– 99 тренеров из 100 сказали бы, что трофеи, которые выигрывает школа, важнее. Но мы для себя решили, что если не возьмем на юношеском турнире ни одного кубка, но из выпуска у нас заберут 3-5 человек в профессиональные клубы, мы будем довольны. Вот это успех. Турнирные результаты для нас не важны сейчас – хотя, конечно, выигрывать куда приятнее.

– И как вам подрастающее поколение?

– У нас один парень есть – говорит: «Я так люблю футбол, я так хочу играть. Ну возьмите меня в команду, пожалуйста». Ну, хорошо, взяли. Все. А он в два института поступил. Раз в неделю на тренировку попадает. «Где ты был? – А у меня там сессия.» Потом «Ну что, сдал? – Да, сдал. А где ж ты был вчера? – Да я в другом еще институте…» Не то сейчас время. Мы хотели и любили это все.

– С каким настроением вы ехали в овидиопольский «Днестр», поиграв в лучших украинских клубах?

– Если вы намекаете на то, что это уровень ниже, – нет, наоборот. В то время любого футболиста отправь в высшую лигу, не факт, что он бы там заиграл. Я пошел туда, где коллектив принял меня хорошо – тем более я там, по большому счету, всех знал. У нас в планах было стать второй командой в Одессе, помогать «Черноморцу» воспитывать молодых футболистов. Но получилось, как получилось.

– Первая лига – это, как считается, поле для подковерных игр? Договорные матчи, судейство – вот это все.

– Как один сказал умный тоже человек: если хочешь изменить окружающий мир, покрась сначала свой забор. То есть разберись в себе. Мы сразу ищем легкие оправдания, такой менталитет. У нас если судья ошибается, то сразу «его купили». А за границу смотрим: Италия, Германия, Англия, судья ошибается еще грубее, но мы понимаем, что это человеческий фактор. Потому что они априори там не могут брать взятки, да? А мы в этом погрязли.

Конечно, бывает, что ты едешь к команде, которая борется за первые-вторые места, а у них, скажем так, задачи высокие поставлены, то где-то им и судьи благоволят. Но все-таки голову, как в девяностые, когда я играл, не отбивают.

Вот вам пример. Это, кажется, первый чемпионат Украины был, так называемая, буферная зона, переходная. Была тогда такая команда «Виктор» из Запорожья, и мы играли где-то на Западной Украине. Нам сразу сказали: хозяева должны выиграть. Но матч идет, а мы 1:0 выигрываем. Наш нападающий забил где-то из полукруга – просто принял мяч, пробил по воротам, а пока вратарь думал, что он великий, мяч в кочку ударился и залетел. Мы ведем, а они ничего не могут сделать. И тут подача с углового – и на дальней штанге ее замыкает судья! Вот я кому только ни рассказываю, никто не верит. От судьи мяч в ворота залетел – и что самое интересное, он первый бежит на центр поля радоваться. Так что сейчас, по сути, никто никого не «убивает».

– Как вам публика в Овидиополе? Команда же все время играла в чемпионатах района и области, а тут вы и первая лига.

– Как вам сказать. Мы вот хотели бороться за место в пятерке, но не всегда получалось. И для меня дико было, что когда у нас начались не очень хорошие результаты, команда шла в середине таблицы, зрители начинали болеть против нас. Дома проигрываем, приходит человек 500-700 – и в конце они радуются нашему поражению! Так что когда руководство решило перевезти команду в Одессу, я, честно сказать, был рад. Мы же отчетливо это слышали, хотя пытались не обращать внимания. А мне говорят теперь: «Вот, когда вы играли, мы ходили». Да как вы ходили? Человек сто пятьдесят вас было. «Вот, стадион не готов…» Ну конечно: сделайте нам пластиковые сиденья, накройте это, мы бы тогда приходили. А если бы поставили кафе где-то, угощали бы, то вообще полный стадион был бы.

– За литр пива и бесплатно?

– Да-да, я же говорю. Ну и я как раз пришел в Овидиополь, когда смена владельца произошла. Может, этим еще были недовольны. Первые 5 или 6 туров команда внизу была, это же первая лига – совсем другая жизнь. Исправить ситуацию приходят четыре человека из «Черноморца». Для Овидиополя это все-таки качественный скачок – и для клуба, и для молодых футболистов. Но публика недовольна! Может, это были друзья тех людей, которых ради нас убрали из команды?

– Можно сказать, что ваши лучшие годы прошли в Запорожье?

