Об известном форварде Сергее Кузнецове вот уже полгода не было новостей. Даже футболисты, с которыми доводилось общаться, удивлялись, когда узнавали, что Сергей в Одессе – думали, где-то заграницей. Кузнецов, с трудом выделив время между рабочими встречами, нашел час для разговора с журналистом Football.ua.

- Хотел бы поговорить о вашем периоде в Карпатах. Читали на нашем сайте "Откровенную историю Кузнецова и Карпат" по версии Игоря Дедышина?

- Не читал.

- Допустим, он рассказывал, что было предложение от Легии, но вы отказались. Это правда?

- Конкретно какого-то выхода на меня не было. Может быть, у клуба было предложение. Для того, чтобы отказать или согласиться, нужно понимать, куда едешь, какая команда, какие условия предлагают, и это все взвешивать и обдумывать нужно с семьей. Мы дома об этом даже не говорили.

- Дедышин сказал, что предлагали 120 тысяч евро, и, судя по всему, Карпаты были готовы принять предложение, но вы наотрез отказались, судя по его словам. Он соврал?

- Я вам говорю так, как я знаю. То, что говорит Дедышин… Может, ему было больше известно, нежели мне.

- В том же заявлении он сказал, что вы называли врачей Карпат мясниками.

- Это неправда. Я не называл врачей Карпат мясниками. Наверно, он имеет в виду период, когда была проблема с ахиллом, и мне нужно было делать операцию. Когда мы пришли к Петру Петровичу (с чего и началась вся эта история), мы были вместе с врачами. И нас консультировал врач донецкого Шахтера, но сказал: "Здесь мы не можем помочь. У нас нет таких специалистов, которые смогли бы сшить ахилл".

Я говорил, чтобы мне помогли поехать к профессиональному врачу. Там было три страны на выбор: Германия, Финляндия и еще какая-то, на что тогда Петр Петрович сказал: "Либо ты продлеваешь контракт, либо будешь лечиться у местных врачей".

Называть кого-то мясниками… Я очень уважительно отношусь ко всем людям, с которыми я работал и играл, поэтому не в моих правилах кого-то оскорблять. Никогда бы себе этого не позволил. Тем более, что они мне помогали очень много в разных ситуациях, когда были какие-то микротравмы. Я бы такого никогда не сказал, и они это прекрасно знают. Я с ними до сих общаюсь, и, пользуясь случаем, хочу сказать, что благодарен врачам всех команд, в которых я играл.

- Дедышин сказал, что вы уехали в Аланию, а уже через пару дней просили, чтобы вас вернули.

- Был такой разговор. Я приехал в Аланию после конфликта с Батистой. После того, как я остыл, поговорил с Кононовым, то спустя какое-то время я действительно набрал Дедышина и сказал: "Игорь Михалыч, эмоции спали, так что можем поговорить рассудительно". Я хотел вернуться в Карпаты, потому что тогда мы боролись за верхние места. Тем более, после разговора с тренером, который сказал, что команда нуждается во мне.

- Он сказал, что вам изначально предлагали одни деньги, а потом давали совершенно другие.

- Я действительно ехал на одни условия, а потом предложили другие. Но когда мы разговаривали с тренером, то условия никто не обсуждал. Это было не основной причиной моего желания вернуться.

- В том же заявлении он делал акцент на том, что вы отовсюду уходили в качестве свободного агента, и часто со скандалами. Согласитесь с ним?

- Он пытается представить меня как какого-то скандалиста, проблематичного футболиста. Надо обратиться к тем людям, с которыми я играл, и спросить у них. Я не могу описывать себя и говорить, какой хороший, добрый и пушистый. На моей памяти, кроме Карпат, со мной нигде не было скандалов. Но не могу сказать, что тряпочный по характеру. Когда ущемляются мои права, то я буду сражаться и драться до последнего, защищая свою честь и достоинство. Скандалить же первым не в моих правилах.

