Лучший бомбардир Кубка мира-1994 рассказал "Футболу 24" о своих выступлениях в Примере, стал на защиту Пола Гаскойна, а также вспомнил тренировки один на один с Лобановским.

"Лобановский сказал: "Ты остаешься и я остаюсь"

- Олег Анатольевич, однажды вы сказали, что между Украиной и Россией не видите разницы - это, мол, составляющие Советского Союза. Не изменили с тех пор свое мнение?

- Ну, со временем мнение меняется. К власти приходят разные люди, по-разному строят. Недавно был в Санкт-Петербурге. Там у людей гораздо больше уверенности в завтрашнем дне, у них есть определенный запас прочности, нефть, газ и т.п.. Знаете, Украина всегда лет на пять опаздывает - и в футболе, и в других сферах жизни. Сейчас я не могу поставить между двумя странами знак равенства, несмотря на то, что у нас идет политическая борьба. Трудно спрогнозировать, что в Украине будет происходить в ближайшее время. У нас это непонятно, а в России уже есть стабильность - кому-то она нравится, кому-то нет, но она есть!

- Ваш отец - украинец, мать - русская. Как они познакомились?

- Отец после армии отправился в Питер, поступил в институт, где они с мамой и познакомились. Нормальная практика, это сейчас нечасто случается. А раньше интернациональным знакомствам способствовали крупные города и совместное обучение там. Молодежь съезжалась из разных концов Союза.

- Это правда, что вы - "голубых" кровей?

- Говорят, что да (смеется). Просто раньше было принято такие вещи не афишировать. Сам, знаете, воочию не видел, но если разные люди говорят, то так оно, наверное, и есть. А раньше - я же говорю - кто хотел продвигаться по службе, таких вещей не афишировал. А в какое столетие уходят корни? Даже не знаю.

- В основном футболисты рождаются в "глубинке". Зубов, к примеру, в Алчевске, Леоненко - в Тюмени. Ваше же детство прошло в Санкт-Петербурге. Какие возможности это открывало перед вами? Ходили, например, в музей?

- В те времена одно другому не мешало. Это сейчас у молодежи одно на уме - компьютеры, дискотеки, а тогда этого не было. Когда я попал в "Зенит", Садырин возил команду в театр. Всё это было обязательной программой, обыкновенным явлением.

- В 1984 году "Зенит" стал чемпионом Союза, а уже в следующем году вы дебютировали в этой команде. Как пробились в чемпионский состав?

- Я подписал контракт в конце 1985 года, а вышел на поле уже в 1986-м. Сразу забил гол - в шестнадцатилетнем возрасте, а дальше характер плюс помощь ветеранов команды помогали прогрессировать. Они понимали, что команде нужна свежая кровь.

- Читал, что в СССР футболисты очень скромно праздновали забитые голы. До выходок а-ля Балотелли им было далеко...

- Ничего особенного я также не помню. Забил, поднял вверх кулак, партнеры подбежали, поздравили - и играем дальше. А такие вещи я увидел уже тогда, когда уехал играть за границу - здесь могли после гола и по земле проехаться, и футболку снять. Даже когда "Динамо" играло в Лиге чемпионов, бурной, неконтролируемой радости после голов не было. Почему так? Потому что с детства тебя приучали: забил, обняли и всего-то. Таким было общество: прыгать, радоваться, танцевать - эти вещи осуждались. Но если футболистов с детства воспитывали в такой атмосфере, то они, конечно, никогда этого не делали.

- За ваш переход киевское "Динамо" заплатило "Зениту" 36 тысяч рублей. Насколько эта сумма была грандиозной по тем временам?

- Там даже не в сумме дело, а в том, что мой переход в "Динамо" стал первым, осуществленным за деньги. "Зенит" за меня хотел миллион рублей, но потом сторговался с киевлянами на 36 тысячах. Ранее переходы происходили по решению технического комитета, в моем же случае всё было записано - такая-то сумма, претензий к клубу и игроку нет и т.д.

- Первый гол за "Динамо" помните?

