Украинский вратарь «Буде-Глимта» Сергей Погорелый рассказал о всех прелестях Норвегии и ее сурового футбола.

– Первое, что впечатлило в Норвегии?

– Выходишь на улицу, а норвежцы свои машины как айфоны заряжают. Кто возле дома, кто на специальных «заправках». Электромобили там очень популярны. Государство создает специальные программы, чтобы народ пересаживался на электрокары.

Норвежцы живут спокойно, даже сказал бы скучно. И рассудительно – не распыляются в деньгах. Когда только приехал в команду, у нас через два дня была игра. Летим на выезд в самолете, а президент врубил на всю музыку – давай танцевать и подпевать. Я был в шоке! У нас иногда в день матча говорить нельзя, а тут президент клуба зажигает.

– Мифы про суровый характер норвежцев правдивы?

– Они намного закрытее нас. Потренировались и разошлись. Могут прийти на тренировку и не поздороваться с партнером по команде. Для них это норма. Здороваться за руку здесь – это вообще парадокс. Я прихожу, начинаю ребятам руку жать, а на меня смотрят, как на инопланетянина. Но я к этому быстро адаптировался. Когда у меня плохое настроение было, то тоже не здоровался. Они уже чувствовали мой настрой.

– А как было руководить действиями защиты, не зная языка?

– Старался как мог. Однажды на тренировке играл на выходе, крикнул, что иду на мяч. Защитник тоже пошел – столкнулись с ним, получилось небольшое ДТП. Из-за этого немного повздорили. Тренеры потом даже видео разбирали. Понятно, что я оказался неправ, ведь я – легионер. Можно приводить тысячу доказательств, но легионер все равно будет неправ. Здесь не так, как у нас, когда все вокруг легионера бегают, дают ему по 100 переводчиков. В Норвегии многие говорят на английском. Объясниться в быту на английском для меня не проблема. Но вот в игре непросто давать четкие и ясные команды, чтобы они были понятны для всех. В воротах без знания языка очень сложно.

В свое время меня приглашали за границу и спрашивали, знаю ли я язык этой страны. Я не понимал, зачем – не лингвистом же нанимался. И тут приезжаю в Норвегию, начинаю играть, а у меня в защите сборная солянка – норвежцы, немцы и другие. В долю секунды нужно дать четкую команду. Когда меня не понимали, то просто выходил на мяч, иногда «складывал» людей. Чужие или свои – меня не интересовало. Но после двух недель проблем с командами на норвежском уже не было.

– Норвежский ведь очень тяжелый язык.

– Да. Когда услышал, то подумал – немецкий. Потом казалось, что он немного похож на английский. Но у них много наших слов можно встретить. Например, по-украински бумага – папір. И по-норвежски – папир. Стенка – мур, коридор – коридор. Намешано много чего.

– В чем особенность норвежского футбола?

– Особый акцент на стандарты, ауты даже наигрываются. Перед первой игрой смотрю – некоторые ребята мажут лицо вазелином, чтобы не было рассечения. Вышли на поле и начался хоккей – вброс в зону и поехали работать локтями. НХЛ!

Не забывайте, что больше половины полей в чемпионате синтетические, но очень качественные. Мне сказали, их делают из кокосовой стружки. На таком поле многие даже в железных шипах играют. Нужно было привыкать к специфическому отскоку мяча. Особенно, когда поле заливают водой – перед тренировкой, перед игрой и между таймами. Получается сумасшедший отскок, как на льду. Хотя, конечно, лучше играть на хороших искусственных полях, как в Норвегии, чем в грязи, как иногда бывает у нас.

– Много народу ходит на стадион?

– В каждом городе по-разному. В целом лучше, чем в Украине. Понятно, что у «Русенборга» и «Мольде» больше фанов, но и маленькие клубы не отстают. Однажды прилетаем на игру, а аэропорт – среди гор. Очень красивая природа. Я сначала не мог понять, где мы и как тут люди живут. Тренер сказал, что в этом городе население 6 тысяч – у нас в Киеве столько в двух высотках живет. Приехали на стадион клуба «Согндал», а он тоже в горах. Красавец, на два яруса, с экранами, как когда-то на «Хайбери». На игре было 5 200 зрителей из 6 тысяч населения. Похоже, не смогли прийти лишь те, кто болел или был в роддоме.

