли ворота и позволили зайти на стадион. Все остальное: поле – а это электричество, подсевы, вода, – техническое оснащение, МВД, МЧС, скорая помощь, охрана, стюарды, хостесс, рестораны и так далее – остается за нами. Это целая махина. Мы тратим на проведение одного матча 700-800 тысяч грн. А стоимость стандартного билета, 20 грн, не меняется с 2010 года (по примерным подсчетам, доход «Шахтера» в среднем составляет около 500 тысяч грн за матч – прим. Tribuna.com).

– Получается, вы тратите деньги, чтобы играть при большом количестве болельщиков. Зачем? Это вопрос имиджа, репутации?

– Футбол в нашей стране сейчас – социальный проект.

– Даже в чужом городе?

– Это не имеет значения. Мы свои подходы не изменили после переезда.

– Сотрудники «Шахтера» сейчас работают по всей Украине. Где именно?

– 350 сотрудников клуба занимаются в Донецке гуманитарным штабом. Еще 180 человек поддерживают там состояние нашей инфраструктуры – стадиона и базы. Во Львове работает около 90 человек – службы стадиона, маркетинг. В Полтаве человек 27 – там у нас дубль, третья команда, U-19. Ну и в Киеве первую команду и детскую часть академии обслуживает порядка 120 человек. Система клуба в целом насчитывает около 800 сотрудников.

– Насколько это тяжело – работать, когда твои сотрудники разбросаны по всей стране?

– Сначала было сложно. Мы вообще не понимали, что делать, как будет развиваться ситуация. Собирались прямо здесь (в холле киевской гостиницы «Опера» – прим. Tribuna.com), как на работе, и на коленке планировали действия. Сейчас уже картина вырисовывалась, выстроили систему контроля, есть четкие планы.

– И все-таки собрать всех в одном месте не хотите?

– Не получится. Вот если бы мы играли и жили в одном городе, тогда может быть.

– У «Шахтера» существует план действий на случай, если война затянется?

– Пока ничего менять не собираемся.

– Тогда при каких условиях вы вернетесь в Донецк?

– Когда настанет мир и будет возможность играть.

– Вы были недавно в Донецке. Проблемы возникали?

– Пока пройдешь несколько контролей с каждой стороны, пока тебя разденут и оденут каждый раз. Пока постоишь в очереди, ожидая обыска. Это все не очень приятно. Я уж не говорю о риске для жизни – слышишь бомбежку постоянно, ночью вообще уснуть невозможно. Мы, к примеру, были в точке раздачи гуманитарной помощи возле школы, куда незадолго до этого попал снаряд и где погибли дети. Чтобы туда доехать, нужно фактически под обстрелом побывать. Девочкам, которые работают там в гуманитарном штабе Рината Ахметова, нужно памятник при жизни поставить.

Там же отключили все украинские каналы. Идет зомбирование – показывают три каких-то мешка еды из России и рассказывают, что «Россия нам помогает». Приезжаешь сюда, включаешь телевизор – и тоже постоянно про российский гуманитарный конвой слушаешь. А ведь президент нашего клуба выделяет для гуманитарной помощи жителям Донбасса не менее 10 миллионов долларов ежемесячно. Почему об этом молчит большинство украинских телеканалов и журналистов? Вы же таким образом даете понять украинскому народу, что все забыли о тех людях, которые сегодня остались в зоне АТО, а это не так.

– Вы договаривались с боевиками о своем визите?

– Нет, я ни с кем не договаривался. И не буду. Потому что я ездил к себе домой, и разрешение на это я ни у кого спрашивать не собираюсь.

– Ну, чтобы не случилось ничего – не ограбили, не выволокли из машины, не побили.

– Такое везде может случиться.

– Не признавались, что гендиректор «Шахтера»?

– Нет. Если бы спросили, кем работаю, тогда бы ответил. А почему я должен это скрывать?

– Ездили с охраной?

– У меня ее никогда не было и нет. Ездили только я и коммерческий директор клуба.

