В советском футболе было много ярких нападающих, на которых народ валом валил на стадионы. В 80-е годы в Киеве ходили «на Блохина», в Тбилиси - «на Шенгелия», в Ташкенте - «на Якубика», в Днепропетровске - «на Протасова», в Ростове - «на Андреева». Болельщики столицы Белоруссии шли «на Кондратьева», блиставшего в ту пору в минском «Динамо». Самобытный форвард, впоследствии перешагнувший рубеж в 100 голов и вошедший в символический «Клуб Григория Федотова», оставил свой след и в Украине. В чемпионате СССР он защищал цвета «Черноморца», а в украинской истории успел поиграть в шепетовском «Темпе».

Сегодня легендарный Георгий Кондратьев стремится к новым футбольным вершинам уже в тренерской роли. На Олимпиаде-2012 он возглавляет олимпийскую сборную Белоруссии.

- В отличие от Одессы провинциальная Шепетовка никогда не причислялась к футбольным центрам Украины. Многие удивлялись, видя вашу фамилию в составе тамошнего «Темпа»…

- Да уж, Шепетовка по футбольным меркам была экзотикой. Особенно после Австрии, откуда я вернулся вскоре после распада СССР. Правда, до появления в «Темпе» первый круг сезона-1992 отыграл в «Молодечно» - тогда его тренировал Серега Боровский, который и позвал меня в команду. Период в Шепетовке мне многим запомнился, в том числе и бытовыми коллизиями. Потренируемся, а воды нет - так нас на озеро мыться возили. А в гостинице туалет вообще в коридоре находился - после Австрии, сами понимаете, как все это воспринималось… Но все скрашивал тот факт, что команда была довольно приличная. Перед «Темпом» стояла задача войти в высшую лигу. А мне всегда интересно было играть в командах с задачами. На тот момент в Шепетовке подобрался хороший коллектив, в котором царила дружная атмосфера. Хоть мы и были из разных регионов - из Узбекистана, Белоруссии, Украины, но все же находили общий язык.

- Вместе с вами в «Темпе» играл и ваш многолетний партнер по минскому «Динамо» Сергей Гомонов…

- Кроме нас из Белоруссии потом еще вратарь Мартешкин приезжал. Однако он не задержался - уехал.

- В Шепетовке было скучно?

- Нам скучать было некогда - отыгрывали игру и ехали домой. Иногда, чтобы мы успели на нужную электричку, нас при счете 2:0 или 3:0 минут за двадцать до окончания матча меняли. Мы быстренько мчались на вокзал, а оттуда ехали электропоездом до Ровно. Там пересаживались в поезд до Минска и наутро уже были на месте. Двое-трое суток дома - и опять на три-четыре дня в Шепетовку. Когда же были спаренные игры, то проводили в Украине неделю. А потом опять домой. Так вот постоянно с Гомоновым и мотались «туда-сюда».

- Вам, как к известным мастерам, были какие-то послабления?

- Их мы сами себе не позволяли. Мы знали, что должны быть лидерами в этой команде, и нам было не до послаблений. Другое дело, что президент клуба Джумбер Нишнианидзе к нам с уважением относился - мог лишнюю копейку дать, когда хорошо сыграем. Разумеется, неофициально: р-р-раз - и по 100 долларов подкинет из кармана красиво.

- В те годы это были большие деньги!

- Конечно! В Белоруссии в месяц платили 100 долларов, а тут за одну игру столько! Кстати, до «Темпа» у меня в «Молодечно» такой была месячная зарплата.

- А сколько в Шепетовке платили?

- Долларов 400 зарплата была. Плюс премиальные. В общем, где-то 600 в сумме выходило. В высшей лиге, куда «Темп» пробился по итогам сезона-1992/93, платить стали еще больше. Правда, я всего три матча в элите сыграл, после чего в Германию уехал. А вот Гомонов один остался. Но он не был разочарован. В «Темпе» Сергей чувствовал себя нормально, ему там нравилось. В Белоруссии-то копейки платили, а в Шепетовке нормальные деньги получал. Он, по-моему, еще год после меня там отыграл.

- О щедрости президента «Темпа» приходилось слышать не раз. Один из бывших игроков этой команды рассказывал, что Джумбер Нишнианидзе мог позвать к себе в кабинет, в котором на столе лежала гора тогдашних украинских купонов. Он отгребал из нее для любимчиков большую часть - на свое усмотрение.

