— Вопрос от читателя. Что не так было с «Металлургом»? Все говорят, что руководству клуб просто был безразличен. Это одна причина или есть еще что-то? Также Вы говорили, что «Металлург» отмывал деньги на трансферах. Какие трансферы Вы имели в виду?

— Когда я пришел в «Металлург», я удивился, что так комфортно может быть в команде, которая выступает в Первой лиге. Там не было заоблачных финансов на то время. Но, когда был президентом Дворецкий, все выплачивалось вовремя. Сейчас отголоски прошлого, когда у нас растягивали зарплату футболиста, предлагали большие деньги, но не платили их, были постоянные задержки. Как по мне, лучше было бы платить меньше, но вовремя. Сколько я был в «Шахтере», ни разу не задержали зарплату, даже на день-два. Что было в запорожском «Металлурге» изначально? После того, как начались все разговоры о том, что команду будут продавать, как раз перед вторым кругом чемпионата Украины, начались скитания туда-сюда. Вроде все хорошо, но мы понимали, что не все хорошо. Начали задерживать зарплату. Этот собственник думал, зачем он будет платить, если могут заплатить те, которые придут.

Для примера: когда команду продали, сделка длилась семь-десять дней. Получается, что нам в одном месяце заплатили не всю зарплату, а 60%. Когда мы пришли и спросили, почему 60% — этот собственник сказал: «Идите разговаривайте с будущим собственником». А будущий сказал: «Вам должен прошлый собственник».

А насчет трансферов... Как отмывали деньги? Что значит «отмывали»? Люди не отмывают деньги, а зарабатывают. Такой случай у нас был: когда мы поехали на сборы в Турцию при старом собственнике — Дворецком — привезли восемь футболистов из Бразилии на просмотр. Команда, у которой стабильные финансы, которая может позволить себе селекционера. Вообще это парадокс, что пачками, по восемь человек, приезжали футболисты. Приехало восемь бразильцев, все хорошие парни. Может, они неплохие футболисты, но, когда мы начали бежать кросс, эти футболисты бежали впереди всех. Я всю жизнь был в «Шахтере», я знаю, что и Матузалем, и Жадсон не любят бегать, они бегут сзади, но у них мяч не отберешь. Когда бразильцы бегут впереди всех — это уже не бразильцы. У нас ребята, которые могут бегать, любого разбуди — будет бегать. А таких, которые с мячом могут хорошо обращаться, да еще и на скорости, у нас не так уж и много. Я сам понял, что что-то не так. Получается, мы потренировались неделю — и тут приехал на тренировку Дворецкий. Те люди, которые в тот момент были вокруг клуба, начали рассказывать, что есть бразильцы, они хорошие, их надо брать, они помогут команде. Выпускают в игре бразильца на замену, чтобы показать президенту, что за него нужно хвататься, это хороший футболист. Но за него нужно же давать деньги. Правда, кому давать деньги — непонятно. Выходят футболисты, через две минуты отдает пас назад — и нам забивают мяч. Один из руководителей встает и кричит нашему тренеру: «Сережа, что с ним сегодня случилось?». Мы, футболисты, все на трибуне сидим и начинаем сквозь зубы улыбаться. Говорит «Что с ним сегодня случилось?» так, будто он до этого две недели мяч на носу носил, а тут приехал президент — и он ошибся. Он не плохой футболист, но у нас такие футболисты и в запорожском «Металлурге», и в дубле даже.

— Оставили кого-то?

— Не оставили.

— Кто был самый странный легионер на Вашей памяти?

— Был один легионер, у которого была неплохая зарплата. Не буду говорить, сколько. Я спрашивал ребят: «Где он играл?». Он играл в чемпионате города в Бразилии, и больше нигде. А в «Металлурге» он получал немаленькую зарплату.

— И был никакой?

— Он сыграл в одном матче, потом лечился полгода, потом снова лечился — и все.

— Вы, когда ушли, общались потом с руководством, с кем-то из «Металлурга»? Или это продолжительный конфликт и до сих пор еще руки друг другу не жали?

— У меня конфликта не было с прошлым руководством, с Дворецким. Видно, что у него хорошее отношение было к команде до того, как он ее начал продавать. Он даже тренирует команду, я попал под такое на недели три. Вы представляете такое, чтобы Коломойский или Ахметов тренировали команду?

