Главный тренер «Оболони» Сергей Ковалец рассказал о неоднозначности судейских решений, о том, как ладил с Йожефом Сабо и Виталием Кварцяным и напомнил Александру Рыбке о «поляне».

— Сергей, получается, что очередной сезон в качестве наставника «Оболони» вы начинаете так же, как и остальные — создавая после ухода семи исполнителей, по сути, новую команду. Не надоело?

— Мы не стоим на месте. Учтите, что «Оболонь» — заводская команда, одно из его структурных подразделений. Средства на финансирование команды выделяются, но они не могут быть заоблачными. Потому футболисты, достигшие определенного уровня мастерства, уходят в более зажиточные в материальном плане клубы. В первую очередь мне хочется добиться от игроков стабильности. Именно это качество является признаком мастерства. Стабильность в финансировании тоже влияет на игровые показатели. Но, повторюсь, мы являемся производственной структурой и вынуждены мириться с теми условиями, которые имеются. Если бы в Украине круглый год было лето, «Оболонь» была бы самой богатой командой страны. Но поскольку тепло у нас месяцев пять от силы, соответственно большую прибыль завод получает только в это время.

— Вы ставили перед руководством условие — сохранить костяк команды?

— Хороший вопрос. Условие ставилось. Но как удержать человека, если, к примеру, Александра Рыбку пригласили в «Шахтер» — клуб, выступающий в Лиге чемпионов. Павел Худзик и Евгений Лозинский ушли в «Зарю», претендующую на место в Лиге Европы. Конечно, наш клуб получил определенную прибыль от этих трансферов. Точнее, мы покрыли средства, потраченные в свое время на подготовку этих футболистов. Да и держать в команде ребят не стоит. Футбольный возраст краток. Потому нужно дать игроку возможность заработать денег, чтобы он и сам мог нормально пожить, и родителям помог материально. Ведь после завершения карьеры начинается совершенно новая жизнь. Человек к этому времени должен обладать определенным финансовым багажом, позволяющим перенести жизненные перемены безболезненно.

— У вас существует два собственных примера — «Львов» и «Оболонь». Это клубы примерно с одной философией. В том, чтобы они задерживались в числе элитных клубов, никто не заинтересован. Их проще выбросить в первую лигу...

— И это парадокс. Меня удивляет, почему такие команды, у которых небольшой бюджет и которые ориентируются исключительно на украинских исполнителей, оказываются ненужными? Даже пресса их не поддерживает. Это при условии, что в прошлом сезоне мы дважды обыграли «Шахтер», а у «Динамо» выиграли и сыграли вничью. Мы показали, что украинские футболисты тоже могут играть на равнее с бразильскими.

О судействе я вообще молчу. Очень хотелось бы, чтобы в нашем чемпионате арбитраж был одинаковым для всех команд. Точнее, чтобы судьи были последовательными. Ведь ошибаются все. Главное — чтоб ошибки не были тенденциозными. Тренеры, игроки, судьи — мы все делаем один продукт. Потому мы должны уважать друг друга. После матча с «Таврией» я уже говорил, что мне после таких судейских ошибок жаль не потерянных очков, а ребят, их труда. При этом я как тренер не боюсь взять на себя ответственность за результат. Но хочется понимать, за что я отвечаю. Слушаю, когда судья мне говорит, дескать, вы пять матчей не можете забить, кого вы обвиняете. Но неназначенный чистый пенальти — это тоже труд команды.

— В бытности игрока вы говорили, что не можете смириться, когда вашу команду несправедливо судят. Как тренер вы срываетесь впервые...

— Да, терпел и во Львове, и здесь. Всегда предпочитал искать причины поражений в себе. Впрочем, придерживаюсь этого принципа поныне. Но ошибка ошибке рознь. Это все понимают. Хотелось бы, чтобы судьи были последовательными и придерживались одинаковой трактовки правил. Если постоянно молчишь, те, от кого зависит качество судейства, подумают, что нас все устраивает. Но это не так.

Вместе с тем, я бы не стал всех собак вешать на судей. Виновата система. Возьмите наш матч против «Динамо». На повторе видно, что свои голы динамовцы забивали с офсайдов. На помощника судьи Наталию Рачинскую было выпущено немало критических стрел. Но разве она виновата, что ФИФА до сих пор не решается ввести систему видеоповторов? Если мы придерживаемся принципов fair play, то нужно их соблюдать во всем. Американцы ведь не зря говорят, что в «соккере» зачастую результат несправедлив, поскольку он зависит от человеческой ошибки. Как судья может успеть к эпицентру момента, если следует передача на 70 метров? Физически это невозможно.