- Первую зарплату в тех же купюрах нам с Сергеем выдавал его брат Шота, также работавший в клубе. Принес во-о-о-т такую сумку купонов (широко разводит руки - Прим. В.К.). Я говорю: «Что мы с ними будем делать? Лучше поменяй нам на доллары». Он пошел, обменял у валютчиков и потом уже выплачивал нам заработанное только «зелеными». Так что вместо мешка денег зарплата помещалась в карманчике. Это куда проще.

- В то время процветал рэкет. Не боялись?

- Нас как-то не трогали. Во всяком случае, я ни разу не попадал под рэкет.

- Может, потому что вы сами скорее были на таковых ребят похожи?

- Вполне возможно (улыбается). В «Черноморце» я еще с волосами был, а в Шепетовке уже носил нынешнюю прическу (поглаживает бритую голову - Прим. В.К.). Видимо, рэкетиры принимали за своего.

- Как складывалась ваша карьера после отъезда из «экзотической» украинской провинции?

- После Шепетовки была Германия. Там я провел четыре месяца в клубе третьей лиги «Висмут» из города Гера. Сыграл всего игры четыре, так как меня долго не могли заявить - что-то там с бумагами было. А вскоре окончание первого круга подоспело. Я уехал в Белоруссию, однако из-за проволочек с оформлением визы в Минске надолго задержался. Хотя еще перед отъездом домой предупреждал клубных работников, что ее лучше в Германии сделать - так будет проще. А когда вернулся в Геру, меня наказали деньгами. После этого я развернулся и уехал.   

- Психанули?

- Нет. Просто понял, что в «Висмуте» мне нечего делать. Мало того, что накануне реорганизации у этого клуба в турнирном плане дела складывались не лучшим образом, так еще и денег за два месяца не заплатили. Хотя в той ситуации моей вины не было.

- Перед очередной попыткой вкусить легионерского хлеба снова коротали время на родине?

- Ага. Поиграл немного во второй лиге - была такая команда «Атака-Аура», которую известный белорусский тренер Яков Шапиро создал. Она потом даже в высшую лигу вышла, но спустя какое-то время развалилась. В ней я игр пять сыграл и в мае 1994-го вновь уехал за границу. В этот раз в Финляндию.

- В стране Суоми удалось задержаться на дольше, чем в Австрии и Германии?

- Отыграл в Финляндии четыре года. Городок Каскинен называется, там всего 2 тысячи жителей. За местный КаИК за это время львиную долю мячей забивал. С передач выступавшего вместе со мной Юры Желудкова из «Зенита». Кстати, потом один сезон в Каскинене еще и Сережа Процюк отыграл. С ним я по «Черноморцу» знаком. За четыре года я голов 70 наколотил, наверное. В среднем за сезон забивал около двух десятков мячей.

- В Финляндии по дому не тосковали?

- Когда семья приезжала на лето, все было нормально. На больший срок остаться родным не было возможности - дочка в Белоруссии в школу ходила. Летом в Каскинене здорово. Он находится как раз на побережье Ботнического пролива, который расположен между Финляндией и Швецией. Мне там рыбалка очень нравилась - больших лещей по два килограмма весом ловил! А вот когда семья к осени уезжала, то следующие полтора месяца, конечно, тяжеловато переносились. Выйти-то некуда - деревня…

- С местным населением контакт быстро установили?

- В Каскинене люди хорошие. Я бы сказал, душевные. И в руководстве клуба, и среди простых жителей. Они к нам с большим уважением относились. А вот в Германии такого не было - там чувствовал к себе негативное отношение.

- Как коротали время, когда семьи не было?

- Телевизор в основном смотрели, да в бильярд ходили играть.

- Не надоедало одно и то же?

- Надоедало. А что было делать? В Белоруссии тогда зарплаты были мизерные - по 10-20, ну пусть по 30 долларов в клубах высшей лиги. А в КаИКе я получал 6 тысяч марок. В переводе на доллары это было больше 1 000. В то время это были неплохие деньги.

- Финская водка вам была по душе?