— Это как? Он приходил на тренировки и говорил, что делать?

— Он брал свисток, давал упражнения, рассказывал, как и что делать. Ему очень нравится «Барселона». Он все эти упражнения, тренировочный процесс где-то узнавал — и давал их на сборах, и сам руководил этим процессом. Когда мы были в Украине, он постоянно посылал факс: сделайте на тренировке это, это, это. Хотя все тренеры говорили, что, чтобы подготовиться к сопернику, тем более в Первой лиге, где мало футбола, больше борьбы, не то чтобы это плохое упражнение, но его тяжело потом использовать на полях в Первой лиге, допустим. Но он все равно присылал факс, ставил человека, который смотрел за тем, чтобы выполняли.

— А во время чемпионата мог вмешаться в тренерскую работу?

— Я не застал чемпионат, когда он тренировал в Запорожье. А ребята рассказывали, что там было много курьезных ситуаций.

— Что за курьезные ситуации?

— Руководил. Если не набегаешь за тренировку десять километров — играть не будешь. Много было разных ситуаций, которые я сейчас просто не вспомню. Но у него, при всей его комичности, была видна любовь. Он горел, хотел помочь «Металлургу», чтобы команда хорошо выступала.

— Вы с Виталием Владимировичем Кварцяным пересекались в последнее время?

— Нет, вообще не пересекался.

— А сесть, поговорить по душам, что все-таки произошло?

— Мне этого не надо. Кварцяному, думаю, тоже. У него своих проблем хватает. С этой точки зрения я могу его понять. Все, что было, что он построил, рушится. Нужно отдать ему должное, луцкий футбол на нем держался в основном. Если не весь, то процентов 90.

— Судя по Вашим интервью, он — человек одиозный. Чиновник, но не тренер. Неужели Вы ничего не почерпнули от него? Сколько он в профессии, книгу написал, скольких вырастил сборников национальной команды Украины...

— Как я уже говорил, тренер не может быть хорошим для всех. У меня с ним не получилось. Он воспитал многих футболистов: Девича, Хачериди... Но это было все в Луцке. Я не знаю всю ситуацию в Луцке изнутри. Если и могу сказать со стороны, футбол в Луцке — это, конечно Кварцяный. А что касается Кварцяного в другом клубе, здесь я уже говорил. Я не хочу повторяться, потому что у него свои проблемы, а тут я еще буду что-то говорить. Я ему желаю удачи, чтобы луцкий футбол не исчез с карты Украины. Я согласен с его же словами: «Если в городе умер футбол — это значит, что город умирает полностью». Он, может, живет, но в нем нет души, жизни.

— Вопрос от читателя. Для Вас «Шахтер» — родная команда. Вы стояли у истоков нового клуба. Общались ли Вы лично когда-либо с Ринатом Ахметовым? Какой он руководитель? Как Вам кажется, за счет чего он смог построить команду, которая сейчас является даже топ-командой Европы?

— Ринат Леонидович этим и отличается, допустим, от руководителя «Днепра», что, когда в «Шахтере» объявили «Динамо» соперничество в борьбе за золотые медали, он был на каждой тренировке на базе, постоянно общался, спрашивал у футболистов, чего не хватает, что не так. У него есть и свои дела, огромные дела, но команда у него была на первом месте.

— Вы могли лично прийти к Ринату Леонидовичу с каким-то своим вопросом, возможно, даже не футбольным?

— Без проблем.

— Было такое, обращались?

— Да, мне Ринат Леонидович всегда помогает. Мне до сих пор звонят из приемной на День рождения, говорят, что Ринат Леонидович будет поздравлять. Я думаю, что ко многим футболистам он так относится, не забывает. Сейчас, конечно, времена немного другие, всем тяжело. Конечно, были ситуации, когда я мог обратиться — и мне не отказывали. Даже когда я уходил из «Шахтера», Ринат Ленидович мне сказал: «Мы с тобой друзья. Если будут какие-то проблемы — ты можешь в любой момент набрать меня, мы это обсудим».

— У Вас оранжево-черное сердце?