Если вернуться к тому, что уходил свободным агентом… Да, бывали случаи, что так и было. Было такое, что и выкупали трансфер, но неофициально. Из того же Шерифа в Носту я ушел, когда мой контракт выкупили. Когда переходил из Носты в Карпаты, то за меня тоже были заплачены деньги (180 тысяч евро – прим. автора). Из Ференцвароша ушел, когда просто закончился контракт. У меня же не было долгосрочных контрактов, кроме Шерифа, — там на пять лет подписал.

- Карпаты так и не вернули вам те самые 54 тысячи долларов?

- В прошлом году они рассчитались, выплатив эту сумму в последний день перед выдачей лицензии на чемпионат. Правда, до сих пор должны деньги на суд. Там пара тысяч, но все равно.

- По курсу 25 или по 8?

- Было переведено в гривны по курсу межбанка на тот момент, когда я только подал иск. Но у меня нет никаких претензий. Благодарен Юрию Михалычу Дячуку-Ставицкому, что решили этот вопрос.

- Расскажите о той истории с Батистой.

- Та это уже давно забытая тема. Обычная ситуация, которая бывает в мужских коллективах. Да, подрались, но дело не в этом: мне не понравилось поведение руководства, которое защищает одного и прессует другого. Именно из-за этого позже я захотел сменить команду.

- Дедышин сказал, что вы были виновником и даже потом извинились.

- Дедышин сказал… После той ситуации у нас был разговор с ребятами – Дедышина там не было. Откуда он может знать, что там происходило? Пусть думает, как хочет.

- А что случилось с Батистой?

- Слушайте, это такие подробности. Это как рыться в старом белье. Случилось и случилось. Произошел конфликт на тренировке. Не буду сейчас себя выгораживать и не буду наговаривать на него. Подобных ситуаций очень много в мужских коллективах. Тем более, на сборах они случаются сплошь и рядом.

- В одном из интервью вы сказали: "Многие болельщики не знают, что творил Дыминский в Карпатах". И что же?

- Это внутренняя кухня. Конечно, болельщики не могут знать все, что происходит. Я не собираюсь рассказывать какие-то вещи. Разное случалось. Он президент клуба, поэтому, может быть, он и вправе делать подобные вещи. Мне кажется, надо смотреть на успешность. Если президент добился ее, то и в клубе все хорошо; если нет результата, значит, он что-то делает неправильно.

- Знаю, что вы не любите этот вопрос, но задам его: по прошествии некоторого времени, не жалеете о том голе рукой? Потому что многие люди вспоминают о вас только в контексте того гола.

- Видите, запомнился, значит. Если не игрой, то хоть другим моментом (смеется). Если серьезно, то жалеть не о чем. Тот момент уже пройден, забыт и, как говорят в Одессе, обмусолен со всех сторон. В той ситуации я делал все для своей команды. Тем более что это было интуитивно. Перед следующей игрой, против Буковины, я дал флеш-интервью каналу "Футбол". Наверно, его мало кто видел. Тогда я сказал: "Я действовал как нападающий, играл до свистка. На поле есть четыре рефери, которые определяют, по правилам игрок сыграл или нет". В матче с Буковиной мы сыграли 1:1, и этот момент не стал решающим – Запорожье все-таки вышло, а мы остались в первой лиге. Мне бы не хотелось, чтобы благодаря такому голу мы вышли в Премьер-лигу – так и случилось.

- Когда стало ясно, что Севастополь распадается?

- Наверно, после референдума. Когда объявили, что Крым уходит в состав России, нам стало понятно, что мы там не задержимся. Тогда украинские команды приезжали к нам, но болельщиков других команд уже не пускали, а большинство наших болельщиков перестали ездить на выезды.

Хотя мы надеялись, что нашу команду сохранят по примеру Зари, Шахтера, которые переехали. Такие разговоры были. Мы до последнего ждали, потому что у нас был дружный коллектив футболистов и тренерского состава. Посмотрите сейчас на ребят, которые тогда только начинали играть: Будковский, Малиновский, Караваев – они все в сборной. Уверен, если бы команду сохранили, то мы боролись бы за еврокубковую зону.

