– Вы сегодня разобрались, что это было, – ваш конфликт с тренером Ринатом Билялетдиновым?

– Да, но вспоминать мне об этом, откровенно говоря, не хочется. Просто так вышло, а ситуация была сложной для всех – меня, тренера, клуба.

– Может, нужно было поискать компромисс? По-моему, никто не выиграл из-за того, что вы полгода работали с молодежкой.

– А мне там нравилось! Тренер был хороший – мог и осадить, и подсказать, и коллектив создал настоящий. Юрий Анварович (Уткульбаев, ныне наставник "Актобе". – Прим. А.А.) мне помог, когда ситуация того требовала. Для меня то время не потерянное, а хорошее.

– В итоге вам пришлось уехать в Катар. Начали вы там браво – три гола, пять голевых передач…

– Ага, но это вторая лига Катара.

– "Аль-Райян"? Это же богатейший клуб эмирата.

– Верно, но футбольная команда оказалась вне элитной лиги. Вернулись туда за сезон, обыгрывая соперников со счетом 11:0, 8:1, 6:0... Пользы от такого футбола мало, но мы играли на Кубках эмира, Кубке Залива, еще каком-то Кубке, где соперниками были клубы Саудовской Аравии. В итоге набралась дюжина хороших матчей.

– С шейхами, которые на Ближнем Востоке опекают спортивные команды, встречались?

– Да. Правда, встреча не порадовала. Его Высочество предложил забивать по три гола за матч, и тогда у меня все будет нормально. Хотел, наверное, успокоить, но я насторожился.

– Мыслей остаться там и жить спокойно и денежно не возникало?

– Во-первых, там мне выплатили одну зарплату из шести. Остальные пять прислали после обращения в ФИФА. Это, видимо, система. Может, забыли, может, не было настроения платить вовремя. А может, люди просто не торопились. Я вовремя понял, что у Катара свой мир и глупо его пытаться переделать. Мне интернет в квартиру три месяца проводили!

– Ругались?

– Нет. Напоминал. Вежливо. Я вообще с арабами не спорил, а играл. У меня была цель – вернуться в Россию. Рано мне отдыхать, выступая в таких лигах. Я хотел получить шанс в "Рубине", напомнить о себе как о футболисте определенного уровня.

– У вас получилось.

– Знаете, для меня гол на "Энфилде" – это одна из самых больших побед в жизни.

– Вышло все в итоге очень красиво.

– Да, да, да! Я теперь всем говорю: "Мой гол "Ливерпулю" – теперь как резюме – смотрите, что могу!" Когда забил, то внутри была такая радость! Те эмоции словами трудно передать.

– Все кричало и пело?

– Причем на все лады! Главным мотивом были слова "я смог, я справился"!

– Пока вы получали деньги по контракту в Казани, в Харькове терпел бедствие "Металлист". В итоге вы отказались от претензий к клубу на сумму в 350 тысяч долларов. Красивый поступок.

– Я не простил бы даже 1000 евро любому другому клубу. Но "Металлист" для меня – не просто команда или организация. Это особая история, в которой много чувств и сердца.

– Как отнеслась к вашему широкому жесту супруга?

– Конечно, я спросил Милицу! Она сказала, что поймет. Знаете, когда я подписал бумаги об отказе от претензий, то почувствовал огромное облегчение.

– Кто из президентов "Металлиста" продавал вас в Казань – Александр Ярославский или его преемник Сергей Курченко?

– Курченко. Откровенно говоря, он не хотел, чтобы я уезжал в Россию.

– А вы хотели ехать в Казань?

– Да. Россия была шикарным, новым вызовом. Я очень хотел попробовать себя в российской лиге. Меня интересовала только спортивная сторона дела.

– Другой мотивации не было?

– Вы про деньги?! Мне было очень хорошо в Харькове. У меня был прекрасный личный контракт. Курченко вернул меня из "Шахтера", повторив сумму, которую мне давал Ринат Ахметов. А в Донецке всегда платили щедро. Но когда появился вариант с "Металлистом", я принял решение вернуться.

– В Донецке вас поняли?

– Да. И президент, и команда, и капитан Дарио Срна, который много сделал, чтобы я стал своим в "Шахтере". Я даже купил там квартиру.

– Что с ней?