– Там меня мой крестный отец практически, Александр Александрович Томах, ввел во взрослый футбол. Поверил в меня и вытащил. И команда была его детищем. Когда в 1994-м объединили запорожский «Виктор» и «Металлург», в первом матче у нас на поле оказалось 8 человек юнцов, которые это этого играли во второй лиге. Нас 18-летних бросили в пекло – под «Днепр», «Зарю-МАЛС», «Таврию», «Динамо», «Шахтер» и « Черноморец». Шесть игр проходит, перед которыми нам все говорили: «Да вам там насуют по пятерке в каждой игре». А мы у всех отобрали очки, обыграв «Черноморец» в Запорожье. Проиграли только в конце «Шахтеру».

– Та команда в конце 90-х добилась своего максимума?

– Тогда «Динамо» впереди всех было, вне досягаемости. Дальше шли «Днепр», «Черноморец», «Таврия» – туда вклиниться просто по финансовым возможностям нельзя было. Тогда ведь как ведь было: человек где-то заиграл, засветился – все приезжают, дают на 200-300 долларов больше зарплату, он срывается и уезжает, куда позвали. Так что «Металлург» мог запрыгнуть выше однозначно, но только по игре. Но мы же были молодые, нестабильные. Зато играли ярко, у многих остались в памяти.

А вообще, когда на ноги уже становился «Шахтер», мы шутили, что бронзовые медали в Украине – это как малые золотые. Первое-второе место, считай, не разыгрывается, а третье место – это как чемпионство среди остальных. Мне посчастливилось два раза выиграть бронзу – по-моему, это наивысшее достижение для тех, кто не играл в «Шахтере» и «Динамо».

– На пике своего запорожского периода вы попали в поле зрения тренеров сборной. Почему не закрепились?

– Я попал тогда в расширенный список, тогда этим занимались помощники Лобановского, он был тренером-консультантом сборной. Он хотел просмотреть ближайший резерв. В списке никого не было из «Динамо» и «Шахтера», в основном молодежь. Устроили сбор на два дня, сыграли двусторонку. И все. В молодежной сборной засветился, в товарищеских матчах. А потом была непонятная политика. Мне сказали, что нужен под метр девяносто игрок. Ну не вопрос – не подошел я вам, так не подошел. Я к тому времени как раз женился, так что не сильно расстраивался – очень хотелось быть побольше с семьей. С тех пор я два раза надел футболку сборной Украины. Но уже в ветеранской.

– Вы дважды выигрывали бронзу чемпионата – в первый раз с «Днепром» в 2001-м. Играли регулярно, забивали, а что после второго сезона случилось?

– Мне тоже не понятно, почему от человека, который играл и был одним из лидеров команды, потом вдруг резко от него отказались. Я ни на кого обиды не держу, но это можно было сделать по-другому. Например, до отпуска объявить мне, что на меня уже не рассчитывают. Я бы подыскивал себе новую команду. А так я в день сборов приезжаю на базу, а меня охранник боится впустить. Говорит: тебя сказали не пускать. И внятного ответа нет – ни от главного тренера, ни от Стеценко. Стеценко сказал, что это решение главного тренера. Когда я попросил трансферный лист на руки, сказал, что никуда меня не отпустит и не продаст.

А ведь когда у меня заканчивался контракт с запорожским «Металлургом», у меня было предложение поехать на просмотр в московский «Спартак».

– В 2000-м году это была еще команда-чемпион.

– Да, и я там попал в свою стихию. Хотя очень переживал, конечно – сердце билось на 200 ударов в минуту. Страшно было: Романцев, Тихонов, Титов... Для меня это было как «Реал». Оказывается, Романцев видел давно еще мои записи. Мы с ним пообщались. Единственное, говорит, я видел, что ты умеешь – не надо меня удивлять, просто играй.

Начались «квадраты». А я же привык у Томаха бегать – там все поле надо было пропахать. А Тихонов мне говорит: да остановись ты! Я не знаю, куда тебе пас отдать, так быстро бегаешь! Мы ж не так играем – пас, освободился, пас, открылся… И когда я поймал эту тему, очень комфортно стало. Был в шаге уже от подписания контракта.

– И почему в итоге не подписали?