— Да.

— Вы говорили, что Вам предложили прийти в «Динамо». Вы были готовы идти, несмотря на оранжево-черное сердце, на то, что соперник принципиальный. Неужто была безвыходная ситуация?

— Любой человек амбициозен. Как я уже говорил, если бы у меня на тот момент был выбор между «Шахтером», «Динамо» и какой-то европейской командой (я не беру «Реал» и т.п.)... У меня был вариант с «Бохумом» — я пошел. Меня отпустили в бесплатную аренду, я там провел полгода. Пробовал, а не отыграл. Меня, кстати, звали продолжить карьеру в Германии, но на таких условиях, на которые «Шахтер» не мог пойти.

— Что за условия?

— «Шахтер» требовал за меня определенную сумму, а команда была готова брать меня в бесплатную аренду. А здесь, получается, было предложение от «Динамо» и от донецкого «Металлурга», где в финансовом плане предложение было более выгодным для «Шахтера». Я хотел чего-то большего — в виде «Динамо», которое участвует в Лиге чемпионов. А «Шахтер» не хотел отпускать меня в стан соперника, плюс от «Металлурга» было более выгодное финансовое предложение — и получилось так, что я остался. И потом перешел в «Днепр».

— Какую сумму за Вас требовал «Шахтер»?

— Пять миллионов. Если не ошибаюсь, «Днепр» столько и заплатил.

— Вы хотели остаться в Германии? Могли как-то повлиять на руководство? Это была адекватная сумма за Вас?

— В «Бохуме» у меня игровой практики практически не было, поэтому тяжело просить, это была бы некрасивая ситуация. Я разговаривал с Ринатом Леонидовичем, говорил: «Может, отпустите в «Динамо?». У меня есть контракт, «Шахтер» все требования (и по зарплате, и по бытовым проблемам) выполнял, поэтому я не мог сказать: «Вы не сделали то, поэтому теперь сделайте это». Поэтому со своей стороны я никак не мог давить на «Шахтер».

— С кем из тренеров «Шахтера» Вам лучше всего работалось? Чего не хватило Виктору Прокопенко, чтобы привести «Шахтер» к чемпионству? Что изменилось с приходом Невио Скалы?

— Не буду говорить, чего не хватило Прокопенко, что сделал Скала. Мне кажется, в том-то «Шахтер» и хорош, что он постепенно развивается, шаг за шагом. На тот момент поставили задачу стать чемпионами — стали. Потом европейский кубок — стали чемпионами. Сейчас хотят Лигу чемпионов выиграть, но сейчас это будет трудно ввиду сложившихся обстоятельств. Но я думаю, что «Шахтер» не перестает об этом мечтать. Может, эта цель отдалилась на пару лет. Чего не хватило Прокопенко? Может, того, чтобы проработать еще год. В принципе, у «Шахтера» всегда тренерами были украинцы, но назрел такой момент, когда нужно было привнести опыт из-за рубежа. Команда же не может добиваться серьезных целей, если в ней будут играть только свои доморощенные. Думаю, тут и в плане тренера такая же ситуация, нужен этот опыт. Поэтому здесь, наверное, не в Прокопенко дело, а вообще во всем этом организме.

— С кем Вам комфортно работалось? Кто Ваш тренер? Вы со многими специалистами поработали. Кто Вам дал больше всего как игроку?

— Я не могу сказать, что мне кто-то один супер. Первый раз меня взяли на сбор с «Шахтером» при Яремченко и Прокопенко. Другие, может быть, не взяли бы. Почувствовал, что могу играть в основном составе «Шахтера», я при Невио Скале. Потом был переломный момент. Шустер — специфический тренер. Все ждали от него немецкой организации, а он более романтичный в плане футбола, испанского, потому что всю жизнь в Испании. Луческу... Во времена Советского Союза у всех тренеров команда делилась на основной состав и запасной. Сейчас не делится, сейчас ротация чуть ли не по шесть-семь человек. Все мы, украинцы, ревностно относились, когда мы не играли. Если ты не играешь — это значит, что ты уже не основной. А сейчас в «Шахтере» кто не основной? Есть Срна, который постоянно играет, Степаненко, Кучер, Ракицкий. А у остальных всегда ротация. Поэтому от Луческу я тоже многому научился. Я рад, что у меня был такой тренер. Я еще упомянул бы Блохина, потому что, когда он вызвал меня в сборную, он поступил нелогично. До того момента, когда я хорошо играл за «Шахтер» и забивал, меня не вызывали тренеры в сборную. А когда у меня было меньше игровой практики — Блохин меня вызвал, на что я постарался ответить каким-то результатом.