- Она продавалась только в специализированных магазинах ALKA крупных городов, больше нигде ее нельзя было купить. В том числе и в Каскинене. К тому же, была она уж очень дорогущая! Бутылка нашей «Московской» или «Столичной» тоже недешево обходилась - 125 финских марок. Это порядка 25 долларов. Мы же пиво пили. После игр шли в бар и там его потребляли.

- С такой ценой на водку на чужбине и трезвенником можно стать…

- Так я им почти и стал. За весь сезон Юрка в Питер, бывает, разок вырвется на машине и две бутылки привезет. Больше не разрешалось.

- Вы их наверное быстро оприходовали?

- Мы в основном делали это после игры. Сядем вчетвером в компании наших жен - и что нам на четверых эти две бутылки? За один присест водка и уходила. А когда ее нет, то и не хочется. Мы ж не алкаши какие-то.

- Часто бывало, что вы жалели о том или ином принятом решении?

- Ну не то, чтобы жалел. Но иногда, знаете, такое чувство было, что зря ушел. Так было в случае с «Черноморцем» в конце 1990-го. Надо было еще годик поиграть.

- В Одессе предлагали остаться?

- Конечно, предлагали! Когда я приехал рассчитываться, Виктор Прокопенко меня встретил и сказал: давай, оставайся. А я такой: коль принял решение - все, уже его не изменю.

- Решили проделать путь из «моряков» в «железнодорожники»?

- Вообще-то я тогда уходил не в «Локомотив», а хотел уехать за границу - у меня был вариант с греческим ПАОКом. Но в те смутные времена агенты меня просто задурили, никуда так и не устроив. Наверное, мне не стоило уезжать из Одессы, так как в следующем году команда четвертое место заняла. А если бы остался, может, мои голы могли бы помочь попасть в тройку призеров. Тем более, после 1991 года многие ребята из «Черноморца» в Израиль поуезжали, где успели что-то заработать. А у меня зарубежная карьера, увы, не сложилась: в Австрии я всего три месяца в аренде побыл - в «Санкт-Пельтене» парень ногу сломал, вот меня и взяли. Потом он вылечился и мне сказали: «Спасибо. До свиданья!». Клуб-то небогатый. Не заладилось и в Германии с «Висмутом». Положительные впечатления остались лишь от Финляндии. Хотя мог ведь куда-то получше уехать. Но.. Что сделано, то сделано.

- Правда, что когда вы играли в «Черноморце», была какая-то история с таксистами, не желавшими отпускать вас из Одессы?

- Я ехал с женой в аэропорт, когда из двигавшегося параллельным курсом такси сквозь открытые окна мне человека три говорят: «Жора, не уезжай, оставайся. Тебя же здесь любят». Да, было такое…

- Вас этот момент тронул?

- Конечно, приятно было. Не зря, значит, играл в Одессе, раз люди не хотели отпускать.

- Бытует мнение, что процентов 70-80 футболистов, однажды приехавших в Одессу из других регионов, остаются затем в нем жить. Чем манит этот город?

- Наверное, своей неповторимой аурой. Мне было приятно в этом городе играть. В отличие от Минска, где в последние годы оказывалось дикое давление на команду по поводу достижения результата, в Одессе такого не чувствовалось. Прокопенко никогда на футболистов не давил, что нам любой ценой нужен результат. В «Черноморце» я от футбола получал удовольствие. Оттого мне и нравилось в Одессе. Ну, и конечно же, море - семья моя постоянно на Каролино-Бугазе отдыхала.

- С кем в Одессе дружили?

- Со многими. С Ваней Жекю постоянно контактировали, с Вадиком Плоскиной. Мы часто собирались семьями - отдыхали, шашлыки жарили. А еще с Гецко, Цымбаларем, братьями Никифоровыми, Телесненко, Гусевым. Они хоть ребята и помоложе, но ко мне тянулись. С Наконечным тоже общались. А еще с сыном бывшего капитана и президента клуба Юрия Заболотного - Игорем. Мы с ним до сих пор поддерживаем отношения. После игр практически всегда собирались - каждый в своей компании. Режим нарушали, и это глупо отрицать. Но не могу сказать, что это доходило до какого-то безумства. Никакого перебора не было! Да, могли выпить. Однако не до такой степени, чтобы на следующее утро не могли выйти на тренировку. А после игры у нас, как правило, была пробежка и восстановительные процедуры. Но никогда не было такого, чтобы кто-то не пришел.

- О периоде, проведенном в «Черноморце», часто вспоминаете?