– Баннер «Геть зі Львова», скандал с футболками в поддержку армии – все это, судя по заявлениям вашего клуба, провокации «Карпат». Зачем им это?

– Менеджмент «Карпат» хочет выжить нас из города. Им не нравится, что у них во Львове есть конкурент. Боятся, что на матчи нашей команды пойдут люди и будут нас поддерживать.

– То есть дело исключительно в эмоциях? Им просто унизительно?

– А вам не будет унизительно, если вы – исконно львовский клуб, а на вас ходят в два раза меньше, чем на команду, которая приехала с противоположного конца страны? Все говорят сейчас про единство Украины. А менеджмент «Карпат» делает все, чтобы разъединить, оттолкнуть нас, дискредитировать. Они просто отвлекают этим внимание от своих проблем.

Все началось еще раньше. Помните, они осенью захотели играть на «Арене Львов» из-за проблем с собственным полем? Я тогда направил своих специалистов – мол, езжайте на стадион «Украина», помогите нашим коллегам разобраться в проблеме. Они встретились с их агрономом – оказалось, что с полем все в порядке. «Карпаты» специально все устроили. Думали, мы будем против, чтобы они играли на «Арене Львов», и тогда они раскрутят историю: мол, «Шахтер» не дает нам стадион в родном городе. Но тут их план сорвался.

– Вы арендуете стадион полностью или на каждый матч отдельно?

– По матчам, на конкретный день – поэтому мы не могли быть «за» или «против» переезда «Карпат» на «Арену Львов». Мы не принимаем решения. Им надо было не к нам апеллировать, а договариваться с руководством стадиона. «Металлист» вот договорился и играл.

А до этого мы обращались к «Карпатам» – нашей команде U-19 не было где проводить матчи юношеской Лиги чемпионов. Мы обыскали весь Львов и пригороды, хороших полей не нашли. Собирались уже отказываться от турнира. Говорю – дайте сыграть, там три игры, у вас же нет ни еврокубков, ни Кубка Украины, поле выдержит. Но «Карпаты» нас благополучно отшили. В итоге мы нашли поле в Моршине, в двух часах езды от Львова.

– Не боитесь, что «Карпаты» добьются своего – и львовские болельщики действительно изменят отношение к «Шахтеру»?

– Главный показатель – посещаемость. Вот если к концу сезона показатель в 13 тысяч уменьшится, тогда поговорим.

– Думаете, не уменьшится?

– Нет. Уверен, львовские болельщики нас будут поддерживать.

– Но настроения львовян уже меняются.

– Ну, это ваше мнение. А я знаю другое. Гуляю по городу, люди подходят, говорят, что «Карпаты» поступили неправильно с этими футболками.

Понимаете, нынешней ситуацией в стране легко пользоваться. И каждый хочет на этом заработать себе дивиденды. Мне задают вопрос: вы за Украину или нет? Послушайте, вы сейчас кричать можете хорошо, но когда мы в 2006 году меняли логотип клуба и выбрали надпись «Шахтар», хотя могли и по-русски, и по-английски написать, мы ответили на все вопросы по идентичности.

А сейчас это просто политические игры, в которые нас пытаются втянуть.

– Но вы же втягиваетесь – отвечаете. И будто бы разговариваете только с дончанами, не учитывая взгляды всей страны.

– Послушайте, мы никогда не поддерживали войну, всегда говорили о мире. И люди, которые организовали эту акцию с футболками, прекрасно это знали. Они все спланировали и рассчитали. Когда мы не надели футболки, уже через 20 минут запускается информация о нашем отказе, а на пресс-конференции человек из пресс-службы «Карпат» задает Луческу вопрос на эту тему. Так и раскручивается скандал.

– А в целом – может ли быть у футбольного клуба политическая позиция?

– Футбол должен быть вне политики. Если вы втянете футбол в политику, футбола не будет вообще. Нас пытаются втянуть, мы не втягиваемся, но позицию свою высказываем. Потому что молчать не можем – домыслов тогда будет столько, что вы себе не представляете. Менеджмент «Карпат» постарается, поверьте.