– «Буде-Глимт» – небольшой клуб. Но все равно может позволить себе летать на все выездные матчи?

– Если в большие города, то на рейсовом самолете, ведь в Осло, например, каждые 20 минут есть рейс. Как у нас маршрутка ходит. А если куда-то в отдаленное место, то на чартере. Как-то прихожу в аэропорт, а одноклубник с охотничьей собакой на выезд едет. Я чуть не заплакал – думаю, как такое может быть. Он начал ее загружать в специальную коробку, а я в шутку спросил: «В багажник или с нами в салон?» Ответил, что в багажник. Я решил, он шутит. А когда прилетели, увидел его в дьюти-фри с этой собакой... В Украине разные носки наденешь, так будут месяц все смеяться и травить, а тут игрок с собой на выезд собаку берет. Хорошо, хоть в раздевалке ее не было.

– Что еще никогда не произошло бы в украинском футболе, но вы видели в норвежском?

– Как после поражение тренер спрашивает у футболиста, почему он плохо сыграл, а тот ему отвечает, что ты нас загнал, вот я и недобегал. Каждый может сказать свою точку зрения в лицо тренеру. А тот задает встречный вопрос другим игрокам: «Кто еще так считает?» Люди встают и говорят, согласен или нет. В Украине такое невозможно представить. У нас есть тренер всегда прав. Даже если он говорит полную ерунду. Если ты пытаешься с ним дискутировать, то, получается, нарушаешь дисциплину.

– Насколько близко команда открыта к прессе и болельщикам?

– Сразу после матчей – тв-студии, интервью и острые вопросы. С нами на выезда постоянно ездил один журналист. Со всеми в очень хороших отношениях – кофе пил и шутил, даже с главным тренером. Казалось бы, друзья. Но когда мы вылетели из высшей лиги, всю команду собрали на итоговую вечеринку, на которой присутствовали журналисты, спонсоры и болельщики. И тут этот журналист берет микрофон и начинает прибивать главного тренера: «А теперь объясните всем нам, почему вы вылетели?» Тренер весь красный, начинает говорить что-то невнятное и замолкает. Тогда журналист снова говорит: «Ваши объяснения смешные! Вы говорите бред. Объясните реальные причины вылета». Тренер начинает объяснять, что календарь был неудачный и один из игроков не добежал. Сразу же позвали этого игрока, чтобы он всем объяснил, почему так произошло. Спросили, возможно, ему плевать на клуб.

Там игрокам в лоб задают вопросы, от которых не отвертеться. Журналисты не боятся это делать. А у нас кто-то с кем-то из игроков дружит, и уже начинает тянуть его, когда комментирует игру.

Что касается работы с болельщиками, то там устраивают много акций, чтобы затянуть людей на стадион. Мы даже в школу ходили и приглашали детей на футбол.

– Вас обязывали на эти акции ходить?

– В контракте было прописано – участвовать во всех акциях клуба. Я увидел карту в классе – и попросил показать, где находится Украина. Только один мальчик из семи детей смог показать.

– Норвежцы что-то знают про нашу страну?

– Мало, они в своем мире живут. Кстати, наш тренер вратарей решил поехать отдохнуть в Одессу. Он очень любит путешествовать. Говорит: «Вот, билеты купил, решил поехать к тебе в страну». Я был в шоке. Посоветовал ему хорошие места, гостиницу. Он остался доволен. Как всегда, начал расхваливать красоту наших девушек. Но, говорит, они с некрасивыми мужиками гуляют. Говорит: «Я такой красивый по пляжу ходил, а на меня даже никто внимание не обратил!» Сказал ему, что нужно было девочек пахлавой угостить или креветок купить.

– Как проводили свободное время?

– На рыбалку ходил почти каждый день. В Норвегии сумасшедший клев. Можно палец в воду поставить – и скумбрия клюнет. Треску нужно ловить на живца. Брали лодку и отдыхали. Раз одноклубник на охоту меня взял – стреляли в рябчиков. На это не нужно было лицензии. Если идти на лося, тогда уже необходимо разрешение. Я не любитель охоты, ведь сколько историй, когда она заканчивается тем, что кто-то кого-то подстрелил. Но в Норвегии было интересно пострелять.

– За полгода в Норвегии вы сыграли в 8 из 12 матчей. Почему не во всех?

