Хавбек киевского "Динамо" и сборной Украины конца 90-х-начала 2000-х Артем Яшкин, которого называли "Вторым Заваровым", откровенно поговорил с корреспондентом "Футбол 24". 

"Не понимаю, откуда такой интерес к моей персоне?" – искренне удивился Яшкин моему звонку. Артем Александрович живет тихо. Не работает в профессиональном футболе, как много его бывших одноклубников. Не "светится" на телевидении в роли эксперта. Он – скромный. Согласившись на предложение еще раз вспомнить самые интересные моменты своей карьеры, 41-летний Яшкин отвечает короткими предложениями. И практически не улыбается.

– Артем Александрович, вы родились в Вологде. Знаете наизусть одноименный хит группы "Песняры"?

– Я из Вологды уехал, когда мне было 2 года. Поэтому эту песню не изучал. Но припев помню, конечно.

– Были примерным мальчиком, или немного хулиганили?

– Образцовым я не был. Сменил три школы. Почему? Однажды переехал. Во второй раз пошел точить коньки – вместо школы играл в хоккей. Злостных нарушений не случалось, но хулиганчиком был.

– В детстве занимались борьбой. Приходилось применять приемы?

– Лет шесть – на соревнованиях. На улице – максимум один раз. У нас был небольшой райончик, все знали, что я – борец.

– В вашей семье было принято болеть за киевское "Динамо". Какие матчи команды Лобановского наиболее врезались в память?

– Не могу выделить каких-то особых поединков. У нас изначально не было телевизора. Затем он случайно появился. Первые матчи "Динамо" я пересмотрел в 1986 году. Не помню, чтобы смотрел Кубок кубков. Но вот чемпионат мира в Мексике уже видел. Там за сборную играли в основном киевляне. Потом потихоньку втянулся. Времена Саленко застал.

– Ваша игра всегда отличалась поиском оригинальных, нестандартных ходов. Вы таким были еще с детского футбола?

– Оно сразу так пошло. Мне всегда интереснее отдать голевую передачу, чем забить. Хотя в детстве забивал много.

– Вашим кумиром был Александр Заваров, правильно?

– Ну да. Конечно.

– Вы начинали в ярославском "Шиннике". В 90-х украинский футбол переживал очень трудные времена, не было денег. А проблемы российского футбола вы почувствовали на себе?

– У нас проблем с зарплатами не было. Что касается премиальных... Я, например, получал очень много колес от шинного завода, хотя сначала не имел собственного автомобиля. Я их продавал тем, кому они были нужны. То есть, на премиальные денег иногда не хватало, поэтому их выплачивали натуральной продукцией. Маленькие зарплаты, небольшие премиальные. В общем все было четко.

– В Украине футболисты злоупотребляли алкоголем. А в России?

– В России абсолютно такая же ситуация была.

– В "Шиннике" были игроки, которым пристрастие к алкоголю помешало раскрыть свой талант?

– В "Шиннике" – нет. А не из "Шинника" я практически никого не знал. Был слишком молод, мне это все было непонятно.

– Бог миловал?

– Мне было 16-17 лет. После меня молодому игроку было уже 24 года. И меня бы даже не взяли в компанию. Потренировался и поехал домой.

– По итогам сезона 1996 ваш "Шинник" получил путевку в Высшую лигу, но вы после этого перешли в "Уралан", команду Первой лиги. Почему?

– Это было трудное решение. Весомый аргумент – "Уралан" возглавлял Павел Яковенко, "Динамо" (Киев), один из моих кумиров. К тому же мне предложили неплохие деньги. В следующем году мы также пробились в высшую лигу.

– Президентом "Уралана" в те времена был Кирсан Илюмжинов – человек, о котором рассказывают всякое. А какое ваше впечатление?

– Других президентов республик я не знаю, к нему же мог прийти и просто поговорить. В то время это был очень коммуникабельный, добрый человек. Не знаю, как там за пределами футбола он вел себя, но перед нами демонстрировал щедрость. Мог приехать на День рождения футболиста и привезти дорогой подарок.