Тем не менее, нас всех просто распустили. И самое для меня печальное, что сделали это в телефонном режиме, еще и не рассчитавшись за полгода. Как-то просто бросили и все. Другие команды уже начали сборы, но мы не вели ни с кем переговоров, хотя имелись предложения. Ждали-ждали, а потом по телефону нам сообщили. Некоторым пришло сообщение "Все, до свиданья". Остался плохой остаток.

Новинский, который был президентом клуба, очень солидный человек, депутат Верховной рады. Мне кажется, он должен был поступить по-другому: собрать всех, объяснить ситуацию, закрыть финансовые вопросы. У некоторых даже не было средств уехать с Крыма.

- Севастополь остался должен больше ста тысяч долларов?

- Больше.

- Вам даже не предлагали остаться играть в чемпионате Крыма?

- У нас вообще такого разговора не было. Мы понимали ситуацию и надеялись, что нас переведут на материковую часть. Были разговоры, что должны были перевести в Николаев, потом говорили про Кривой Рог – все надеялись, что команда сохранится.

- Потом в вашей карьере была Говерла. Почему именно этот клуб? Не было других предложений?

- После Севастополя начал в экстренном порядке заниматься трудоустройством. Разговоры какие-то были, но не поступило конкретных предложений, которых я ждал. Потом начали предлагать зарубежные команды, которые нынче в моде, но, знаете, когда уже семья, когда поиграл в некогда сильном чемпионате Украины, уходить не хотелось.

В августе мне позвонил Грозный и сказал: "У нас должно все стабилизироваться. Конечно, условия станут меньше, но выплаты будут регулярные". Я согласился, поехал, потому что знал Грозного как сильного тренера. К тому же, давали гарантии, но они, к сожалению, так и не были подкреплены со стороны руководства. К людям так не относятся.

Это же не просто взял и поехал. Мы снимали квартиру, дети в школу ходили. Если не можешь, то так честно и скажи. Там только обещают, а потом кидают.

- Вы подали иск против Говерлы. Они просто подают одну за другой апелляции?

- Да. Они стараются апелляциями оттягивать этот процесс, но на 8 декабря (интервью было записано несколькими днями ранее – прим. автора) назначен суд в Киевском районе по существу. Надеюсь, после него больше они не смогут оттягивать это разными глупостями.

- Вы пошли на какие-то уступки или они должны выплатить всю сумму?

- Они даже не выходят на связь. Я понимаю, в какой ситуации находятся страна и клуб, поэтому мог бы сесть, нормально поговорить и решить эту проблему. Я был бы согласен на половину – пусть просто отдадут и закроют вопрос. Пусть решат вопрос с операцией в Италии – они же до сих пор не рассчитались с ними, тем самым выставляя нашу страну и всех граждан обманщиками.

Даже знаю ситуации, когда этот госпиталь отказывал в лечении украинским футболистам из других команд. Это печально для футболистов, потому что при операции в Украине велик шанс получить осложнение, которое будет несовместимо с дальнейшей карьерой.

- Вы говорили, что итальянская клиника даже судом угрожала.

- Да. Они даже мне в Одессу присылали письма. Клиника подала иск в европейский суд.

- Часто футболисты говорят, что они встретились с Нестором Шуфричем и он их убедил не подавать иски. С вами тоже пытались такое сделать?

- Я Нестора Шуфрича ни разу не видел. Я вообще стараюсь поменьше внимания уделять этой теме, чтобы Дедышин, прочитав это интервью, не сказал, что у Кузнецова проблемы только в материальном плане (смеется). Ему это будет только на радость.

- Могли бы назвать хотя бы один случай, когда руководство Говерлы выполнило обещание?

- (После долгой паузы) Честно говоря, не могу даже вспомнить такого.

- Не смущало, что вице-президент на 6 лет младше?

- Это не важно. Главное, чтобы человек был компетентный.