- Вроде два года всего поиграл, а кажется, будто десять! Столько знакомых и друзей в этом городе осталось! «Черноморец» в чем-то особенная команда. В первый год моих выступлений мы дома проиграли всего один матч - «Спартаку» 2:3. Да и то мячи в наши ворота залетали нелепые. 1:0 ведь вели, потом 2:1. Но… С киевским «Динамо» вничью сыграли. В родных стенах мы играли удачно, а вот на выезде могли «слить» кому-нибудь - не совсем сильному сопернику. Тем не менее, заняли шестое место. Сезон-1990 года у команды не получился, тем более, что к тому моменту процесс развала советского футбола постепенно пошел. Хотя начали мы лихо - и «Жальгирис» обыграли, и «мое» минское «Динамо». А потом многие футболисты стали уезжать. Мы с одноклубником Игорем Савельевым летом тоже ездили на просмотр в израильский клуб. В общем, в силу разных причин концовка чемпионата оказалась не лучшей. Зато в Кубке УЕФА выглядели неплохо: «Русенборг» прошли, с «Монако» на равных играли - дома 0:0, а в гостя всего 0:1 уступили. Но в Монте-Карло я уже не играл.

- Тогда в составе монегасков играл Джордж Веа, которого опекал Телесненко.

- Команда у «Монако» тогда была сильная. Кроме Веа, французский клуб имел много других ярких звезд. А тренер был какой - Арсен Венгер! Он тогда был еще совсем молодой.

- Многие тренеры, работавшие во времена советского футбола, утверждают, что ваше поколение было крепче нынешнего. Оно могло накануне нарушать режим, а на следующий день выйти и сыграть на должном уровне.

- Я с этим согласен. Об этом могу судить на основании тренерской работы. Сейчас молодые люди нарушают режим реже, чем мы в свое время. Боятся. Ведь в современном футболе деньги совсем другие. К тому же, ребята хотят уехать играть за рубеж с целью что-то заработать. У моего поколения какие были перспективы? Да никаких. Может, из-за этого мы где-то и перебирали. Но мы были крепче - это однозначно. Не знаю почему: может, это связано с экологией, может, еще с чем-то.

- Кем вы числились по трудовой книжке?

- В основном - инструктор по спорту. В «Динамо» же я был офицер МВД. Деньги получали в части. Но трудовая книжка тоже была. С подобной записью.

- Иногда ее перелистываете, вспоминая былые времена?

- Нет. Только когда работу меняю, то смотрю. Вот сейчас работаю в Федерации футбола Белоруссии, так оказывается, у меня в трудовой вообще не будет записи. Так составлен контракт.

- С президентом страны Александром Лукашенко знакомы?

- Да. В футбол не раз играли вместе. На базу в Стайки Лукашенко часто приезжал с этой целью. Раз десять, наверное, с ним играл.

- Он фанат футбола?

- Теперь уже хоккея. Строит Дворцы спорта, которые вырастают чуть ли не в каждом городишке. В 2014 году в Белоруссии будет проходить чемпионат мира, и к этому хоккейному форуму в Минске возвели самую крупную в Европе 16-тысячную «Минск Арену». Хотя в интервью Лукашенко постоянно заявляет, что раньше футбол он больше любил. Даже мечтал стать футболистом.

- Наверняка не ошибусь, если предположу: минское «Динамо» в вашем сердце оставило яркий след навечно?

- Кроме «Динамо», это еще «Черноморец» и «Локомотив». Ко всем этим командам отношусь с особой симпатией.

- Что почувствовали, перейдя из скромной витебской «Двины» в главную команду Белоруссии?

- Прежде всего, разницу. Она была во всем: в организации, мастерстве игроков, уровне тренировочного процесса, солидности базы. Конечно же, на все это смотрел удивленными глазами. Но я на редкость легко влился в коллектив. Ребята постарше - Пудышев и Курненин приняли меня очень хорошо. С ними я как-то быстро сошелся. Ну и потом, команда-то хорошая была. И чемпионами впоследствии становились, и бронзу завоевывали. Могли бы еще одну взять, если бы не лимит ничьих - он-то нам и помешал. А еще в финале Кубка СССР играли, в еврокубках постоянно выступали. Кстати, минское «Динамо» - единственная команда, которая доходила до четвертьфинала во всех трех турнирах. Так что есть что вспомнить, и воспоминания эти самые хорошие.

