Как живет Олег Саленко спустя почти двадцать лет после своего бомбардирского триумфа на Кубке Мира 1994 и каким он видит нынешний украинский футбол - в интервью рекордсмена чемпионатов мира.

- Олег, чем сейчас занимаешься кроме телевидения? Бизнес?

- Да, занимаюсь бизнесом, но вести его сложно. Раньше недвижимостью занимался. Сейчас немного земли есть, но трудно это серьезным делом называть. В футбол хочется вернуться. Тренировать хочу - но пока это мало реально.

- Предложений нет?

- Предложений в нашем футболе, кроме иностранцев, никому не делают. Все связи решают.

- Разве у тебя нет связей? С Игорем Михайловичем не разговаривал?

- «Динамо» - это совсем другой клуб. Для начала мне нужна команда поскромнее. Блохин мне говорит: «Олег, чего ты не тренируешь никого? Ты, когда даже меня  критикуешь - и то за дело. Давай начинай тренировать скорей».

- Веришь, что дождешься хорошего предложения?

- Не знаю. В Украине своих ветеранов не умеют уважать и использовать правильно. Вот, Игорь Беланов - сидит в Одессе. Его никуда не приглашают - человек с таким опытом, у которого «Золотой мяч», сидит без работы. Для меня это дико. Сам он, конечно, просить никого не будет.

- Расскажи, как тебя занесло на ТВ?

- У нас наконец-то поняли, что зрителям интересно, когда о футболе говорят люди, которые были внутри игры. Люди, которые знают все нюансы, тонкости. Но, к сожалению, я говорю не все, что знаю - а то бы такого понарассказывал...

- Кстати о «понарассказывал». Не так давно на одном из каналов Виктор Леоненко сказал, что «Шахтер» и Ахметов могут все купить в украинском футболе. Ты согласен с ним?

- Не совсем. У нас есть и другие клубы, которые могут много чего купить. У других команд тоже есть серьезные президенты. «Днепр» Коломойского, например. Есть «Динамо», есть «Металлист». Это уже борьба четырех. А ведь есть еще бизнес-партнеры президентов ведущих клубов, которые тоже держат свои команды.

- У тебя поставленная речь. Откуда это?

- Это питерское воспитание. И не только в школьное или семейное. Даже, когда играл в «Зените», нас водили в театры на концерты. Приучали, что человек должен уметь красиво выражать свои мысли.

- Но, в последнее время тебя на канале «Футбол» не видно.

- У меня с «Футболом» контракт до декабря был. Но полгода назад они мне перестали платить и, естественно, начались разногласия. Мне просто сказали: мы поменяли направление канала. И все. Хотя у меня был контракт. Но я понимаю, конечно, что судиться с каналом у нас в стране бесполезно.

- А как ты умудрился упасть в студии во время прямого эфира?

- Что-то похожее на микроинсульт было. У меня такое бывает - нога немеет.

- Слушай, скажи честно, у тебя бывали проблемы с режимом?

- Ну, как сказать. Раньше это называлось «проблемы с режимом», а сейчас это «выпить пивка после игры». Когда я в «Логроньесе» играл, водитель уже знал, что после матча мне надо пару баночек пива приберечь. В Испании можно было в день игры, во время обеда, выпить бокал вина - и поехать на матч.

- Давай поговорим о дне сегодняшнем. Фоменко дали шанс в отборе к Евро-2016. Это верное решение?

- Эффективность работы тренера сборной, кроме результата, это еще и отношение к команде. Фоменко слепил коллектив, где все бьются за победу. Да, у нас не такой большой выбор игроков, но Фоменко может дать результат в следующем отборочном цикле.

- Что же тогда произошло на «Стад де Франс»?

- Перегорели ребята. С первых секунд игра не пошла - дальше коленки задрожали, и все. Уже не вернуть.

- Игорь Суркис оставил Блохина доработать до конца сезона. Ты этого ожидал?

- Результаты нормальные. Перед перерывом  второе место в чемпионате. В Лиге Европы дальше прошли. Впрочем, игру надо налаживать. Выстраивать стратегию команды на 2-3 года. Покупать под тренера игроков. И тогда президент имеет  право требовать с тренера. Газзаев игроков купил - результата не дал. И все - отставка... У Семина не пошло в «Динамо» второй раз. Эта игра от обороны не прижилась.

