Чтобы осознать величие этого игрока, достаточно посмотреть всего один матч - финал Кубка Кубков-1986 «Динамо» - «Атлетико». Именно Василий Рац выступил конструктором всех голевых атак киевлян… Когда он уезжал из Украины в Венгрию в начале 91-го, клуб под названием «Оболонь» был разве что в проекте. Но, вернувшись на родину через 20 лет, Рац оказался именно в «Оболони» - возглавил молодежный состав. В родном «Динамо» места для него не нашлось. Как и для многих игроков из золотого состава-1986.

Было бы логичнее, если бы вы оказались в системе «Динамо», а не «Оболони».

По идее - да. Но не все в жизни делается логично. В структуру «Динамо» меня никто не приглашал и, думаю, что я там не нужен. А вот в «Оболони» во мне увидели того тренера и человека, который может принести пользу.

А может, вам нужно было обратиться в «Динамо» еще раз, а не просто ждать оттуда приглашения?

Перед тем, как вернуться в «Динамо» в 2007-м, я обращался с подобными просьбами, а вот после ухода уже не мог этого делать. Когда я уходил, или когда «ушли» меня, или когда я просто не нужен оказался, мне все стало понятно. А я такой человек, что если меня не хотят видеть, то напрашиваться и предлагать себя не буду. Они знали, что я без работы, они знали, что я хочу вернуться в украинский футбол и, естественно, что для меня «Динамо» было, есть и будет самым любимым и дорогим клубом. Но если тебя не видят в клубе, то какой смысл туда обращаться?

Василий Сталин когда-то сказал примерно такую фразу: «Я живу, пока жив отец». Вы понимали, что будете работать в «Динамо» лишь до тех пор, пока там находится Йожеф Сабо?

Что-то было такое. Именно Сабо больше всего хотел, чтобы я был в структуре клуба. А когда он ушел, стало ясно, что я там просто никому не нужен.

Сабо после отставки указывал на необычный характер домашнего матча с «Нефтяником», который «Динамо» проиграло. Во время самой игры вы ничего «такого» не заметили?

Для меня это был необычный и странный матч. Непонятные вещи происходили на поле. Подобных ощущений я не испытывал никогда - ни в бытность игроком, ни в бытность тренером. Настолько бездарно и безвольно играла команда. Значит, что-то было не так. Но фактов у меня нет, поэтому не хочется даже об этом говорить.

После страшного провала «Динамо» в Лиге чемпионов-2007 все беды списали на наличие внутри команды кланов игроков. Вы тогда видели, что коллектив серьезно болен?

Это было видно сразу. Были игроки постарше, которые уже чувствовали, что Сабо хотел подпускать к команде молодежь - Кравца, Зозулю, Гармаша. Если бы известных футболистов отодвинули в сторонку, то пострадал бы их авторитет. А кому такое понравится? И они боролись за свое место. Добавьте сюда бразильцев непонятных, из которых 80% не соответствовали уровню «Динамо». И плюс оставшиеся иностранцы. Правильного микроклимата внутри коллектива не было и в помине. Поэтому провал в Лиге чемпионов был закономерен.

Кто-то говорил Игорю Суркису об этих вещах?

Думаю, что президент сам должен видеть подобные вещи. И, наверное, видел. То, что по окончании сезона «Динамо» покинула большая группа игроков, является подтверждением этого.

Вы не чувствовали какой-то ревности со стороны других членов тренерского штаба?

Не исключаю, что нечто подобное могло быть. Получается, что меня почти 20 лет не было, я приезжаю - и сразу в тренерский штаб «Динамо». В любом случае, я этим вещам не придавал значения.

Что входило в ваши обязанности - не фишки же носили?

Перед матчами мы всегда собирались, и Йожефович интересовался нашим мнением по поводу игроков. Во время самих матчей я подсказывал игрокам. Конкретной задачи как таковой не было. Если одна группа футболистов не играла, мог тренировку с ними провести. Индивидуально тоже работал. Тогда как раз Хачериди из «Волыни» приехал, и нужно было с ним провести пару тренировок: посмотреть, как он с мячом работает, какой в движении, увидеть, что он из себя представляет.

А ведь еще не поздно было все исправить… Могли ведь уберечь «Динамо», если бы проявили твердость…

(Рац, не понимая иронии) Как спасти «Динамо»?

Вы же знаете, как Евгений потом чудить стал.

Лишь поверхностно. Я следил в целом за украинским футболом, а не только за «Динамо». А в последний год - больше смотрел уже «Оболонь». Объясню, почему. Приезжая часто на родину в Закарпатье, слышал, как мои друзья и знакомые расхваливали команду. В «Оболони» играют одни украинцы. И они доказали, что наши игроки тоже могут показывать хороший футбол. Они выходят на матч и бьются с первой и до последней минуты. Хоть мастерства порой и не хватает, но это компенсируется сумасшедшей самоотдачей. И болельщики это ценят. Такой подход к делу, такая клубная философия импонируют и мне.

Вас в «Оболонь» пригласил главный тренер Ковалец или владелец клуба Слободян?

В основном, это была инициатива Сергея Ковальца. Мы с ним знакомы с 1989 года, когда он совсем молодым пришел в «Динамо». А я помнил свои ощущения, когда в 21 год перешел в «Динамо» - непросто было среди звезд. Я себя скованно чувствовал, и хорошо было, если ребята постарше могли где-то подсказать или просто оказать поддержку. Я об этом помнил, и когда увидел его - скромного и порядочного парня, старался помочь ему акклиматизироваться в коллективе. Мы не были друзьями, но товарищеские отношения всегда сохранялись. И когда «Динамо» приезжало на сборы в Будапешт, мы с Сергеем всегда встречались. У нас много общего и в жизненных, и в футбольных взглядах.