- Болельщики вас наверное, боготворили?

- Они и сейчас хорошо относятся, особенно те, кто со стажем. А тогда болельщики повсюду узнавали - по улицам невозможно было пройти. Народ в Минске на футбол в ту пору ходил с большим интересом - 30 тысяч минимум было! А на «Спартак», киевское и тбилисское «Динамо» наш 55-тысячный стадион собирал всегда полные трибуны! Билетов было не достать.

- С просьбами о билетах к вам часто обращались?

- Да, как раз на игры с этими соперниками постоянно лишние билетики просили.

- И как: удовлетворяли просьбы?

- Конечно! Наш «Михалыч» - администратор Василевский всегда нужным количеством билетов обеспечивал. Перед игрой во дворик стадиона выйдешь, через решеточку их отдашь - и идешь готовиться к игре. Билеты тогда 1 рубль стоили. Ну, полтора, максимум.

- Что кроме медалей осталось у вас на память о тех годах?

- Старые фотографии, программки. Я хоть и не любитель их собирать, но несколько осталось. Жена делала вырезки статей из газет, в которых обо мне писали. Как реликвия хранится дома и Почетная грамота Верховного Совета БССР.

- Минское «Динамо» у многих ассоциируется с Эдуардом Малофеевым и его знаменитым определением - «искренний футбол». Оно не вызывало улыбку?

- Тогда - нет. Он был молодой тренер: у него глаза горели, и у тебя начинали. Малофеев ведь заводной по характеру человек. Часто на установке притчи свои рассказывал. Он умел настроить на игру - этого у него не отнять. Васильич до сих пор таким же остался. «Горит» весь, работать хочет. В прошлом году он в Пскове был, но ушел. Что-то там у него не получилось. Но стоило ему остаться не у дел, как он тут же заявил: «Хочу работать».

- О Малофееве говорят разное. А каково ваше мнение о нем?

- Он довольно сложный и противоречивый человек. Если честно, то до конца я его так и не понял. И никогда не пойму, наверное. Кто первый раз его увидит, тому покажется, что он - рубаха-парень, добряк. Но с другой стороны, есть в нем что-то загадочное, что разгадать до сих пор не смог.

- Что полезного дал вам, как игроку, Эдуард Малофеев?

- Он сам в прошлом был нападающим. Хорошим нападающим. В 1966 году на чемпионате мира в Англии стал даже бронзовым призером, демонстрируя умелую игру в составе сборной СССР. Многому он меня научил: как открываться, как в штрафной площадке играть. Если что-то Васильич говорил, то по делу. Его замечания и рекомендации мне, как нападающему, очень помогли. Теперь я убеждаюсь в его правоте и как тренер. Это все с годами приходит. В игроцкие годы казалось, что тренер говорит неправильно и играть нужно не так. Но потом, когда сам ступил на тренерскую стезю, понял, что к чему. И не только в футбольных вопросах, а и в жизненных.

- Кто в том чемпионском составе мог перечить Малофееву?

- Те же Пудышев и Курненин. Вот они, как лидеры команды, могли ему на разборе что-то сказать. А иногда и в резкой форме ответить.

- И как он реагировал?

- Болезненно. Психовал. Однако все же оставался при своем мнении. Переубедить его было практически невозможно.  

- Случалось такое, что Малофеев мог в кого-то чем-то запустить?

- Нет. Такого не припоминаю. Бутсами он точно ни в кого не кидался и столы в раздевалке не ворочил. Так, накричать мог.

- А обматерить?

- Нет, до этого Малофеев не опускался.

- В сборной СССР вы появлялись благодаря Малофееву?

- Все так говорят. Видимо, это действительно так. Но ведь я в ту пору играл прилично, и в тех матчах, в которых он мне доверял место в составе, я его не подводил. В отборочном цикле чемпионата мира 1986 года в паре с тем же Протасовым сыграл против сборной Швейцарии на выезде - 2:2, в одном из моментов упустив реальный шанс забить, попав в перекладину. Потом в домашнем поединке со швейцарцами я поучаствовал во всех четырех голах: два забил и дважды помог отличиться Протасову. Я, кстати, тогда мог и хет-трик сделать. В одном случае я убрал мяч пяткой, и Протасов, сняв его у меня с ноги, оформил свой первый гол в матче. А во втором я ему мяч специально пропустил, и он поразил уже пустые ворота. В основном составе Малофеев меня еще с Норвегией поставил. Я снова забил и мы 1:0 выиграли. А так в основном выходил на замены в самой концовке матчей.

