Еще пару лет назад Олег Орехов считался лучшим арбитром Украины, судил матчи группового этапа Лиги Европы и имел неплохие перспективы войти в первую группу европейских арбитров и обслуживать матчи Лиги чемпионов. Все перечеркнул состоявшийся 5 ноября 2009 года матч группового этапа Лиги Европы «Базель» — ЦСКА (София) — 3:1. УЕФА обвинил украинца в том, что он контактировал с группировкой, занимающейся букмекерскими махинациями, и за гонорар 50 тысяч евро якобы обеспечил нужный результат. В итоге 43-летний Орехов был пожизненно отлучен от футбола. Решение, вынесенное в отношении арбитра в связи с участием в договорных матчах, стало первым в юридической практике европейского футбола.

Олег оспаривал это решение сначала в апелляционном комитете УЕФА, а затем в спортивном арбитражном суде в Лозанне. По­следняя инстанция оставила решение в силе, но несколько смягчила формулировку обвинения. В эксклюзивном интервью «Спорту» Орехов приоткрыл завесу, а также рассказал много интересных вещей, связанных с деятельностью европейских чиновников.

— Олег, какая степень вашей вины в сложившейся ситуации?

— Я себя виновным не признаю и не собираюсь признавать. Просто в этой ситуации я понял одну, увы, печальную истину: легче быть подонком, чем нормальным человеком. Судя по всему, и в нашей жизни подонки ценятся выше, чем нормальные люди. Больше я ничего объяснять не хочу. А кто был прав, кто виноват — время рассудит.

— Вы рассматриваете возможность подачи апелляции на решение УЕФА и спортивного арбитражного суда в Лозанне в одном из гражданских судов?

Я ничего не исключаю. Если у меня будет какое-то предложение поработать в футболе, мы обсудим эту возможность. Я обращался в УЕФА, просил разъяснить, в качестве кого теперь могу работать в футболе, а в качестве кого — не могу. Мне ответили, что дело закрыто и никакими разъяснениями они не занимаются.

— Шансы выиграть суд у УЕФА у вас изначально были минимальны?

— Шансы есть всегда. Но нужны ли они мне? Знаете, я после каждого заседания УЕФА морально по месяцу отходил. Участвуя в этих заседаниях, ты не имеешь права давать волю эмоциям. Но эти эмоции все равно бушуют внутри. Идя на каждое заседание, я в глубине души понимал, что выиграть дело будет крайне сложно. Но я все равно дошел до конца. На последнем заседании обвинение в мой адрес было несколько смягчено. Спортивный арбитражный суд в Лозанне обвинял меня уже не в том, что я взял деньги, а в том, что я не сообщил о получении незаконного предложения.

— Первоначально прокуратура Бохума обвиняла группировку, занимающуюся букмекерскими махинациями, в организации двухсот матчей, носивших, по их мнению, договорной характер. Но в итоге наказаны были только двое судей — вы и представляющий Боснию и Герцеговину Ново Панич. Как думаете, почему вы с коллегой, образно говоря, попали «под раздачу», а вот болгарин Антон Генов, проходящий по этому же делу, был оправдан и фактически вышел сухим из воды?
 

— Я бы сам хотел знать ответ на этот вопрос. Документы, связанные с моим делом, нигде не обнародовали. УЕФА настолько «открытая» организация, что получить у нее какие-то документы решительно невозможно. По своему делу все запросы о получении каких-либо дополнительных доказательств (например, записей разговоров на языке оригинала), материалов дела (аудиозаписи первого заседания) оставались без рассмотрения. Я получал только решения, а с самим делом меня так никто и не ознакомил. Прилюдно Мишель Платини говорит, что для обвинения нужны веские доказательства, без которых не будет обвинен ни один человек. А в моей ситуации, имея косвенные доказательства, даже, я бы сказал, косвенные сомнения, мне выносят пожизненное наказание.

— Но у вас наверняка есть какие-то мысли, почему именно на вас пал карающий меч УЕФА.