- Что касается моего первого гола, то его записали не на меня. Гена Литовченко пробивал, попал мне в ногу и от нее мяч влетел в сетку, однако записали всё же на него. Потом долго не получалось забить, пока не расписался в воротах "Шахтера". Когда мы в 1989-м играли в три нападающих - Беланов, Протасов и я - не все игры получались, потому что не хватало середины поля. Вот недавно просматривал матч со "Спартаком", когда мы уступили с крупным счетом... Началась перестройка в команде и 1990 год показал, что она была правильной.

- Какой разговор с Лобановским помните до сих пор?

- Больше всего мне запомнилось, когда я с ним тренировался "один на один". В то время, помню, против меня готовились провокации. Когда я прибыл на базу, команда уже закончила занятия, но Лобановский сказал: "Ты остаешься и я остаюсь". Я огляделся - никого нет. Так и тренировались - вдвоем. Это я запомнил на всю жизнь.

- Говорите, провокации. Какие провокации?

- Это сейчас считается нормальным явлением. А тогда выкрикивали оскорбления с трибун, что-то бросали, обвиняли в отсутствии патриотизма. Неприятно было и мне, и команде.

- Валерий Васильевич не взял вас на чемпионат мира-1990, хотя вы находились в отличной форме. Обижались?

- Конечно. Это уже после чемпионата мира-1994, когда я забил пять мячей, он признал свою ошибку: "Это должно было случиться в 1990-м". Я сначала обижался, потом просто доигрывал чемпионат, ведь в том году мы выиграли золотые медали. Но неприятный осадок оставался: накануне Мундиаля я сделал хет-трик в финале Кубка СССР, забил "Спартаку", набрал прекрасную форму, а меня не берут в команду... Где-то понимал, что Валерия Васильевича заставляли приглашать в сборную игроков из разных клубов, чтобы не только "Динамо" (Киев). Поэтому на чемпионат мира не поехал я, Лужный, отыгравший отборочный цикл, и Сергей Шматоваленко.

"За свой рекорд я спокоен"

- Опишите ту атмосферу в киевском "Динамо", когда Союз начал рушиться, Лобановский уехал за границу, и было непонятно, что ждет команду в будущем...

- Я помню, когда был организован первый независимый чемпионат из двух подгрупп - мы даже не подозревали, какие футболисты выступают во многих командах из других лиг, поэтому получалась колоссальная разница в классе. Приходилось играть с Ахтыркой, к примеру, а спустя несколько дней мы летим в Барселону на матч Лиги чемпионов. Валерий Васильевич отпустил многих лидеров - затевалась перестройка, на которую нужно было немного времени. Я знал, что хочу уйти из команды - в чемпионате Украины должны были играть молодые футболисты, которые не знали, что такое чемпионат Союза. К слову, в плане зарплат киевское "Динамо" практически не почувствовало изменений.

- Если бы не было того кризиса, вы бы всё равно сменили сборную Украины на российскую "националку"?

- Может быть, да, а возможно, и нет. Сборной Украины, как таковой, тогда ещё не было. Матч против Венгрии состоялся лишь для того, чтобы заявить о себе. А сборная России была мне близка, ведь здесь играли наши ребята из юношеских сборных Союза разных лет - там не только украинцы, но и грузины выступали. В тренерском штабе работали давно знакомые тренеры - Игнатьев и Садырин. Что же касается сборной Украины, то ее даже в рейтинге ещё не было - команда ездила по миру и играла товарищеские матчи.

- Именно под флагом северной соседки вы забили пять голов в ворота Камеруна на ЧМ-1994. Как думаете, переплюнут ли когда-нибудь ваше достижение?

- Сложно сказать, потому что сейчас класс команд выровнялся. А начиная с 1/8 финала ещё сложнее забить пять мячей, ведь команда, которая забила два, пытается держать мяч, чтобы сохранить свое преимущество. В 1994 году я также вряд ли забил бы пять мячей, но в этом была острая необходимость, ведь мы имели определенную надежду на выход из группы. Пока я за свой рекорд спокоен.

- Какое у вас было впечатление от игры лидера камерунцев - 42-летнего Роже Милла? Существует предположение, что он несколько старше, чем указано в паспорте...