- Не считаете, что в сборной вы себя не реализовали?

- Хотелось, конечно, поехать на чемпионат мира в Мексику. Но так получилось, что Малофеева сняли, а Лобановский меня не взял. Тогда, разумеется, были обиды на Лобановского - все-таки гол решающий норвежцам забил, позволивший вывести нашу команду в финальную часть мирового первенства. А сейчас, по прошествии лет думаешь: а почему он, собственно, должен был меня брать, если у него в «Динамо» были такие же надежные и проверенные люди? Он взял своих, и это закономерно.

- Динамовцы Минска в ту пору наверняка не ощущали себя ущемленными в плане бытовых проблем.

- Да. Хотя больших денег в «Динамо» не было. Ставку платили, но никаких доплат, как в других командах, мы не получали. А вот офицерские были положены - 130 рублей.

- А ставка какой?

- У всех команд, выступающих в чемпионате СССР, она была одинаковой - 250 рублей. Так было в Киеве, в Тбилиси. Везде. Но там люди находили какие-то возможности, чтобы оплату футболистам увеличить. У нас же в Минске такого не было. Даже не пытались. А вот премиальные за победу нам полагались по 60 рублей каждому. Если же попадаешь в тройку призеров, то шел перерасчет: за каждую такую игру получал дополнительно по 130 или 140 рублей - уже точно и не помню. При итоговых местах с третьего по шестое выплачивалось по 80 рублей, с шестого по десятое - кажется, 40, а с десятого по восемнадцатое ограничивалось вышеуказанными 60-ю.

- Офицером футболист Кондратьев долго был?

- Нет. Года три, не больше. Во второй половине 80-х. До этого я проходил службу в «Динамо», потом года два был прапорщиком.

- Вы говорили про блага. У вас с самого начала не было проблем с жильем в белорусской столице?

- В первые годы я жил в динамовском общежитии, а как стали чемпионами, мне, как неженатому, дали однокомнатную квартиру. Потом, когда женился, предоставили двухкомнатную. А в 1988-м, перед тем, как меня убрали из «Динамо», успел получить трехкомнатную в новом престижном доме. До сих пор в ней и живу. Находится она в центре Минска, недалеко от стадиона. В этом же доме живут многие спортсмены, в том числе из мира футбола - Анатолий Байдачный, родители Александра Хацкевича. Когда-то в нем жили и мои одноклубники ныне покойные Юра Курненин и Сашка Кистень.

- В дентльменский набор советского футболиста входил также автомобиль…

- Машину «ГАЗ-24» я тоже одним из последних получил - где-то в 1987-м… Получил - и тут же продал. Многие футболисты тогда так делали.

- Говорят, большая часть легковушек перепродавалась на Кавказ…

- Да, я в Ереван продал. Кстати, с человеком, который приобрел у меня «Волгу», мы потом подружились. Он потом  ко мне не раз приезжал. У него был знакомый летчик, к которому тот без билета садился в самолет и летел в Минск. Встречались мы и в Ереване - когда «Динамо» там играло. Как правило, после игры он приглашал меня к себе домой. С годами, правда, мы как-то потерялись и не виделись уже давно.

- Говорят, что у многих футболистов в разных городах СССР были не только друзья, но и подруги…

- Я Дон-Жуаном никогда не был. Может, у кого-то и были - не знаю. Но лично у меня не было.

- Представительницы прекрасного пола на трибунах стадионов как-то выказывали свою к вам симпатию?

- Я не замечал этого - весь был в игре. Народу тогда много ходило: кто визжит или что-то кричит - на это я внимания не обращал.

- Может, некоторые девушки приходили на вас благодаря вашему сходству с Челентано?

- Может быть, но я об этом не знаю (улыбается).

- Кто впервые сравнил вас с итальянским актером и певцом?

- Пудык! Юра Пудышев. Он у нас в «Динамо» был по кличкам. Сначала он окрестил меня «Челентано», а потом «Бошков». Когда я приехал в Австрию, на первом же занятии тренер дал мне сокращенный вариант знакомой клички - «Челе». Так меня все ребята в «Сенкт Пельтене» и называли.