— Думаю, не последнюю роль сыграла моя открытость и общительность. Мне нечего было скрывать от УЕФА. Думаю, моя открытость кем-то использовалась. То есть кто-то мог воспользоваться моим именем. Также полагаю, что свою роль сыграла и национальность — увы, моя страна не может сама себя защитить, что уж говорить о защите своих граждан. УЕФА сегодня — это просто монополия в европейском футболе. И очень мощная финансовая структура. А с богатыми людьми у нас традиционно боятся вступать в споры. Сегодня это просто никому не выгодно. Кто такой Орехов, Петров или Сидоров, когда страна стоит на пороге грандиозного проекта под названием Евро-2012?! Зачем портить отношения с влиятельными футбольными людьми ради человека, который по большому счету ничего не стоит!

— Сейчас, уже с позиции происшедшего, можете сказать, какие ошибки допустили в диалоге с УЕФА?

— Еще при первом разговоре, когда я только услышал обвинительную речь, мне нужно было развернуться и уйти, заявив, что дальше я буду приходить на встречи с работниками УЕФА со своим адвокатом. Моя ошибка заключалась в том, что я доверял этой организации. Я рассказал все, как было на самом деле. В УЕФА мои слова перекрутили и обернули против меня.

— Правда, что во время этой беседы, состоявшейся 26 ноября 2009 года, тогда еще глава дисциплинарного комитета УЕФА Петер Лимахер фактически предложил вам сделку?

— Да. Мне предложили написать признание, что я брал деньги от преступников, взамен пообещали, что после этого меня никто не тронет и моя судейская карьера благополучно продолжится. Я был ошарашен таким подходом. В перерыве заседания перезвонил первому вице-президенту ФФУ Александру Бандурко. Сказал, что мне внаглую шьют дело. Александр Иванович ответил: «Олег, не переживай, человеку, который ничего противозаконного не делал, бояться нечего». Я сказал, что ничего не боюсь, просто ставлю ФФУ в известность.

— Какой был итог разговора с Лимахером?

— Еще до перерыва и звонка в ФФУ я признал факт встречи — когда со мной уже после игры связались люди, представившиеся футбольными функционерами. Они утверждали, что занимаются организацией турниров, в том числе детско-юношеских. Поэтому и уделил им время. Но как только в разговоре были затронуты моменты, которые противоречили моей профессиональной этике, я сразу оборвал беседу. Никакие договоренности между нами не обсуждались. Это признание сыграло свое роль. Когда я уходил из штаб-квартиры УЕФА, Лимахер мне сказал: «Ты подписал себе смертный приговор, мы не дадим тебе работать в футболе, мы не дадим спокойно жить твоей семье. Мы все дадим в прессу». И они сдержали свое обещание — нужно уважать организацию, которая не только говорит, но и делает. Через два часа после того, как я уехал из УЕФА, в прессе появилось сообщение, что Орехов — представитель коррупционной группировки. Хотя на самой встрече Лимахер неоднократно уверял меня, что она носит исключительно конфиденциальный характер.

— Вы также говорили, что работники УЕФА сфальсифицировали протокол допроса. Неужели такое бывает?

— Протокол был зачитан мне переводчиком на английском языке. Я высказал то, с чем не согласен. Лимахер внес в листки эти исправления и тыкнул мне третью страницу — дескать, давай теперь подписывай. Я, испытывая полное доверие к УЕФА, не мудрствуя лукаво ставлю в конце страницы свою подпись. Затем второй лист они делают совершенно другой — не тот, который мне зачитывали. Увы, переводчиков УЕФА затем на моих судебных заседаниях не было. С ними мы общались только по телефону. По телефону я им и задал вопрос: сколько времени требовалось, чтобы перевести протокол на русский язык — чтобы у меня был первичный и вторичный документ? Мне отвечают — час. Я спрашиваю, почему это не было сделано. Ответа нет. Впрочем, я все понимаю, переводчики — штатные сотрудники УЕФА.

— Думаете, кто-то из руководителей УЕФА дал установку «закопать» Орехова?