- Я тоже считаю, что он был старше своего "официального" возраста. В африканских странах игроки могут выступать несколько дольше, ведь у них размеренная жизнь, они играют в спокойных командах и у них нет той нагрузки, которая была в командах Лобановского например. Это сейчас мне понятно, когда пытаюсь представить себя, 43-летнего, на чемпионате мира (Смеется).

- Несколько лет назад вы собирались продать свою Золотую бутсу. Почему не нашелся покупатель?

- У меня было кое-какое предложение... Ещё перед чемпионатом мира хотел сделать большой турнир, где бы поставил на кон свою бутсу, но дело не "выгорело", потому что не удалось собрать хотя бы 16 команд.

- А если бы был конкретный покупатель, за какую сумму вы бы отдали уникальный трофей?

- Есть вещи, которые с годами не хочешь продавать. Для благородного дела, конечно, не жалко. Если бы, к примеру, в музей "Зенита" - тогда бы я отдал.

"Я ходил между одноклубниками, как Кинг-Конг"

- На Пиренеях вы поиграли в "Логроньесе", "Валенсии" и "Кордове". Как вам стиль жизни испанцев? Хотели бы там жить?

- Бесспорно, хотел бы. А ещё когда, ко всему, ты играешь в футбол, принадлежишь к ведущим игрокам команды, то и отношение к тебе соответствующее. Футбол для испанцев - это религия. Там тореадоры и футболисты - это две профессии, которыми пытаются овладеть прежде всего, а уже потом, когда не получается, пробуют что-то другое.

- На корриде удалось побывать?

- Да, пару раз ходил на корриду. В Памплоне видел знаменитые забеги с быками, когда рогатых выпускают на улицу, и они гонят перед собой толпу. Потом ещё и в Валенсии ходил на корриду. Если честно, то особого эстетического удовольствия не получал от этого зрелища, а вот у испанцев страсть к корриде - в крови. Мне не нравилось, когда быка истощают, и только потом начинают шоу. Забеги с быками - вещь более остросюжетная, она не для слабонервных.

- Коррида - это хорошо, а Эль Классико - ещё лучше...

- С трибун я матчи "Реала" и "Барсы" не смотрел, ведь обычно в это время играл матч за свою команду. Помню, однажды сделал на "Сантьяго Бернабеу" "дубль", а "Валенсия" победила - 2:1. На чьи игры я ходил в качестве зрителя - так это на "Валенсию", когда ее Эктор Купер возглавил и команда стала демонстрировать яркий футбол.

- Спокойно пройтись по узким испанским улочкам вы, наверное, не могли - разрывали на автографы...

- Сначала тебя не знают, однако несколько удачных матчей - и с тобой уже все здороваются на улице. В Валенсии, помню, трудно было сделать шаг, чтобы не попасть на глаза детворы. Бывает, зайдешь в любую лавку и ждешь, пока они разбегутся (Смеется). Как-то ко мне приехали друзья из Америки, у них на Манхэттене своя фабрика, а в Валенсии они закупали шкуры. И вот выходим из ресторана, а нас осаждают тысяч пять болельщиков - к автомобилю пройти было просто нереально.

- Сколько в интересе к вам со стороны испанских грандов было правды, а сколько - журналистской выдумки?

- Когда ты всё время на виду, начинают сыпаться предложения со всех сторон. Но ими занимается уже твой менеджер. То, что пишут в прессе - это уже его забота и остается только догадываться - правда это или вымысел.

- На гребне успеха вы могли оказаться в любом топ-клубе, но выбрали "Рейнджерс". Как быстро поняли, что решение - ошибочное?

- Я практически сразу это почувствовал. Когда только переходил в Глазго, то советовался с Алексеем Михайличенко - игроки в команде были собраны действительно хорошие. Это и Гаскойн, и Лаудруп, и Михайличенко, Маккойст. Однако в чемпионате борьба шла только между двумя командами. Выходишь играть в Лиге чемпионов - и чувствуешь совсем другой уровень. Вот если бы "Рейнджерс" выступал в английском чемпионате - это было бы гораздо интереснее.