- Вы фотографию знаменитого итальянца со своей хоть сравнивали?

- Мало сходства. Не знаю даже, почему все считают, что мы с ним похожи.

- Людям со стороны лучше видно.

- Что, и вправду сходство есть? Да? Ну, значит, не зря люди и в Минске, и в Санкт-Пельтене, не сговариваясь, это заметили.

- Кстати, из музыкальных направлений чему больше отдаете предпочтение?

- Я не фанат музыки. Хотя мне может понравиться что-то интересное из шансона и попсы. Рок точно не люблю. Мне больше по душе легкие песни.

- В советские времена многие представители вашего поколения отдавали предпочтение популярному стилю диско.

- Сейчас приятно это послушать. Еще с той далекой поры мне нравились «АББA», «Бони М», итальянские исполнители - Туто Кутуньо, Аль Бано и Ромина Пауэр, «Рики и Повери», тот же Челентано, Пупо. У меня даже диск его был. Что и говорить, хорошая музыка - танцевальная, веселая, легкая.

- Часто слушаете музыку?

- Редко. Обычно где слушают? В машине. А своего авто у меня нет. Меня возит жена - что она включит, то и слушаю. А сам я машину не вожу. Даже прав не имею.

- Отчего же так?

- Не знаю. Отец у меня был шофер, брат - шофер. А я вот почему-то абсолютно равнодушен к машинам.

- Уж не с тех ли пор, как продали «Волгу» армянскому другу?

- А у меня и тогда прав не было. Всю жизнь обходился без машины. Правда, три года назад жене купил, а потом дочке.

- Выходит, жена у вас теперь личный шофер?

- Можно и так сказать. Она возит меня на работу.

- А с работы не забирает?

- Сам добираюсь. Федерация футбола Белоруссии от моего дома недалеко - всего три остановки на троллейбусе.

- Люди в троллейбусе узнают?

- Не всегда. Правда, после молодежного чемпионата Европы-2011, когда мы стали третьими, многие начали подходить.

- Они не удивляются, что человек, принесший Белоруссии такую известность, ездит на троллейбусе?

- Нет, в нашей стране сейчас уже ничему не удивляются. Люди больше думают о других проблемах.

- Был ли в вашей жизни поступок, о котором сожалеете до сих пор?

- Есть такой. Связан он с футболом. В 1978-м, в бытность мою игроком витебской «Двины», в которой я выступал до перехода в «Динамо», мы встречались с «Сатурном» из Рыбинска. В одном из игровых эпизодов я и защитник рыбинцев в столкновении упали. Я оказался ногами ближе к нему. Когда он вставал с газона, я отбрыкнулся и разбил ему лицо шипами. До сих пор мне стыдно за этот поступок. А тогда я даже не стал дожидаться наказания судьи - встал и сразу сам ушел с поля.

- Извинения пострадавшему хоть принесли?

- После игры он не принял мои извинения, даже не захотев общаться. А в Рыбинск на матч второго круга я не поехал. Тренер тогда сказал: «Лучше не едь. Может, кто-то кирпичом из-за угла тебя огреет». И я не поехал. Больше с «Сатурном» мне встречаться не приходилось.

- Став тренером, вы себя чувствуете человеком, еще не насытившимся футболом?

- Пока нет. По-прежнему хочется работать и делать мне это интересно. Есть желание передавать свой опыт подопечным, вести их к определенной цели. На Олимпиаде намерены побороться за медали - иначе зачем туда ехать? Да, может не получиться - но это другой вопрос. Цель необходимо ставить, без нее в спорте и жизни никуда. Мои ребята это понимают, поэтому и пробились на Игры в Лондон. Им я неустанно повторяю, что на поле выходят 22 одинаковых человека, и у кого крепче характер, кто больше хочет победить, тот и добивается результата. Кто к чему-то стремится, тому и улыбается удача.

- Однажды вы уже имели возможность стать участником Олимпиады. Правда, в роли игрока…

- В 1984 году я был в составе олимпийской сборной СССР, однако на Олимпиаду в США из-за бойкота мы тогда не поехали. Может, сейчас судьба отдает мне долги.

Вячеслав КУЛЬЧИЦКИЙ, Спорт-Экспресс в Украине