- А к Блохину лично у тебя вопросы есть?

- Вопросы к тренеру есть всегда, когда нет игры! У него болезнь была, потом убрали одних помощников, поставили других. Надеюсь, чехарда закончилась, и Блохин будет нормально работать.

- Время Луческу в «Шахтере» прошло?

- Думаю, не совсем. Там, в отличие от «Динамо», есть система. Защитники - украинцы, нападение и полузащита - бразильцы. Покупки правильные и точечные. Другое дело, хочет ли сам Луческу продолжать работать в Донецке. Скоро узнаем...

- Блохин прав, что убрал Милевского из команды?

- Когда разброд в команде, надо делать жесткие выводы. Милевский - это украинский Гаскойн. Только на Западе, чтобы так себя вести, надо еще играть хорошо. Только тогда тебе прощают все. Артему пару лет назад, когда он был на пике, нужно было переходить в европейский клуб.

- У него еще есть будущее в футболе?

- У него точно есть запас мастерства. Да, у него своя манера - постоянно падает, с судьями ругается. Но игрок он хороший.

- Алиеву Блохин тоже не нашел места в команде...

- Блохин, наверное, сделал вывод: Милевский и Алиев два друга - вот и выходите вон вместе.

- Есть ли договорные матчи в нашем чемпионате?

- Это сейчас называется не «договорняки». Ведущие клубы с друг другом не договариваются, просто настраивают другие команды премиальными.

- А ты в «договорняках» участвовал?

- Конечно. Участвовал в советские времена. «Договорняки» надо играть грамотно. По сути, это как обычная игра, просто знаешь, с каким счетом закончится матч.

- Это в «Динамо» было?

- Нет, ты что! При Лобановском - это нереально.

- Олег, у тебя были варианты на будущее, кроме футбола?

- Конечно, нет. Я еще в подростковом возрасте понял, что футбол - это мое. У нас как - человек в 16 лет еще не знает, что делать в жизни. А я в 16 лет уже в высшей лиге Союза за «Зенит» играл.

- Звездная болезнь по голове быстро ударила?

- Быстро ударила - быстро отпустила. Где-то в 17 лет были проблемы, даже уголовные дела против меня заводили. Подрался на школьной дискотеке в Питере. Потом вышла статья в газете по этому поводу: «я звезда, а ты кто?». Мол, резко я звездой стал и только драться умею. Короче, меня быстро опустили с небес на землю.

- 29 апреля 1992 года ты сыграл в первом матче в истории сборной Украины. Как это было?

- После развала Союза надо было официально зафиксировать, что есть такая новая страна - Украина. Просто галочку поставить. Думали, что таким образом эту сборную утвердит ФИФА. Никакой подготовки к матчу не было. Приехали в Ужгород, сыграли и разъехались. Мне игра не запомнилась - помню только, что у нас сразу три тренера было: Прокопенко, Пузач и Яремченко.

- Когда ты пришел в «Динамо» тебя «старики» гоняли?

- Нет, наоборот, все подбадривали. Вова Бессонов, Толя Демьяненко, Витя Чанов, Леха Михайличенко, Олежка Протасов. Когда я на тренировке сильно хотел проявить себя, они останавливали: «Нет-нет, Олег, ты давай поспокойнее, а то сил не хватит».

- Бессонов и Демьяненко, наверное, просто знали что такое «нагрузки от Лобановского»?

- Если полностью выкладываться на тренировках Лобановского - в игре сил уже могло просто не остаться. Лобановский иногда умудрялся даже тренировку в день игры делать. Представь - ты настроен на игру. И тут узнаешь, что еще тренировка будет. Это уже конечно было лишним.

- Что собой представлял чемпионат в последние годы СССР и первые годы независимой Украины?

- Уровень был очень низким. Играешь в Ахтырке, например, - поля нет, гостиницы нет. Еду брали с собой - в автобусе покушали, часик в том же автобусе отдохнули, а потом на игру. А через три дня у тебя игра с «Барселоной» - как тебе контраст? В том чемпионате Украины должны были играть те, кто не играл в чемпионате Союза. Я понял, что пора уходить. «Ловить» в этом чемпионате было нечего.