– Илюмжинов рассказывал, что летал на НЛО и имел опыт общения с иностранными цивилизациями...

– Этого я не слышал. Возможно, такое случилось уже после того, как я ушел из команды. Помню его адекватным человеком.

– Был случай, когда Илюмжинов пытался познакомить вас с вашей будущей женой Анной, хотя вы уже долгое время встречались. Стало смешно?

– Один из наших футболистов праздновал день рождения. Заехали в какой-то барчик, чтобы никто нас не видел. Илюмжинов об этом каким-то образом пронюхал и приехал со своим кортежем. Сел между мной и Аней и говорит: "Артем, тебе эта девушка подходит". "Кирсан Николаевич, – отвечаю. – Мы уже запланировали свадьбу на ноябрь".

– В кабинет к Илюмжинову вы заходили вместе с Яковенко...

– Не только я. Было еще несколько игроков, которые пользовались авторитетом и могли вместе с Павлом Александровичем зайти на прием. В доме президента всех знали в лицо. Не скажу, что такие приемы происходили еженедельно, но возникали иногда какие-то вопросы. В основном Яковенко ходил туда сам, а мы уже встречались после в неформальной атмосфере.

– Вы как-то сказали, что в чем-то Яковенко превосходил даже Лобановского. В чем именно?

– В фанатизме. Он настолько был предан своему ремеслу, что находил для него 25 часов в сутки. А физическая нагрузка... Когда я перешел из "Уралана" в "Динамо", киевское нагрузки мне показалось не слишком серьезными, хотя вокруг все плакали. У Яковенко были очень жесткие тренировки. Фактически – на выживание.

– Что вам давалось тяжелее всего?

– У нас практически никогда не было одной тренировки в день. Обычно – две. Когда я на сборах сломал руку, у меня было четыре тренировки в день. Плюс – климат. Яковенко не виноват, что Элиста – это город, где очень жарко.

– Когда узнали, что вас приглашают в киевское "Динамо", долго приходили в себя от эйфории?

– Эйфория – не эйфория... Как вам сказать. Мне импонировало, что позвонил Суркис-старший, тогдашний президент, и пригласил в Киев. Параллельно у меня было предложение от московского ЦСКА. Я выбирал. Когда сказал об этом отцу, то услышал: "Даже не думай. Езжай в "Динамо". И я поехал.

– Попали с корабля на бал. Дебютировав против мариупольского "Металлурга", вы вышли в ответном матче четвертьфинала Лиги чемпионов "Динамо" – "Реал". Не перегорели?

– А почему я должен был перегореть? Приехал, тренировался в Израиле. Затем получил травму и в Мадрид не полетел. О киевском матче помню немного. Столько времени прошло.

– Как "Динамо" праздновало весомые победы в Лиге чемпионов?

– После матчей мы, конечно, собирались вместе в неформальной обстановке. У нас было любимое место в "Нон-стопе".

– Как менялось настроение Валерия Лобановского в зависимости от того, победило ли "Динамо", или потерпело неудачу? Что любил говорить?

– Чаще всего говорил: "Забыли. Работаем дальше". Вот и все.

– Кто был вашим другом в "Динамо"?

– Я же не один пришел в команду. Серебренников, Кормильцев – мы жили в одном доме. Вот они и были моими друзьями. А еще Саня Кирюхин, который вместе со мной играл за "Уралан". Затем появились Валик Белькевич, Юра Дмитрулин.

– Олега Лужного опасались?

– Олега Романовича Лужного – да. Даже сейчас, когда встретил его недавно, хотел обратиться на "вы".

– Может, вспомните какие-то жесткие истории?

– Например? Назовите хотя бы тему.

– Хацкевич, например, как-то рассказывал, что Лужный мог и по печени дать, когда нужно...

– Я такого не помню. Он мог обматерить конкретно. За красивые бутсы, например, или за то, что пас ему не отдали, когда он забегает 80 метров. Это да. Но чтобы ударить кого-то – нет. Зверем был только на поле.

– Полуфинал Лиги чемпионов с "Баварией" в Киеве. Когда Косовский сделал счет 3:1 – что вы подумали в тот момент? Мы – в финале?