— Вы пришли в сборную как дублер Шевченко. Легко было работать с суперзвездой Шевченко, быть рядом с ним, тянуться за ним?

— А кто мог прийти тогда в сборную и быть не дублером Шевченко? Тогда был хороший подбор нападающих в сборной: Воронин, Воробей, Милевский, Ребров, Венглинский, Косырин, много ребят.

— Позволял себе что-то эдакое?

— Что-то позволял, но такого, чтобы прямо из вон выходящего, не было. Мог опоздать на тренировку. Я думаю, что все помнят случай, когда ребята собрались и сказали Блохину, что Андрей такой же футболист, на что Блохин ответил: «Никаких проблем нет». Человек не должен, конечно, себе такое позволять. Но я думаю, что человеку, который чего-то добился в жизни, это простительно. Непростительно тем, кто, ничего не добившись, ведет себя так.

— Раньше было много нападающих в сборной, а сейчас их мало. Почему так, что произошло?

— Просто у нас футбол не такой зрелищный, команд у нас мало, игр меньше. Я не беру Тейшейру, Мхитаряна, которые забили более 20 мячей. Следующий нападающий у нас 10 мячей забил. Смотришь чемпионаты Англии, Германии, Испании — там люди по 30 мячей забивают. Смотрю таблицу бомбардиров, а там человек, который на десятом месте в списке лучших бомбардиров, забил 18 мячей. Большая результативность. А у нас чемпионат не подразумевает большой результативности, потому что у нас главное — результат, а не зрелищность игры. Хотят за счет того, что команда добивается результатов, вернуть зрителей на стадион. А зрители хотят приходить и смотреть на нестандартных личностей, которые могут обыграть, красиво забить. Не в обиду нашим футболистам, я знаю, что все стараются. Но почему ценятся Коноплянка, Ярмоленко? Это те люди, которые могут бежать с мячом на скорости по 40-50 метров. Мало украинцев могут делать скоростную работу с мячом.

— Это все, получается, из детских школ?

— Думаю, да, это отголоски того, что нам главное — попроще и не проиграть.

— На Мирчу Луческу не обижались? Он Вам объяснял свое понимание футбола, что украинцам в атаке «Шахтера» нет места?

— Как не обижался? Обижался. Для меня футболист, который не играет и не обижается — это безразличие, это страшнее всего. У нашего народа всегда присутствует такое, что, если мы проигрываем — у нас кто-то виноват. Чем мы отличаемся от тех же европейцев? В Европе, если ты проиграл — обиделся сам на себя, идешь работать и в следующий раз выходишь выигрывать. У нас же постоянно судьи виноваты, поле не такое, играем через два дня на третий, то две недели нет игровой практики — всегда кто-то виноват. Я такой же, старался с этим бороться, обижался на Луческу. Были такие моменты, когда он обещал выпустить, но этого не случалось.

— У Вас была возможность постажироваться в академии «Шахтера», в одной из команд? Для практики, просто посмотреть. Вы же планируете каким-то образом прийти к тренерской деятельности?

— Да, я думаю, что нужно к практике какой-то переходить, а не стажироваться. Переходить как? Ради того, чтобы просто перейти? Я такой человек, что мне нужно хотеть. Если я не хочу на 100%, то лучше не идти туда. Я же не могу прийти и сказать: «Давайте я завтра буду кого-то тренировать». Мне скажут: «Ну, давайте». А через месяц приду и скажу: «Извините, но я уже не хочу». Поэтому мне нужно хотеть на 100%, я же не могу подвести людей. Плюс за это время, которое у меня есть между карьерой футболиста и тренера, мне нужно многому научиться. Когда ты футболист, кажется, что тренер пришел, поиграли в «квадрат», в футбол — и разбежались. Но не все так просто.