– Мне никто не говорил, что я виноват. Но не было результата, и тренер решил что-то поменять, передернуть. Не могли выиграть – то минимально проиграем, то в свои забьем. Я понимал – как легионер, должен быть на две головы сильнее, чтобы попасть в основу.

– Почему «Буде-Глимт» вылетел?

– За два тура до окончания ничто не предвещало беды. Мы шли на 10-м месте. Но потом что-то произошло. Возможно, клуб и не сильно хотел оставаться. Однажды меня попросили сыграть за вторую команду – она играла во второй лиге и шла на 6-м месте. Я не мог понять, к чему такой ажиотаж. Но мне объяснили, что очень важно занять 5-е место – за него клуб получит 300 тысяч евро. Это большие деньги для норвежского футбола. Еще больше платят, когда команда повышается в классе. Возможно, мой клуб решил просто обнулиться и заработать за счет победы в первой лиге. У Норвегии всего два места в еврокубках. Даже третье место ничего особо не дает, а занять его очень непросто.

– Какая была атмосфера в раздевалке после вылета?

– Игроки покричали, конечно, но уже через минут 20 успокоились. Это не выглядело, как трагедия. Скорее, как неприятности на работе.

Кто-то может сказать: «Вот смешные – поехали с Бабенко и сразу вылетели». Но это моя история. И для меня эти 5 месяцев принесли больше плюсов, чем минусов. Это был мой первый легионерский опыт далеко не ближнего зарубежья.

– Что дальше?

– Контракт у меня до 31 декабря. Тренер дал мне время на размышление. Но тут теперь вопрос, останется ли тренер. Президент говорил, что доверяет ему, но сейчас ситуация, кажется, поменялась. Я не против продолжить выступать в Норвегии, но не очень хочется играть в первой лиге.

– Вы – воспитанник «Динамо», но ни одного матча за киевский клуб не сыграли. В голове ведь было только «Динамо»?

– А у кого в то время было не «Динамо»? Я хорошо помню, как подавал мячи на матчах Лиги чемпионов, когда команда Лобановского чуть не выиграла самый престижный турнир Европы. Мы вместе до полуфинала Лиги чемпионов дошли. В матче с «Баварией» я стоял за воротами немцев – видел глаза и движение рук Виталия Коссовского после его гола, они у меня до сих пор в памяти. Видел, как Тарнат забивал нам с 40 метров. После тех 3:3 был уверен, что «Динамо» все равно пройдет в финал. Все это у меня перед глазами. Я был маленьким пацаном, и мне казалось, что я вскоре окажусь на месте Шовковского. Ведь нас тренирует один тренер. Михайлов тогда приезжал в школу заниматься с нами.

– В «Арсенале» вы долго были в тени Виталия Ревы. И постоянно играть начали только в 24 года. Может, стоило раньше поискать другой клуб?

– У меня были варианты раньше уйти с «Арсенала». Но тренер вратарей Тарас Гребенюк переубедил меня остаться. Говорил – нужно делать свое дело, и при правильном отношении шанс будет. Должен быть такой человек, который сможет тебя успокоить и образумить. Сказать, что ты не являешься таким, как тебе кажется.

– Правда, что вас всерьез рассматривал «Сент-Этьен», когда вы играли в «Арсенале»?

– «Сент-Этьен» прислал письмо в «Арсенал», что скаут приедет на конкретный матч посмотреть на меня в деле. Скаут приехал, только вот я не играл. Тогда «Арсенал» тренировал Леонид Кучук. Я даже подумать не могу, что кто-то мог сказать ему не ставить меня. Ему скажи – так он наоборот сделает. У тренера была стратегия на тот матч и, видимо, нужно было, чтобы сыграл другой вратарь. В то время ни один эксперт не мог угадать, кого поставит Кучук. Даже мы в команде не могли этого сделать. Помню, Артем Старгородский забил два гола, а на следующий тур не попал в заявку. При Кучуке в команде все были равны и никто не мог бунтовать. Ты играл, но когда делал ошибку, он сразу тебя менял.

Я был очень зол, но не на Кучука, а на саму ситуацию с «Сент-Этьеном». Когда в таком возрасте слышишь про интерес громких клубов, тебе кажется, что ты уже, как минимум, в аэропорту или подписываешь контракт.

– Президент «Арсенала» Вадим Рабинович запомнился историей с якобы приглашением Кафу. Говорил, что защитник «Милана» уже по пути в Киев. Готовились встречать?