– Может и так. Но все равно не было покоя на сердце, понимая: "Бавария" есть "Бавария". Тем не менее, счет 3:3 стал досадной неожиданностью. Лобановский тогда еще в раздевалке сказал: "Мы уже проиграли в Киеве".

– Как вы пережили этот вылет за полшага до финала? Трагедия?

– Почему трагедия? Мы думали, что сможем повторить этот путь. Но как-то не срослось потом. Конечно, это было неприятно, было обидно, обидно. Но – не трагедия. Трагедия – это вот сейчас в Италии завалило снегом отель.

– В Киеве все называли вас "Вторым Заваровым". Со временем это прозвище не надоело?

– По-моему, оно недолго продержалось. Это сам Валерий Васильевич однажды так сказал – и все подхватили. Вьющиеся волосы и все такое.

– Потом вы постриглись...

– А потом снова зарос. Опять постригся. Такое... Заваров – мой кумир с детства. Поэтому слышать сравнение с ним мне было приятно.

– Ваш лучший матч в футболке "Динамо"?

– Было много таких матчей, которые приятно вспомнить. Тот же "Байер", тот же "Металлист". Против "Леверкузена" вышел на замену – мне понравилось. Единственный свой хет-трик за "Динамо" сделал в матче с "Кривбассом". Даже получил сервиз за лучший гол (забитый "ножницами" – "Футбол 24"). До сих пор дома стоит.

– Из предыдущих интервью делаю вывод, что у вас не сложились отношения с Алексеем Михайличенко, который позволял себе в ваш адрес оскорбительные реплики. Почему?

– Не знаю. Это с моей точки зрения эти отношения не сложились. Сначала они были нормальные. А потом у меня возникла ситуация, когда я заболел и три месяца не мог вылечиться от бронхита. Только перестану кашлять, наш доктор Малюта – на поле меня. Я не могу бегать, говорю об этом. "Ты филонишь". Вот я и высказался. Психанул, потому что мне не поверили.

– А что говорил Лобановский?

– Валерий Васильевич не особо общался с футболистами. Он поставил Малюте задачу: Яшкина вылечить как можно скорее. Малюта к нему приходит и говорит: "Он почему-то не выздоравливает". Вот у нас и возникла на этом фоне небольшая перепалка. В принципе, сейчас мы с Михайличенко нормально общаемся. Ничего такого.

– После этого конфликта вы решили уйти из "Динамо"?

– Да, именно поэтому я ушел. Считаю, что сделал ошибку. До сих пор упрекаю себя за это. Поехал в чемпионат России, где порвал "кресты". Думаю, что это – знак. А потом карьера пошла под откос. Из-за одного неправильного решения.

– Курить сигареты вы стали в "Динамо", или еще раньше?

– Когда я приехал в Киев, то не курил. Начал, потом бросил. У меня так постоянно: немного покурю, а затем период без сигарет.

– Сейчас курите?

– Как раз собираюсь бросать. Хотя курю немного. Одной пачки мне хватает на несколько дней.

– Неужели во время тренировок и матчей не испытывали физического дискомфорта из-за курения?

– Нет, не испытывал. В Киеве мог даже в течение целого сезона не курить. Это разве что на восстановление влиять могло – медленнее набирал форму. Однако во время матчей все было нормально. Но футболистам нужно говорить, чтобы они не курили.

– В конце карьеры вы попали в Южную Корею, где играли в клубе "Пучхон". За какие места боролась эта команда?

– На первые места мы не претендовали, скажем так. И середняком нас можно было назвать с натяжкой. У корейцев чемпионат, как в США. Никто не вылетал и не приходил. Уплатили взнос – и играете. В Корее мне понравилось.

– Почему в Корее жить хорошо?

– Знаете, там совсем другой менталитет. Там уважают старших. Если выполняешь какую-то работу – то на все 100 процентов. А то и на 110. Куда бы ни пришел – знаешь, что работа выполнена четко. Дороги, магазины, сфера обслуживания, медицина. И, еще раз повторюсь, – уважение. Без меня, например, а мне было 29-30 лет, команда не могла сходить в столовую на обед. Я был одним из самых возрастных игроков. Если меня нет, значит есть нельзя.