– Сыграла жадность некоторых функционеров. Когда уезжал, была одна цена, а потом вышла в четыре раза больше. В итоге они получили в 8 раз меньше, чем хотели. Я ушел в «Днепр», а переходы внутри страны уже не позволяли подключать коэффициенты в стоимость игрока. Когда я прилетел из Москвы, меня первыми встретили олимпийские чемпионы Чередник и Яровенко и главный тренер Федоренко. Диалог был такой: «Поговорим?» – «Поговорим» -«А не хотел бы…» – «Да!» – «Так дослушай вопрос!» – «Да я ждал этого вопроса 15 лет! Чего я буду раздумывать?». Потом поговорил со Стеценко, мы тогда нашли общий язык. Сейчас, наверное, так не бывает, что тебе еще не задали вопрос, а ты уже киваешь. Но это была мечта моей жизни, и вот она сбылась.

– Через два года после этого вы оказались в киевском «Арсенале» – в самый необычный период его истории.

– Вы же в курсе, что мы собрались за неделю до начала чемпионата? Очень солидная команда подобралась. Нас просто с пляжа вытащили. Как сборная Дании в 1992 году, которая выиграла Европу. Когда меня выгнали… Ну, не выгнали, но не дали тренироваться с «Днепром», и я поехал с женой отдыхать в Крым. И тут звонок Грозного. А мы на пляже лежим, 8 вечера. Он говорит: «Что делаешь»? Я говорю: «Отдыхаю, восстанавливаюсь, набираюсь сил» Он говорит: «Давай, завтра тренировка в 10!» Что делать? Говорю жене: надо ехать в Киев. Она – какой Киев вообще?!

– Грозный в личном общении такой же эмоциональный и красноречивый, каким мы его привыкли видеть по телевизору?

– Да, очень импульсивный. Только не знаю, видно ли в картинке, насколкьо он юморной. Не секрет, что мы в «Арсенале» тренировались в лесу. Просто лес, сосны и мы там. Две сосны – это наши ворота. Следующие две сосны – это вторые ворота, и мы там бегали, играли. Отдыхающие, которые приходили на шашлыки, поражались: что это за клоуны бегают? Вокруг этой поляны начали собираться компании, которые шашлыки рядом жарили. Так вот: не секрет, что если футболист-профессионал тренируется в лесу, постепенно накапливается недовольство. А Грозный одной своей шуткой мог это ощущение развеять, и ты опять выходил окрыленный в этот же лес. Он очень болел за результат. И его философия футбола мне очень нравилась. Ну и Грозный так раскладывал соперника на предматчевой тренировке, что непонятно было, как после таких разборов можно было не побеждать.

Кстати, мое приглашение в «Спартак» тоже было идеей Грозного. Уже в Киеве он рассказал мне: Титова хотели продать, вот он и предложил Романцеву меня на его место.

– Вы – единственный украинский футболист, выигрывавший Кубок Швейцарии. Как вас судьба в «Виль» занесла?

– «Арсенал» хотел меня забрать, но Стеценко не хотел меня отпускать из «Днепра». Сумма отступных там была огромная. Они долго договаривались между собой, а время шло. И тут поступило неожиданное предложение от Игоря Беланова. Обладатель Золотого мяча, тоже кумир в свое время для меня. Я сразу стал листать интернет: что это вообще такое? Слышал, что Швейцария – это банки и золото, знаю про сыр, молоко, шоколад, и все. А тут на тебе! В футбол играть? В горах, что ли? Он: да нет, вот смотри. Посмотрел, встретились в Одессе, обсудили все. В финансовом плане тоже было неплохо. Ну поехали. И так получилось, что на год там застрял.

Если бы не менталитет швейцарцев, то, наверное, мы бы с вами тут не разговаривали. Я бы там сейчас сидел где-то в кафе и встречал свою старость в Швейцарии. Но мы для швейцарцев, скажем так, народ третьего сорта. Да, в принципе, и все остальные тоже.

– Это с самого начала как-то стало проявляться?

– Когда я приехал туда, встретили неплохо. Условия – вообще рай, никаких проблем нет. Клуб квартиру-машину оплачивает, телефон оплачивает, деньги дает. Живи – не хочу. Правда, я из-за нашего менталитета, такого советского профессионала, много возможностей жизненных не использовал. Первые полгода только готовился к играм, никуда не ездил. Это потом уже с женой практически всю Швейцарию и близлежащие страны вдоль и поперек объездили. Швейцарию из одного конца в другой можно проехать за два часа, автобаны – просто шик! Так что я когда жалуюсь жене на швейцарцев, она говорит – слушай, давай с другой стороны посмотрим. Мы с тобой жили в Швейцарии год, и нам за это еще деньги платили.

– Так все-таки что со швейцарцами не так?

– Они настолько педанты, что все расписано до минуты. И человеческие отношения тоже. У нас к другу можно прийти просто. Позвонил в дверь, заходи, люди гостеприимные. А там, чтобы сходить в гости, нужно за месяц предупреждать и говорить: «Я приду к тебе 1 июля во столько-то».