Хотелось бы вернуться к не самым приятным для вас вещам. Вы хорошо помните ту новогоднюю ночь, когда вас частично парализовало?

Это на всю жизнь останется в памяти, стереть такое невозможно. Это произошло через несколько часов после наступления 1991 года. Я ночью просыпаюсь и говорю жене: «Что-то мне плохо». Она подумала, что мне сон какой-то нехороший приснился (со мной, особенно после игр, такое часто случалось). А у меня руки висят, левая нога полностью онемела, весь бледный. Жена думала вызвать скорую, но я отказался - у меня ведь никогда таких проблем не было, я врачей вообще не любил. А вот когда меня вырвало, вызвали скорую. Два часа прошло, а она все не едет. Когда приехала, давление уже зашкаливало. Меня просто усадили на стул и на нем занесли в лифт. Первые пару недель жена кормила как ребенка - из ложечки, в туалет под руки водила. Лежал в госпитале МВД в общей палате. И так тяжело было все это видеть. Одноразовых шприцов не было, их больным приносили родственники. Мне шприцы доставал наш доктор динамовский Малюта. Лежу и думаю: я здесь не выздоравливать, а с каждым днем еще больше заболевать буду.

Но в итоге выкарабкались…

Поставил перед собой цель - побыстрее выписаться из больницы. Я ведь перед Новым годом уже контактировал с венгерскими клубами. И я жене говорю: «Скажи - простудился, приболел, потом выйдет на связь». И когда через месяц я уже мог ходить, хотя рука еще не работала, полетел в Венгрию. На меня претендовало 4-5 ведущих клубов. Естественно, я выбрал самый популярный клуб страны - «Ференцварош». Но я никого не хотел обманывать и честно рассказал о своих проблемах, даже попросил одного профессора перевести мой диагноз на венгерский язык. Они посоветовались с местной профессурой и сказали, что подписывают со мной контракт на 2,5 года. Но запротестовал врач, который выдает футболистам разрешения на то, чтобы выходить на поле. Неопределенная ситуация продолжалась сутки, и мне это время показалось вечностью. Я думал, что жизнь остановилась. У меня на руках ребенок, жена беременная, а меня лишают профессии. Чем их кормить? Но в итоге президент клуба (а он был очень уважаемым человеком - олимпийским чемпионом по водному поло) договорился с профессором из неврологической клиники, и тот дал добро. Но раз в месяц я должен был проходить у него медосмотр.

Вам врачи смогли объяснить, почему с 29-летним человеком в принципе случилась такая беда?

Не смогли. Диагноз даже корректировался несколько раз. Возможно, нагрузки сказались. А возможно, такой случай. 31 декабря я самостоятельно тренировался на «Динамо». После тренировки помыл голову, высушил, но, быть может, не до конца. И затем минут 20-30 стоял возле «Динамо» и ждал такси. А мороз приличный был. Может, тогда нервы и продуло, а в новогоднюю ночь я еще и спиртного немножко выпил. Для меня это все было шоком. Открываю глаза в госпитале, смотрю в потолок, а в голове крутится: «Где я?» Для меня больница была чем-то из потустороннего мира, никогда не понимал, как люди могут там лежать. И вот сам попался.

А были мысли, что это - конец?

Мне жена уже после двух или трех лет жизни в Венгрии рассказала такую историю. У нее, пока я лежал в госпитале, состоялся разговор с врачом «Динамо» Игорем Владимировичем Малютой. Тот спрашивает: «Это правда, что Василий хочет в Венгрию уезжать в футбол играть? Вы что, Клара?! Вы объясните ему, что если он будет ходить, как нормальный человек, это уже будет хорошо. Он ведь вообще может закончить жизнь в инвалидном кресле». А она отвечает: «Если я ему скажу, что с футболом надо закончить, то в нем жизнь остановится». И не сказала. И правильно сделала. Я мог бы впасть в такую депрессию, от которой бы уже не избавился.

А в Венгрии меня положили в клинику, лечили самыми современными препаратами, и я восстанавливался даже быстрее, чем это нужно было. Но, выходя на поле, с 16 метров не мог левой ногой добить мяч до перекладины, такая нога была слабая. С координацией были проблемы, падал часто, очень сложно было. А болельщики-то меня помнили по чемпионату мира-1986 и не могли поверить, что «Ференцварош» приобрел такого игрока. Они ждали от меня такой же яркой игры. А я уже не мог, мне нужно было прилагать в 2-3 раза больше усилий. Несколько игр я сыграл, но это было мучение. Хорошо, что я попал в Венгрию, потому что в другой стране, наверное, уже засвистали бы.

А болельщики знали о ваших проблемах?

Знали, об этом писалось в газетах. Болельщики поддерживали меня сильно. Никто на меня не давил, но давило понимание того, что люди хотят видеть меня прежнего. В этом была сложность, и где-то за год до окончания контракта, когда на меня вышли люди из бизнеса, я ушел из футбола. Я понимал, что не могу дать даже 50% от того, что мог раньше.

Сколько вы всего провели игр за «Ференцварош»?

Матчей восемь. Даже один гол забил - в падении головой. Выиграли 6:0 или 6:1. Но удовольствия от футбола я уже не получал. Играл, чтобы кормить семью. И после тех мучений, которые я испытал на поле, затем на протяжении многих лет даже смотреть на футбол не мог.

lb.ua