- Вы считаете его компетентным?

- На Сашу тоже нельзя все списывать. Думаю, если бы у него лежали деньги, он бы рассчитывался.

- Что не сложилось с переходом в Дебрецен?

- Тогда зимой мог оказаться в Дебрецене, потом был еще один вариант заграницей, но люди боялись, что тогда прошло всего четыре месяца после операции на крестообразных связках, а нужно восемь-девять для полного восстановления. Клубы решили вернуться к этому разговору летом. К сожалению, тогда я поехал с Говерлой на сборы, и там у меня случился рецидив. Пришлось лететь за свой счет к тому же врачу, который оперировал первый раз. В той ситуации хотелось бы помощи от Говерлы, но клуб не реагировал ни на какие мои просьбы.

- Вы сказали о втором варианте. Что за клуб?

- Клуб их Чехии – лидер чемпионата. Называть сейчас нет смысла.

- Как сейчас ваша нога, не беспокоит?

- Еще до конца не зажила, потому что была действительно очень тяжелая травма. Постоянно над ней работаю, но, к сожалению, пока не могу сказать, что на 100% нога вернулась в свое здоровое состояние. Надеюсь, что она еще позволит мне играть в футбол.

- Как это проявляется?

- После того, как начинаю тренироваться, колено отекает, и, естественно, нет свободы движений. Гораздо тяжелее бегать.

- Так и продолжаете с Балканами тренироваться?

- И с Балканами, когда они тренируются в Одессе, потому что я в Зарю не езжу, так как занят работой сейчас. Если же нет, то бегаем с друзьями командой любителей Люстдорф – там и Косырин Саша играет, и Белозор Сережа, и Каха Мжаванадзе. Нас приглашают, и мы с удовольствием играем.

- А из профессиональных клубов кто-то приглашал этим летом и осенью?

- Интересуются, но я сразу говорю: "Пока я не буду готов на все 100%, я не могу переходить к каким-то переговорам". Когда я почувствую, что нога может получать ежедневную нагрузку, то можно будет говорить о каких-то вариантах.

- Говорили с врачами насчет ноги?

- Усугубляется момент реабилитации тем, что, когда находишься в клубе, это проходит гораздо быстрее. Там есть врачи-профессионалы, реабилитологи, которые подскажут, помогут. Все-таки спортивные врачи отличаются от тех, которые восстанавливают простых людей. К счастью, мне помогает доктор Черноморца Медведев Александр Васильевич. Консультируюсь с ним, иногда надо делать уколы в колено. Благодаря нему потихоньку выкарабкиваюсь.

- Из Черноморца не звонили?

- Я думаю, что они в курсе моей травмы, поэтому, возможно, такой вопрос станет, когда я полностью восстановлюсь.

- Согласились бы?

- Знаете, я настолько соскучился по игре в футбол, что если появится такая возможность, то серьезно рассмотрю ее.

- Морально готовы завершить карьеру?

- Последнее время часто появляются такие мысли, но стараюсь их отбрасывать. Чувствую, что еще не наигрался.

- Вы упомянули свою работу. Чем занимаетесь?

- Так как последние полтора года после известных всем событий в стране все перевернулось с ног на голову (с того момента не получал зарплату ни в Севастополе, ни в Говерле), то пришлось как-то крутиться. Устроился благодаря знакомым, друзьям. Скажем так, мы пытаемся заниматься разными вещами. Есть контракты заграницей: экспортируем что-то, импортируем.

- И как успехи?

- Знаете, по-разному. Все равно возвращение на футбольное поле меня тянет гораздо больше.

- В одном из интервью Вячеслав Малафеев сказал, что занимается недвижимостью, и что через определенное время будет зарабатывать столько же, сколько в футболе. У вас такое возможно?

- Малафеев находится в другой стране, поэтому зарабатывать так, как там Малафеев, у нас не получится. У нас все-таки сейчас не лучшие времена. Не сказал бы, что у меня получается зарабатывать в бизнесе так, как это было в футболе.