— Далек от этой мысли. Просто нужно знать Лимахера. Это карьерист чистой воды. Президент УЕФА тогда как раз провозгласил курс на борьбу с коррупцией. Я так понимаю, что на эту программу тратились серьезные деньги. Вот Лимахер на моем деле и хотел сделать себе имя. Плюс, учитывая, что делом, которое вела прокуратура Бохума, заинтересовался Интерпол, УЕФА нужно было провести какой-то образцово-показательный процесс. Для этого срочно нужна была какая-то жертва. Так что мне страшно повезло.

— Что вас возмутило?

— Что ФИФА, абсолютно не вникая в детали, утвердила решение УЕФА. Союз европейских футбольных ассоциаций мог запретить мне заниматься футболом только в Европе. УЕФА направил письмо в ФИФА — с тем, чтобы эта организация поддержала их решение и Орехову было бы запрещено заниматься футболом по всему миру. ФИФА моментально утвердила решение УЕФА. Даже не пообщавшись с фигурантом обвинения. Показательный случай, вы не считаете?

— Что еще было показательно?

— У меня было время посмотреть со стороны на всю работу УЕФА до оглашения окончательного вердикта. Даже когда ФФУ предоставило мне рекомендательное письмо в УЕФА. Я дважды обращался к Платини. Но не получил ответа даже на то, принято ли мое письмо. В том письме я просто объяснял ситуацию. Делал акцент на поведении сотрудников УЕФА, которые предлагали мне весьма сомнительную сделку. Предоставлял распечатку своих оценок за международные матчи. Тогда мне еще было интересно узнать, насколько открытым или, наоборот, насколько закрытым является УЕФА. У нас на Украине на письма, которые приходят президенту страны, дается ответ, что они получены. То есть отправитель видит, что на его письмо реагируют. Президент УЕФА, судя по моей ситуации, не реагирует ни на что.

— На одной чаше весов лежит 50 тысяч евро, которые вам якобы предложили за нужный результат матча. Сколько же лежит на второй чаше? Какой гонорар вы официально заработали от УЕФА за обслуживание матча «Базель» — ЦСКА?

— Давайте посчитаем. Суточные — 200 евро, бонус за матч колеблется в зависимости от ранга поединка — от 300 до 1500 евро. Бонус согласно категории арбитра также колеблется от 500 до 5000 евро. За обслуживание матчей Лиги Европы главный арбитр матча мог бы зарабатывать около 2500 евро. Я заработал тоже что-то около того. Бонусы Лиги чемпионов разняться с бонусами Лиги Европы в сторону увеличения, поэтому всегда есть и финансовый стимул для роста арбитра.

— Матч «Базель» — ЦСКА проходил в рамках эксперимента УЕФА с пятью арбитрами на поле. Вы себя чувствовали комфортно, обслуживая матчи с четырьмя ассистентами?

— Это была палка о двух концах. Насколько мне известно, обслуживание матча пятью арбитрами было личным желанием президента УЕФА Мишеля Платини. Или какой-то группы функционеров во главе с ним. Платини присутствовал на нашем первом судейском семинаре, посвященном внедрению этой новой системы обслуживания. Пробную игру проводили швейцарские арбитры, а Мишель самолично скинул пиджак и демонстрировал, как это должно работать. Это было, по-моему, в августе 2009 года, когда судей отобрали на семинар и вызвали в штаб-квартиру УЕФА. Нам тогда ясно дали понять, что решение по этому вопросу так или иначе будет принято, независимо от нашей позиции.

— В адресованном вам письме УЕФА было сказано, что руководство национальной федерации будет самостоятельно решать, продолжать ли с вами трудовые взаимоотношения. Какое решение приняло ФФУ?

— Решение принял я, написав заявление об уходе по собственному желанию еще летом прошлого года. Ушел не только из-за возникшей ситуации. Честно говоря, заработная плата, которая мне полагалась в роли заместителя председателя комитета детско-юношеского футбола ФФУ, была просто унизительной.