– Странное объяснение: клуб не должен ввязываться в политику, но не может молчать.

– Мы вне политики, но у нас есть позиция, она не политическая. Мы – за мир. Это разве политическая позиция?

– В определенном смысле да. Мира хотят все, но когда вы выступаете за мир и не предлагаете, как его добиться другим способом, это становится популистской политической позицией – мол, мы за все хорошее.

– Это не наша задача объяснять, как добиться мира. Мы футболом занимаемся. Кто вообще понимает, как достичь мира? Спросите у президента страны – он хотя бы понимает?

– И все-таки. У «Шахтера» всегда прослеживалась политическая позиция, когда вас еще никто не провоцировал. Вы осуждали ультрас за использование имени клуба на донецком евромайдане, но не отреагировали на болельщиков, которые свистели и кричали «Беркут» во время минуты молчания, затем вообще запретили вход на стадион семерым фанатам, которые пели про Путина. Это не двойные стандарты?

– Без комментариев.

– Не позиция клуба, а ваше личное мнение – что происходит на Донбассе, кто в этом виноват и как это остановить?

– На своей должности я не могу иметь личного мнения по этому поводу. Завтра все назовут его мнением клуба, поэтому свое личное я оставлю при себе.

– Сложная экономическая ситуация, которая повлияла и на финансовое состояние Рината Ахметова, как-то отразилась на клубе?

– Все свои обязательства клуб выполняет.

– Какой сейчас бюджет у «Шахтера»?

– Я не хочу его сейчас озвучивать.

– Меньше или больше, чем был?

– Больше будет, когда мы будем заниматься трансферами. А так – каким был, по сути, таким и остался. Единственное – из-за проживания в Киеве, конечно, расходы выросли.

– Из-за роста курса доллара зарплаты игроков «Шахтера» в гривне увеличились вдвое?

– Легионеры получают зарплату в валюте. А у наших футболистов – по-разному, у кого-то в договоре есть привязка к курсу, у кого-то нет.

– Покупки и продажи планируются зимой?

– Покупать пока никого не планируем. Я считаю, если и брать сегодня кого-то в команду, то это должны быть исключительно выпускники нашей академии, которые заслужили своей работой, чтобы мы обратили на них внимание. Такие как Болбат, Малышев, Малиновский, Шевченко, Будковский и т.д. Что касается возможных продаж, то посмотрим, как будет складываться ситуация.

– Даже по Луису Адриано нет предложений?

– Летом проявляли интерес арабские клубы. Сейчас нет, но еще не вечер – трансферное окно даже не открылось. Хотя зимой европейские клубы покупают гораздо меньше.

– Вам что-либо известно об интересе «Днепра» к Дмитрию Чигринскому?

– Официальных запросов не было.

– Учитывая ситуацию в стране, насколько сложнее стало удержать и приглашать легионеров?

– Понятное дело, Украина сейчас не лучшее место для карьеры. Но контракт есть – и они должны его выполнять. Будет предложение – будем разговаривать. В плане покупок сложности, конечно, могут возникать. Но я сейчас не вижу причин делать приобретения. Все позиции закрыты, на каждой есть конкуренция.

– В украинском футболе существуют пулы клубов Ахметова и Коломойского?

– Нет привязки к фамилиям. Есть общеизвестные медийные пулы.

– Не только. У собственников клубов из одного пула общий бизнес, они состоят в тех же политических силах, одинаково голосуют в премьер-лиге, игроки переходят, в основном, между их командами. По-вашему, это просто совпадение?

– Игроки переходят, потому что этим клубам проще договориться. Вот мы всегда были в хороших отношениях с «Ильичевцем» и «Зарей».

А голосования – ну, я не знаю, почему так происходит. Может, им просто нравится наше мнение. Когда мы голосовали за новый формат чемпионата, большинство клубов приняли нашу позицию, а ФФУ нам отказала.

– Все же прекрасно понимают, что пулы существуют. Вам же никто не поверит, когда вы отрицаете. Зачем?