— Сегодня «Оболонь» называют командой Ковальца. Трудно себе представить, что пять лет назад вас, по сути, «ушел» из основного состава, переведя после удаления во вторую команду, тогдашний наставник «пивоваров» Петр Слободян...

— Не поверите, но я тогда совсем не обиделся на Петра Петровича. Более того, воспринял его решение с пониманием, по-философски. Мне было интересно во второй команде, поскольку уже тогда понимал, что это начало моего тренерского пути и, выходя на поле рядом с молодежью, я практически обретаю первые навыки самостоятельной работы. А с Петром Слободяном мы нормально общаемся и поныне.

— Вас смело можно назвать одним из учеников Мирона Маркевича. Но сейчас вы с Мироном Богдановичем, такое впечатление, стали антагонистами. Маркевич не видит талантливых украинских футболистов, а его клуб занимается натурализацией иностранцев. Вы наоборот доказываете обратное...

— Мирон Богданович сделал из меня футболиста и отдал меня в киевское «Динамо». За три года совместной тренерской работы я позаимствовал у Маркевича многие вещи из психологии тренерского искусства и тренировочного процесса. Потому я не могу назвать себя антагонистом по отношению к этому человеку. Маркевич — успешный тренер. Но у каждой команды есть свое направление. У нас акцент делается на украинских футболистов, у «Шахтера» — на бразильских, у «Динамо» — на нигерийских, в «Металлисте» — на аргентинских. Чтобы воспитать хорошего футболиста уровня «Динамо» или «Шахтера» нужно время. Это не цветок, который польешь и он вырастет. Необходимо, чтобы ребенок с раннего детства готовился под руководством хорошего тренера, играл в турнирах против сильных команд. А настоящая футбольная академия в Харькове открылась совсем недавно.

— Валерий Лобановский, вернувшись с Ближнего Востока, всего за три года создал команду, дошедшую до полуфинала Лиги чемпионов. В составе того «Динамо» были два белоруса, а остальные — украинцы...

— Возвращение Валерия Васильевича дало направление всему украинскому футболу периода независимости в целом. После распада СССР мы играли свой чемпионат, у нас была сборная, но мы не знали, в каком направлении двигаться. Лобановский этот путь указал. При нем мгновенно заиграли и клубы, и сборная, Шевченко получил «Золотой мяч». Да, это были украинские футболисты. Но воспитаны они были еще советской системой. В первые годы независимости эта система подготовки молодых футболистов рухнула. Сейчас важно вернуть ее обратно.

А возвращаясь к Лобановскому, он ведь чем брал? Валерий Васильевич знал каждого футболиста, все его бытовые проблемы. Он был справедлив, добр. Если ты хороший футболист и человек, Лобановский обеспечивал тебе все условия — квартиру, машину и остальное. Он отстаивал игроков перед высшим руководством. Потому за него хотелось умереть на поле. И такое чувство испытывал не только я. Конечно, сейчас, работая тренером, пытаюсь использовать те подходы, которые были свойственны Лобановскому.

— И все же не ошибусь, если скажу, что ваше мировоззрение существенно поменяло сотрудничество с немцем Берндом Штанге в «Днепре»?

— Вы правы. Потом, когда в течение восьми месяцев выступал в составе голландского «Твенте», мои взгляды лишь укрепились. Поначалу для меня становилась откровением каждая мелочь. Во-первых, мы не заезжали на базу накануне матчей. Также Штанге позволял заезжать на тренировки женам и детям. Бернд сразу спросил нас: «Где ваши родные?» мы удивились, дескать, на базу им перед матчами заезжать запрещено. «Вы что? Ваши жены, дети, родители должны видеть, как вы зарабатываете деньги!». И действительно, для меня всегда было загадкой, почему близкие люди не могут организованно посмотреть на наши тренировки? Более того, с годами убедился, что жена порой способна настроить мужа так, как это не способен сделать ни один тренер. Признаться, мы буквально воспрянули духом, когда Штанге разрешил любимым приезжать к нам на базу. Да он и сам с нами нередко ходил на рыбалку, жарил шашлыки. Когда Бернд позволил нам пить пиво — все были просто в шоке! «А что вы удивляетесь? — отвечал тренер. — Лучше выпить баночку пива, чем три литра воды или, не дай Бог, водки».

— Сейчас в роли тренера вы относитесь к футболистам с тем же доверием, с каким к вам когда-то относился Штанге?