— Можно конкретнее, в цифрах?

— Если не ошибаюсь, 2400 гривен (эквивалент 300 долларов. — «Спорт»). Правда, мне в марте прошлого года немного добавили зарплату — на руки начал получать 3000 гривен. Понятно, для моей мамы, у которой пенсия составляет 1000 гривен, это, наверное, считалось бы большой зарплатой. Но для человека, который имеет в футболе определенный статус, это было унижение. До этого, когда я был действующим арбитром, мои гонорары рефери давали мне спокойно заниматься своей трудовой деятельностью в ФФУ, не слишком обращая внимание на заработную плату, которую мне платят в этой организации. Но когда я был отстранен от арбитража, я посчитал, что на те деньги, которые мне платят в ФФУ, я семью элементарно не прокормлю.

— Ощутили на себе правоту пословицы «У победы много отцов, и лишь поражение — круглая сирота»?

— Скорее, я сам самоустранился от общения. Свой служебный мобильный сдал в ФФУ, а номер нового никому не давал. Продолжил общаться буквально с тремя-пятью своими друзьями. Рад тому, что сейчас я совершенно свободный и независимый человек.

— Президент ФФУ Григорий Суркис имеет определенный вес в УЕФА. Не думали к нему обратиться, когда заваривалась вся эта каша?

— Дважды с ним встречался и один раз общался по телефону. Когда мы говорили с ним последний раз, Григорий Михайлович сказал, дескать, не важно, будешь ли ты работать в ФФУ или нет, я приложу максимум усилий, чтобы УЕФА смягчил наказание. Наш разговор состоялся 30 декабря прошлого года. А 19 января я получил на руки окончательное решение от УЕФА. В принципе, я ему благодарен, что он переживал за эту ситуацию — не я ему звонил, а он мне. И в тех двух случаях, когда мы встречались, я ни разу не инициировал встречу.

— Если бы Пьерлуиджи Коллина начал курировать судейский корпус Украины не с февраля нынешнего года, когда уже было вынесено решение по делу Орехова, а раньше, допускаете, что решение по вам было бы смягчено?

— Не вижу никакого смысла гадать. Тем более что Коллина — человек системы УЕФА. Даже если у него есть свое мнение на этот счет, он его никогда не выскажет. Я с Пьерлуиджи знаком — неделю проходил сбор итальянских арбитров. Мы с ним тесно общались — Коллина тогда был главой итальянского судейского корпуса.

— Приглашение Коллины на Украину, Роззетти в Россию — это хорошие идеи?

Скорее, это показатель бессилия системы. Если мы воспитываем кадры на протяжении двадцати лет и не можем найти человека, который будет управлять судейским комитетом, — значит, мы никого не воспитали. А это, в свою очередь, наглядное проявление бессилия системы. Потому что она воспитала недоверие к людям, которые сейчас работают на Украине.

— Вы удивились, когда Коллина приехал на Украину?

— Это все равно, что куратором ФФУ стал бы Мишель Платини. Пьерлуиджи ведь сейчас не просто итальянец. Просто итальянец — это Розетти, начавший работу в России. А Коллина — один из руководителей комитета УЕФА. На Украине Коллина работает по совместительству. И скажите, как в этой ситуации какому-то ведущему украинскому клубу критиковать работу Коллины, если завтра команде выступать в еврокубках, где Пьерлуиджи причастен к назначению арбитров на матчи? Демократия — это когда он ради работы на Украине оставляет свой пост в УЕФА. Платини же не является по совместительству президентом Федерации футбола Франции, правильно?

— Судейский свисток вам по ночам не снится?

— Свисток не снится. Но ностальгия присутствует. Все-таки я посвятил этому делу большую часть жизни и всегда старался быть профессионалом своего дела. Да, я бесславно закончил. Но закончил на Лиге Европы. И если бы судьба сложилась по-другому, мог бы работать в первой группе. Честно говоря, была мечта обслуживать матчи группового турнира Лиги чемпионов.

sportsdaily.ru