– Я не говорю «нет». Может быть, кто-то просто прислушивается к нашему мнению. Если оно будет плохим, никто его поддерживать не станет.

– Не помню, чтобы вас не поддерживали клубы вашего телепула.

– Да я даже не знаю, кто в нашем телепуле.

– То, что сейчас происходит с украинскими клубами, чем закончится?

– Думаю, следующий сезон мы будем играть с еще меньшим количеством клубов.

– Что делать, чтобы этого не допустить?

– Все просто – нужно делать рейтинговый продукт, который нравится болельщикам. Даже с учетом ситуации в стране. Посещаемость и рейтинг трансляций – основа. Если ее не будет, все остальное умрет. Принимая каждое решение, ФФУ и УПЛ должны отталкиваться от того, увеличатся ли два основных показателя. А этим сейчас никто не занимается. Все выполняют технические функции органов, которые руководят соревнованиями.

Почему мы хотели новый формат – мы показали, как увеличится посещаемость и телерейтинги. Но нет – федерация сказала, играйте в два круга. Это никому не нужно. С нами никто даже в полемику не вступал.

– Клубы добровольно делают себе хуже?

– Все понимают, но не говорят вслух.

– Скажите вы.

– Наверное, кто-то хочет стать чемпионом, поэтому боится играть с нами четырежды.

– Новый формат разве давал преимущество «Шахтеру»?

– В этом и дело, что нет. Мы играем не дома. По сути, мы предлагали сделать во вред себе.

– Как именно ФФУ и УПЛ могут улучшить посещаемость и телерейтинги?

– Все, что можно сделать, они уже сделали. Отменили новый формат. От этого можно было отталкиваться. А если мы играем два круга – кому интересно? 45 человек пришло на матч «Ильичевец» – «Волынь». Это ответ на все вопросы. А дальше будет еще хуже.

– Представим, что вы – президент ФФУ или УПЛ. Ваши действия?

– Я скажу по-другому. У каждой организации есть люди, которые ставят задачи и контролируют ее. К примеру, акционеры у компании. А у федерации это конгресс. Если цели не достигнуты – с руководством прощаются. А не так, как сейчас – этот был при Януковиче, мы его уберем, умного поставим. Дело же не в этом. Придет умный – и что? Что он должен сделать?

– Вы разве возмущались этой ситуацией, когда назначали Конькова?

– Я возмущаюсь со времен Суркиса. Но я не могу оценить работу Конькова, потому что не знаю, какие цели перед ним ставились. Вы не можете сказать Конькову: иди отсюда, ты нам не нравишься. Он вам ответит: почему это, что именно я не сделал? Вы ничего не поменяете, убрав одного человека. Нужно менять систему.

– Вот клубы создали систему – УПЛ. Выбрали президента – Виталия Данилова. «Шахтер» и клубы вашего, как вы говорите, телепула проголосовали за него и сейчас не увольняют. Перед ним ставились цели?

– Не знаю. Его выбирали собственники клубов. Я сто раз поднимал вопрос, что УПЛ надо ставить задачи. Почему-то они не поставлены. По крайней мере, я о них не знаю.

– Получается коллективная ответственность. Вы лично, как топ-менеджер, что-то сделали, чтобы изменить ситуацию?

– Я везде озвучивал эту проблему. Что еще я могу сделать? Я не контролирующий орган.

– Анатолий Попов, ваш человек в федерации, мог же начать этот процесс?

– А почему он наш человек? И как он может влиять на конгресс?

– Он может влиять на Анатолия Конькова.

– Исполком и конгресс должны формулировать задачи руководству. А вы предлагаете все наоборот.

– Я предлагаю хоть как-то, если правильно не получается.

– «Хоть как-то» не надо. Лучше тогда вообще не делать.

– Что вообще сейчас происходит в ФФУ?

– Хотят свергнуть Конькова. Идут политические игры, интриги. Мне все равно, честно говоря. Потому что опять пытаются поменять человека, а не систему. Занимаются ерундой.