Сколько лет пронеслось? Неужели, уже четверть века?
Помнишь август победы? А головы статуй в пыли?
Ты сказал мне тогда, что впервые себя человеком
Ощутил. Мы тогда с тобой слёз удержать не могли.

Славный раб, мы ведь оба с тобою родились в неволе –
Под ярмом и кнутом, вся в рубцах от побоев спина,
Я до нынешних дней не могу возвращаться без боли
Даже мыслями в прошлое. Слушай, подлей мне вина!

Покажи-ка мне кубок! Пускай он поддержит беседу…
Как красивы на золоте наших мучителей лбы!
Мы ведь пили с тобою тогда из него за победу.
Неплохая работа. Умели работать рабы!

Согласись со мной, раб, двадцать пять – это вовсе не много.
Мне чуть за шестьдесят, я желанен почти что любой, 
Двадцать пять лет назад подарили свободу нам боги,
И шестнадцать из них я владею страной и тобой.

Знаешь, раб, тема власти – сложна, непроста и интимна…
Нам, рабам, непривычно, когда не гнобят и не бьют.
Чуть поправил слова ненавистного прежнего гимна, –
И по рабской привычке рабы, его слыша, встают.

Через реки истории нет безопасного брода,
Все победы добыты кровавым народным горбом,
Потому и не может у бывшего рабским народа
Быть желания, кроме как вечно остаться рабом.

Веришь, раб, я тебе, и себе, и стране – не предатель,
Говорю тебе, чувствуя Веру, Надежду, Любовь:
Лучший рабовладелец, кормилец и работодатель
Для раба – это добрый диктатор из бывших рабов.

Доносил на своих? Только ради служенья отчизне!
Подсыпал ли я яд тем, кто встал на пути? Подсыпал!
Убивал? Убивал. Приходилось мне многое в жизни
Совершать. Помню всё. Кстати, ночью сегодня не спал…

Знаешь, как тяжело отправлять за рубеж легионы,
Из которых назад не вернётся десятый порой,
Только ради того, чтоб не вышли опять миллионы,
И не рухнул навеки наш рабовладельческий строй.

Пришиваю провинции к порванной временем карте,
Сею смерть и огонь в убежавших от нас городах.
Вновь расправили крылья орлы на имперских штандартах
Вновь приделаны головы к статуям на площадях.

Выпей, раб, и иди. Мне пора заниматься делами,
Я – в трудах над трактатом о счастливой народной судьбе,
И ещё попрошу: прекрати так греметь кандалами,
Ты мешаешь мне спать, а ведь я же – товарищ тебе.