- Насколько я знаю, ты мог опередить Реброва в «Тоттенхэме»?

- Я даже контракт с «Тоттенхэмом» подписал, но не получил рабочую визу. В Англии с этим очень строго. Надо сыграть определенное количество матчей за сборную. А играть в «Динамо» мне запретили. Понимал, что надо выбираться из этой ямы. И тут звонит менеджер: «Олег, есть команда, которая в Испании на последнем месте». Я говорю: «Да какая разница?! Я полгода дурью маюсь. Я играть хочу!».

- Что собой представлял этот «Логроньес»? Как быстро ты адаптировался в команде и в новой стране?

- Город Логроньо - это винная столица Испании. После советской системы мне казалось, что я на курорте оказался. Нет заездов на базу: команду только в день игры собирали на обед, причем собирали нас в винном погребе. Потом все на своих машинах ехали на игру. По дороге можно было заехать попить кофейку. Для меня все это было шоком.

- Ты долго не играл, но в «Логроньесе» начал забивать чуть ли не с первой игры...

- В Лагроньесе не надо было, как у Лобановского, играть на команду, биться в отборах, прессинговать. Я делал только свое дело. Играл впереди и колотил голы.

- Ты там был настоящей звездой. Фанаты не доставали?

- Чтобы ко мне меньше приставали, я заходил в магазин, делал покупки и выходил через черный ход. А владелец одного из ресторанов выставлял мне за каждый гол стейк со свежей кровью и бутылку вина. То есть, 23 стейка я насобирал.

- И 23 литра вина?

- Если так считать - то да (смеется).

- У тебя в Испании была очень хорошая пресса. Не было ли соблазнов быстро поменять клуб?

- Я отыграл полгода и собрался уходить: у меня были предложения. Но тут президент «Логроньеса» (серьезный винный магнат) пригласил меня на свою виллу погостить с супругой три дня. Кстати, рядом находилась вилла короля Испании. Президент понимал, что отпускать меня из команды, когда я на ходу нельзя. И, ясное дело, на виллу пригласил не просто так. На третий день этого «отдыха» мы договорились: я играю еще год и, если команда остается в высшем дивизионе, перехожу в другой клуб.

- «Логроньес» ты оставил в элите, но контракт с «Валенсией» подписал раньше?

- Это отдельная история. Я рисковал из-за последнего матча за «Логроньес» не поехать на чемпионат мира. Контракт с «Валенсией» был подписан за два месяца до конца чемпионата. Но останется ли «Логроньес» в Примере или нет, решалось в последней игре. Представь, у меня контракт с «Валенсией» плюс впереди чемпионат мира. А тут микротравма, которую я мог усугубить. Но мне очень хотелось уйти из команды красиво. Я сразу сказал: «Буду играть!» Мы поехали в Овьедо, я забил два гола, и команда осталась в элите.

- Это правда, что те самые пять мячей Камеруну ты забил в новых бутсах, которые тебе вручили в день игры?

- У сборной России был контракт с «Рибоком», а я первые 2 игры отыграл в бутсах «Адидас», которые переделали под «Рибок». Отклеили «адидасовские» полоски и переклеили их под фирменные полоски «Рибок», но на подошве-то было видно, что это «Адидас» на самом деле. Это заметили, конечно, и последний матч я играл уже в «Рибоке».

- Та мутная история с «письмом 14». Тебя это как-то затронуло?

- «Возвращенцам» в сборную Садырин обещал место в стартовом составе - у меня по этому поводу был с ним конфликт. Садырин на первый матч за возврат в сборную поставил Юрана. После игры подхожу к Садырину: «Федорович, это че за цирк?». С Камеруном уже вышел с первых минут.

- Слушай, перед игрой с Камеруном «чуйки» не было что в историю войдешь?

- Настраивался на игру как обычно. Но во сне увидел, что забью. И не один… «Чуйка», как ты говоришь, не обманула.

- После чемпионата мира тебя ждала звездная «Валенсия». Мандраж был?

- Я подписал контракт, когда тренером был Гус Хиддинк. Во время чемпионата мира Хиддинка сняли. И назначили тренером Перейру.

- Он видел тебя в «старте»?