– Это неактуально сегодня. Просто надеюсь, что в ставшей мне родной стране наступит мир.

– Где сейчас Курченко?

– В России. Он был тесно связан с прежней украинской властью. Возможности вернуться в Харьков у него нет. Но я лично очень признателен этому человеку.

– Русский вы где выучили?

– В Луцке. Поначалу нам, балканцам "Волыни", переводил Джудович. Вы его знаете в России – защитник, который потом в Нальчике долго играл, был там капитаном. Мы сидели кружком, а главный тренер Кваряцный кричал, грозно спрашивая: "Поняли?" Мы кивали, спрашивая потом Джуду: "О чем речь"? Джуда говорил, что нам лучше не спешить с изучением русского языка. Но я ему не верил.

– Когда стали понимать, что подумали?

– Какой Джудович мудрый парень!

– Где он сейчас?

– Дома. Играть закончил и вроде бы стал сотрудником Федерации футбола Черногории. Уверен, он должен справиться с новой работой. Джуда же умница!

– Вы начинали карьеру в клубе, двух президентов которого убили с разницей в пять лет.

– Да, верно. Второе убийство, Бронислава Трояновича, произошло недалеко от квартиры, где я вырос и где живут теперь мои родители. Я шел на спарринг с "Обиличем". Игру в итоге отменили.

– "Обилич" – клуб Желько Ражнатовича или Аркана. Этот человек – легенда современной Сербии, которого в нулевых убили и теперь кто-то называет Ражнатовича героем, а кто-то – бандитом.

– Для футбола было важно, что этот человек создал и финансировал клуб, который выиграл чемпионат Югославии, готовил хороших игроков. В России играли Милан Обрадович, Ненад Джорджевич, Вуле Тривунович. В сборной долго играл Марко Пантелич.

– "Обилич" жив или прекратил свою деятельность?

– Жив. Играет в седьмой по счету лиге Сербии.

– Какой?

– Седьмой. У нас все играют в футбол. Лиг очень много. Мой первый клуб, "Звездара", тоже жив, хотя сменил название и выступает, по сути, в Лиге Белграда.

– Ваш дом – это Белград?

– Жена и дети там. И родители. Они у меня глухонемые.

– Как это?

– Так. Отцу неудачно укололи лекарство, началось осложнение. Мама тоже родилась с нормальным слухом, но из-за болезни потеряла возможность слышать.

– Как вы общаетесь с родители?

– Жестами. Я все, что нужно, давно освоил.

– Сербы играют буквально по всему миру и везде учат язык, становятся своими. В чем тут секрет?

– У нас прекрасная тренерская школа. Это, во-первых. Есть традиции. Вот тут – во-вторых: игровые виды спорта страна обожает! Играют буквально все. Поверьте, это не просто слова. Язык... Ну было бы желание. Это не самая большая проблема. И еще мы очень похожи на русских.

– Русский футболист не выучит язык, если ему это не нужно. Обычно как раз не нужно. Рядом переводчик, все комфортно.

– Ну английский ваши парни знают, уверен. Россия – большая, а Сербия – маленькая. Мы привыкли к тому, что жизнь – борьба и преодоление. Всегда нужен характер, всегда надо работать, чтобы чего-то получить. Это в нашей крови, голове. Этот подход к жизни – часть нашей национальной культуры.

– Вы привыкли к Казани?

– Да, уже да. Поначалу город не нравился.

– Вы серьезно?

– Зачем врать? Сейчас я понял, что живу в одном из самых красивых городов России. Но все равно мало куда хожу. Моя жизнь в Казани – это квартира, ресторан, база, стадион, аэропорт. Даже в Кремле не был. Думаю, буду жалеть, что так мало вижу. Наверное, нужно исправлять ситуацию.

– "Рубин" много чего выиграл, но вы это время провели на Украине. Чувствуется ли сегодня, что вы на контракте в большом клубе?

– Инфраструктура, стадион, организация – это уровень топ-клуба. Что касается игры и амбиций, то нам непросто.

– "Рубин" способен вернуться в пятерку лучших клубов России?

– Это глобальная цель, но дорога к ней будет сложной. Нужно набраться терпения всем, понимая: мы сегодня не можем похвастать тем, что собираем лучших игроков.