- Как-то вашу квартиру в Глазго обокрали. Что именно украли?

- Это не квартира была. Я жил в домике при отеле. Злоумышленник зашел внутрь и забрал всё, что лежало на столе - кошелек, часы, перстень в один карат, который я купил в Америке после чемпионата мира. Такое впечатление, что сделано это было поспешно - смели со стола, что видели, и скрылись. Возможно, меня обокрал даже кто-то из персонала. Полиция что-то там расследовала, но, конечно, вора не нашла.

- Часто чокались с Полом Гаскойном - знаменитым поклонником крепких напитков?

- Такое случалось, и не раз. Тем более, в клубе на Рождество была традиция, когда все игроки переодевались в маскарадные костюмы и во время этой забавы играли в карты, выпивали т.д.. У меня был костюм обезьяны - ходил среди одноклубников, как Кинг-Конг (Смеется). Когда нужно было перекусить или выпить, то снимал маску. Такие забавы очень сплачивали команду. Был ли тогда Гаскойн алкоголиком? Да нет. Это всё делалось для показухи - для газетчиков. К примеру, идет Пол с женой, даст ей шутя пощечину, а они на следующий день пишут: "Всё, Газза разводится". Или разобьет машину, а потом говорит: "Я был пьян". От того и пошло такое реноме. А на самом деле у Гаскойна была мера - пил, но не так уж и много.

- Чемпионат Шотландии действительно слаб, но Дерби Старой Фирмы - это нечто особенное, не так ли?

- Да, это были особенные матчи. К тому же, судят в Шотландии совсем не так, как в Европе. Фемида закрывает глаза на жесткие подкаты, грубую игру. Ноги тебе выносили за пределы поля вместе с мячом. Но здесь хотя бы скорости были приличные, потому что в матчах с другими командами было ещё хуже. Некоторые шотландские клубы играли не в футбол, а в регби.

- Вы рассказывали, что в "Рейнджерс" вас начало беспокоить колено. Почему вовремя не взялись за лечение?

- Не в "Рейнджерс". Мне ещё в "Валенсии" оперировали мениск. Где-то меня не долечили, словом. Говорите, быстро закончил с футболом? Но это я довольно поздно сделал! Ведь несмотря на боль в колене, я пытался в различных клубах восстанавливаться. Но мне не везло с профессионалами, которые помогли бы забыть о травме.

- Вы даже могли вернуться в украинский чемпионат, став игроком киевского "Арсенала"...

- После того, как возникли проблемы в "Кордобе", я стал свободным агентом и действительно намеревался поиграть в "Арсенале". Тогда ещё, по-моему, эта команда называлась ЦСКА. Я договорился с Бессоновым, возглавлявшим команду, но где-то потом что-то "сломалось" на уровне руководства клуба. После Нового года я должен был отправляться на сборы, но не "срослось".

"О договорняках - ни слова"

- Уже много лет вас знают, как футбольного эксперта. Имели к вам претензии отдельные футболисты, тренеры, президенты, которым не понравилась критика?

- По сравнению с тем, как в Англии, Испании, Италии критикуют после поражений - у нас это ещё ничего, очень мягко всё.

- В одном из телеэфиров вы сказали, что имели отношение к договорным матчам. Можно конкретнее?

- Это дела давно минувших дней. Да, договорняки были, но называть фамилии и матчи - это подставить людей, которые этого не хотят. Поэтому эта тема неприемлема для обсуждения.

- А в Украине были договорняки?

- Ну, мы первое место в своей подгруппе оформили ещё за месяц. С кем там было договариваться? Это просто смешно. Такие игры подкосили "Динамо" - когда мы приехали на финальный матч чемпионата против "Таврии", а это ещё один нонсенс - проводить чемпионат по кубковой системе, мы уже считали себя чемпионами.

- У вас подрастают два сына. Футболисты, надеюсь?

- Из первого сына футболиста не получилось - он упорно учит компьютерные технологии. А младший, которому восемь лет, занимается в школе "Динамо". Он только начал знакомство с футболом, поэтому из игроков знает разве что Месси, а кто его отец, наверное, даже толком не представляет (Смеется).

football24.ua