– Все ждали. Но на базе не было горячей воды. Больше всего переживал наш администратор Сергей Простимкин. Говорил: «Я вам кипятильники найду, а Кафу ведь чемпион мира. Ему хотя бы два нужно!» Когда появилась информация про Кафу, мы много смеялись. Считаю, это было нереально. Финансовой основы для этого не было.

– После «Арсенала» вы оказались в «Таврии» Олега Лужного. Какой он тренер?

– Лужный – тренер мотиватор. Он знал, как завести команду. К тому же, не боялся пойти к самому высшему руководству поговорить, выбить хорошие сборы для команды.

В «Таврии» тогда хороший коллектив собрался: Калиниченко, Назаренко, Езерский, Романчук. Меня в Симферополь как раз Лужный позвал. Первые полгода тренеры и футболисты были на одной волне. А потом начались пертурбации, скандалы, это все влияло на команду. Люди начали под Романыча копать, и он стал нервозный, хотя старался это не показывать. Начался раскол. Были люди, которые подливали масла в огонь. Нам с Олегом Романовичем нужно было поговорить по душам, ведь произошло некоторое недопонимание. Но я из-за своего характера первым не подошел. Его убрали – и «Таврия» начала угасать. После него в команде начался детский сад.

– Это вы про греческого тренера Яниса Христополуса?

– А про кого же? Он – полная противоположность Лужному. Романыч понимал мелочи футбола, а Христопулос только воспитывал. Грек больше не тренировал, а учил как вести себя в быту. Мороженное при плюс 20 не есть, в тени долго не сидеть. Самовлюбленный человек. Сам себе что-то придумает, потом три дня ходит обижается, а ничего толком объяснить не может. На ровном месте переводил людей в дубль. Никто на тренировке не имел право крикнуть, якобы все равны в команде. Но больше всего я любил читать, что он рассказывал журналистам после матчей. Результата не было, а он на каждой пресс-конференции повторял: «Я здесь, чтобы помогать!» Не могу понять, почему журналисты не спросили у него – в чем помогать. Может, помогать развалить «Таврию»?

– В украинском футболе недавно снова всплыла тема налогов. А ведь именно «Таврия» была первой, кого обвинили в неуплате налогов. Говорят, налоговики даже на тренировку приходили.

– Я тогда только пришел в клуб, с меня нечего было спросить, ведь в «Арсенале» у нас все было «в белую». Помню, как дергали Макса Калиниченко, Вову Езерского, Сергея Назаренко. Задавали смешные вопросы: «А откуда у вас машина?» Ребята не понимали, о какой машине идет речь – может, о стиральной или швейной. Потом отвечали, что автомобиль из салона. Много на эту тему шутили. Эти проверки ни к чему так и не привели.

– Как охарактеризовать период работы в симферопольском клубе Николая Костова?

– Там уже и клуба не было. Пошел развал всего. Из-за политических событий руководство все понимало, но игрокам ничего не говорили. Кто-то самостоятельно играл на опережение. Швед Свенсон, например, при всех сорвался и уехал со сборов. Португальцы каждый день спрашивали менеджмент, что будет дальше. Никому не нравится когда тебя обманывают.

– Вы перешли в «Металлист», главным менеджером которого потом стал Александр Бойцан, с которым вы уже имели дело в Симферополе. Какая была ваша реакция?

– Не хочу об этом говорить... Я подумал, может, в меня кто-то жучка подсадил и за мной идет. Мне было очень трудно наблюдать за тем, как разваливали «Металлист». На базе харьковского клуба чувствовалось, сколько люди вложили сил в построение клуба. Для персонала это была не работа, а что-то намного больше. Это было не просто закрытие фирмы, а смерть живого организма. Когда не было денег, женщины с базы за свои деньги покупали для команды молочные продукты. Попросили их говорить, когда нужны будут деньги. А они ответили: «Да как мы можем к вам подходить с такими вопросами?» Люди не верили, что клуб можно просто так развалить.

– Недавно вам исполнилось 30. Многие считают, что для вратаря это только начало. С другой стороны, иногда в этом возрасте уже и заканчивают.

– У того же Андрея Диканя, Александра Уварова, Артема Реброва в 30 как раз все только пошло. Я считаю, для вратаря это хороший возраст. Но главное – свой шанс не проспать и подкреплять работой. А то начало легко может стать концом. Сил и желания продолжать играть у меня хватает.