Если обед в час, то в 12:59 люди сидят за рабочим столом, а в 13:00 уже никого нет – все ушли. Бумаги так бросают, как были. Даже документы важные – им по барабану. Это меня убивало просто. Мой контракт могли вот так оставить. Есть же какая-то конфиденциальность?

Случай расскажу. Первая неделя в Швейцарии. Я, в принципе, английским владею неплохо, то есть могу общаться и не только бытовом уровне. А они помимо того, что очень воспитанные все, знают минимум по четыре языка. Итальянский, немецкий, французский обязательно, плюс – местный швейцарский, плюс английский обязательно. И, по возможности, голландский. А я приехал туда на работу, мне и так тяжело, иностранцу. Общался на английском. И тут 
подходит ко мне лидер нашей команды и говорит: у тебя есть месяц, чтобы выучить немецкий.

- Выучили?

– Выучил, с горем пополам. С женой ходили, учили, начали по-немецки общаться. Чуть месяц прошел – они уже категорически на английском со мной не общаются, только на немецком. Что-то знал я, чего-то не знал, но как-то подтянулся. Мог общаться.

Проходит еще неделя, тот же игрок подходит и говорит: у тебя есть месяц, чтобы выучить швейцарский. Я говорю: нет, извини, это уже какой-то суржик. Я более-менее немецкий выучил – и хватит с меня.

Или вот еще один яркий пример. Выпало так, что утром у нас тренировка, а на следующий день – аж вечером. То есть больше суток свободного времени. Мы жили в 20 км от Цюриха, грех в город банков, не съездить и не посмотреть. Мы потренировались, идем с поля, я говорю товарищу: «Патрик, скажи мне, пожалуйста, как добраться до Цюриха?» Он: «Цейн минутен» – то есть давай, мол, через десять минут. Приняли душ, одеваемся, выхожу – его уже нет. Думаю, ну, забыл, наверное, ладно. Добрались как-то с женой до этого Цюриха, погуляли. Вечером приезжаю на тренировку, начинаю тренироваться, он подходит ко мне – и начинает мне рассказывать, как ехать. Я стою в шоке, смотрю на него и думаю: тормознутый ты, что ли? Мне потом рассказали: для швейцарцев «приватцайт», то есть личное время, это святое. Закончилась тренировка – все, он не обязан с тобой общаться.

– А какие-то командные вечеринки были? Как коллективный дух поднимали?

– Мы когда в финал кубка вышли, договорились все сыграть в боулинг. Договорились на 7. А жили все в разных городах: кто-то в Виле, а кто-то в Цюрихе или Базеле, например. В Виле были только я, бразилец–капитан и еще югослав один. Приходим втроем к боулингу, ждем – без пятнадцати, без пяти, без одной минуты. Ну и кэп наш говорит: летс гоу! А я ему: извини, Фаби, а что, ребята уже внутри? Оказывается, нет: ровно в 7 часов начинают играть в боулинг, но каждый у себя в городе! Кто в Сент-Галлене у себя, кто в Базеле!

Для меня это контрольный выстрел был. Вот это называется командный дух, собрались. После этого я уже ни на что не обращал внимания. У них там командный дух, только когда они садятся за один стол. У нас обычно по четыре человека, а там один длинный стол, вся команда за ним сидит. И вот когда последний доел – все вместе встали и ушли.

– Из-за этого решили не оставаться?

– Нет, дело было в другом. Заканчивалась виза у жены. У меня был вид на жительство – мне его сразу дали, а ей только визу на три месяца. И тут последнюю игру сезона перенесли на два дня – получается, уже после истечения срока ее визы.

За неделю к нам приходит полицейский: так и так, фрау, у вас вот заканчивается виза, вы через неделю должны улететь. Никакие уговоры не помогают. Узнаю, что можно просто от клуба написать бумагу в полицию: так как это семья, просим продлить визу супруги на два дня, все просто.

Прихожу в клуб – и знаете, что мне менеджер отвечает? «Я лучше запущу сто албанцев, чем одного русского»! Ну хорошо, жена улетает, я остаюсь на два дня эти. И тут он ко мне подходит и говорит: Валя, мы с тобой хотели подписать контракт, давай поговорим. Нее, друзья, вон там сто албанцев, идите и их подписывайте! А он: нет, ты меня неправильно понял, ты хороший футболист, мы хотим… То есть он сам не понимал, что сделал. Говорю же: мы для них люди третьего сорта.