- Конечно. Я, кстати, после игры с бразильцами с ним разговаривал - он хотел, чтоб я играл в его команде. Партнерами впереди у меня были Любо Пенев и Миятович, а в середину поля для отбора и первого паса Перейра купил Мазиньо. В те времена просто так иностранцев не покупали. В команде могло быть только четыре иностранца. Если легионера покупали - значит, на него делает ставку. Это сейчас «Динамо» может легионеров пачками покупать...

- Почему только сезон отыграл?

- Была микротравма, потом чехарда с тренерами. В команде началось непонятно что. Я понял, что пора уходить. И, кстати, после этого сезона, мы втроем ушли - я, Пенев и Миятович.

- Зато пришел Ромарио. Ты успел с ним познакомиться?

- Конечно. Ромарио - это человек на своей волне. Он живет отдельной жизнью. Ему никто не может перечить. И никто не указ. Мог спокойно просыпать тренировки. Приезжал на тренировки с 2 телохранителями - я ему сразу сказал: «Это тебе не Бразилия». Он на тренировке тренеру мог сказать «не ругай меня, ты не имеешь права, ты не мой папа».

- Чем тебе больше всего запомнился период в Шотландии?

- «Рейнджерс» - единственная команда в мире, где ты на тренировку должен приезжать в галстуке. Там так принято. А если галстук, то значит и пиджак, и классические брюки. Я регулярно помогал Гаскойну завязывать галстук.

- Гаскойн - хороший парень?

- Он приколист по жизни. Ему во всем надо было выделиться. Причем напоказ. Идет тренировка. Тут тренер начинает Гаскойна ругать, что тот мало работает, и тут Пол лицо такое делает, вроде ему страшно, и демонстративно начинает мочиться в шорты. Или еще. В Шотландии после игры футболисты идут в бар с болельщиками пить пиво. Но курить запрещено везде. Гаскойн спокойно курил хоть в гостинице, хоть на стадионе. Причем курил не потому, что хотелось, а всем назло. Ему нравилось внимание прессы, телевиденья.

- Лаудруп поспокойнее?

- Лаудруп - очень спокойный. За пределами поля он как будто растворялся.

- По сравнению с Испанией, шотландский чемпионат - слабенький?

- Сто процентов. Есть только две игры в сезоне. Матчи «Селтика» и «Рейнджерс» - это не футбол, а полурегби. Судьи практически не свистят. Это настоящая война. Я, когда только приехал в команду, ходил в зеленом свитере. Мне сразу сказали: «Э, нет, такие цвета у нас не пойдут». А вообще, Шотландия мне не понравилась: в городе в 6-7 вечера все закрывается. Было скучно. Мы вылетели из Лиги чемпионов. Было трудно пройти дальше: с «Ювентусом» и «Боруссией» шансов не было. А тот чемпионат Шотландии мне напоминал чемпионат Украины 12-летней давности. Тем, что есть только 2 команды в чемпионате. Остальные матчи - просто формальность.

- Потом ты оказался в «Истанбулспоре». Забил 11 мячей. Надолго думал остаться там?

- Нет, хотел вернуться в Испанию. Пришел к президенту и говорю: «Хочу уйти». А президент, как настоящий турок, на повышенных тонах отвечает: «Ты что? Мой сын - твой поклонник. Оставайся». Потом серьезная травма, операция. Турки перестали платить. Предлагали платить только за сыгранные матчи. Я говорю: «Подождите ребята, у меня же контракт...»

- И президент, наверное, и про сына, твоего фаната, перестал вспоминать?

- Конечно. Я стал с ними судиться и отсудил половину денег. Если бы они тогда не рассчитались со мной, УЕФА бы всю турецкую федерацию футбола оштрафовало.

- Когда ты понял, что травма не даст вернуться в футбол, что почувствовал?

- Было очень сложно, но, в принципе, оказался к этому готов. Отошел довольно быстро. Жизнь продолжается.

- Олег, у тебя была насыщенная карьера. Сейчас тоже без дела не сидишь, но почему-то глаза грустные. Такое ощущение, что в жизни тебе чего-то не хватает...

- Я уже говорил. Очень хочется вернуться в футбол по-настоящему и начать тренировать.

 MatchDay