— Убежден, что по-другому нельзя. Я еще в «Металлисте» позволил заезжать женам и детям футболистов на базу. Маркевич поначалу удивился: «Разве такое возможно?» Но я взял всю организацию под свой контроль. Более того, футболисты ездили семьями на сборы в ОАЭ, в Израиль. Когда я ушел — Мирон Богданович от подобной практики уже не отказался. И «Металлист» ведь от этого хуже играть не стал. Подобным образом мы работали во Львове и сейчас так работаем в «Оболони». Я пытаюсь создать в команде семейную обстановку. Но при этом каждый должен четко знать свой маневр. В отличие даже от наших времен сейчас молодые ребята чаще всего уже четко понимают, что футбол — то, что может обеспечить их будущее. Потому ребята дорожат своим статусом и не делают глупостей.

— Как футболист вы работали под руководством многих известных тренеров. В том числе и с теми, о чьих характерах ходят легенды: Йожеф Сабо, Михаил Фоменко, Виталий Кварцяный. Общий язык вы находили со всеми, кроме, наверное, Владимира Онищенко...

— Да я и с Онищенко не конфликтовал. Наоборот, сейчас я его отлично понимаю. У него как тренера был свой взгляд на вещи, у меня — свой. Я решил уйти, но это не вина Онищенко. Не обвинял его даже тогда, поскольку ошибки привык искать исключительно в себе. Это было мое решение и я о нем никогда не сожалел. В своей жизни придерживаюсь девиза «все, что не делается — к лучшему». Мой тогдашний переход в «Днепр» не выбивается из этой цепочки.

Отмечу, что я всегда искал справедливости. Потому всегда шел на откровенные разговоры с тренерами. Разговоры спокойные, без крика. С тем же Сабо у меня сохранились отличные отношения. Виделись Йожефом Йожефовичем несколько дней назад. Он мне говорит: «Сереженька, у тебя дворовая команда». «А я горжусь этим, — отвечаю. — Ведь именно во дворе раньше определялся дух, характер и справедливость». Вместе с тем, я понимаю, что Йожеф Йожефович надо мной не подтрунивал, а говорил по-доброму. За Кварцяным тоже наблюдают с большим интересом, словно смотрят какой-то спектакль. Да, иногда его поведение выглядит забавно, а высказывания — откровенно смешными. Но таково его жизненное кредо. Я знаю Виталия Владимировича как отличного психолога.

К слову, знаете за что кроме всего прочего я уважал Штанге? Потому что он, когда мне не находилось места в составе, всегда вызывал и объяснял, почему так происходит. Это было здорово. Раньше, когда не попадал в состав, лишь терзал себя догадками. У того же Онищенко я так и не добился ответа на вопрос «почему я не играю». По моему убеждению, тренер должен объяснить игроку все, что его волнует. Потому в «Оболони» не делаю в этом контексте исключений, будь-то основной игрок или футболист из молодежного состава. Мне этих ребят понять не сложно, ведь я сам недавно был на их месте. Пусть игроков много, но свою позицию нужно объяснить каждому. Тогда футболисты будут тебя уважать.

— Одним из таких наверняка можно назвать того же Рыбку. До прихода в «Оболонь» Александр, казалось, катился по наклонной. Что вы поменяли в Рыбке, что за какой-то год он превратился в основного вратаря «Шахтера» и был приглашен в национальную сборную?

— Это вы лучше спросите у Саши. Пусть он расскажет, какая атмосфера была в команде, что делали тренеры. Мне приятно, что нам удалось помочь этому парню обрести уверенность в себе. Человек ведь может быть готов физически, тактически, но не психологически. Мы создали в команде душевную обстановку и, как видим, это сказалось на нашем бывшем вратаре позитивно. Ребята передали мне интервью Рыбки, в котором он сказал, что обязательно приедет в «Оболонь» и выставит, по нашей традиции, «поляну».

— То есть?

— Рыбка знает, о чем речь (смеется).

— Сергей, психология — это ваш дар от природы?

— Да все мы психологи от природы. Даже ребенок, заплакав, рассчитывает, что родители его пожалеют и дадут что-то вкусное. Просто у кого-то ответственности больше, у кого-то меньше. Я работаю с молодыми людьми и пытаюсь воспитать их так, чтобы они относились к людям так, как они бы хотели, чтобы относились к ним. Также отмечу, что одиннадцатый пункт наших внутренних принципов игры в футбол гласит: «Болельщик простит все, кроме безразличия». Эти постулаты на самом деле очень важны. Скажем, было приятно, когда после 0:4 в Донецке болельщики «Шахтера» проводили нас с поля аплодисментами. Мы стараемся. Да, нам не хватает времени, ведь не зря говорят, что на создание хорошей команды нужно три года. Первый тратишь на то, чтобы собрать футболистов, второй — наигрываешь состав, а третий — даешь результат. Нам не хватает опыта, мастерства, но мы стараемся. И, надеюсь, болельщик это оценит. Нужно лишь терпение и понимание. Мне кажется, что у руководства нашего клуба эти качества присутствуют.

Контракты