– Почему в Корее жить плохо?

– Далеко от Украины. Язык – английского они практически не знали.

– Как вы общались в команде? Где-то читал, что с помощью мата...

– Кроме меня было еще три легионера – бразилец, малиец и хорват. Немного корейского языка, немного английского, ну и русский мат. Главное, что друг друга понимали. Моему сыну тогда было 4 года. Так он с корейскими сверстниками во дворе разговаривал на их языке. Сейчас уже забыл его, конечно.

– Главный тренер корейской команды бил своих игроков. Вы были шокированы?

– Конечно. Мне как раз нужно было улетать в институт, чтобы сдать госэкзамены. После первого тайма проигрываем 0:2. В раздевалке тренер набросился на одного из самых старших игроков команды и избил его. Все попрятались, а тот футболист даже не закрывался. "На легионеров это не распространяется, поэтому сдавай экзамены и прилетай назад", – сказали мне. Для корейцев такие методы – норма.

– Настоящий "Газмяс"?

– Я бы не сказал. Это не бессмысленно все делается. Не ради хохмы. Чтобы вы понимали – во втором тайме того матча мы забили 2 мяча в ответ и сыграли вничью.

– Еще какие-то экстремальные случаи помните?

– Расскажу о том, что меня удивило. Мы как-то поехали на сборы – у них есть такой остров Молодоженов. Представляете себе отель на этом острове? Двадцать футболистов, а все остальные вокруг – свадебные парочки.

– Не удавалось заснуть до утра?

– Было весело, короче.

– Во Вьетнаме, куда вас занесло после Кореи, было гораздо хуже?

– Сначала было непонятно, а потом – интересно. Парадоксальная страна.

– В чем парадокс?

– Это полная противоположность Кореи. Народу много, а толку мало. Живут бедно. А зачем им жить богато? У них пальмы растут, они ужин не готовят. Пришли, сорвали с дерева – и все (улыбается).

– Вы заканчивали в Латвии, где получили открытый осколочный перелом. Как это произошло и насколько все было плохо?

– Плохо было очень долго – где-то один год. А произошло это следующим образом. Приехал защитник на просмотр, а у меня было вдохновение. Он неудачно подкатился под меня – в опорную ногу. Но благодаря их хирургу Хоботову последствия той травмы – незаметные, а нога не болит вообще.

– Много лет назад вы получили украинское гражданство. Долго размышляли над приглашением в сборную Украины?

– В то время со мной в Киеве уже жили мои родители. С ними и женой решили, что останемся в столице Украины. Тем более, для меня тогда не имело значения – Украина или Россия. Не так давно развалился Советский Союз. Чувствовал, что не изменяю родине. Не было такого дня, чтобы я пожалел о своем решении.

– В связи с политическими событиями последних лет этот переход еще реально повторить, как считаете?

– Из России в Украину, думаю, вряд ли. Из Украины в Россию – тоже. Вы же видите, как обсуждаются переходы украинских футболистов в российские клубы. Натурализация какого-нибудь известного игрока станет нонсенсом.

– Обе страны для вас – родные. Что вы чувствуете сейчас, когда идет война?

– Переживаю из-за этого. Моя жена имеет российское гражданство, у нее постоянный вид на жительство. У меня сейчас гостит дедушка, который живет в Питере. Переживают все. Для меня Россия остается родиной. Россиян я не ненавижу за то, что делает Путин. Они сами в шоке, зазомбированные. Смотрят то телевидение, и не знают, что происходит в Украине. На них у меня никакой обиды нет.

– После начала войны вам удалось побывать в России хотя бы раз?

– Нет.

– Расскажите о своих детях – сыне Вадиме и дочери Алине.

– Алина – чемпионка города по спортивной аэробике. Серьезно этим занимается, ей нравится. А еще ее пригласили в модельную школу, сейчас будет заканчивать. Вадим увлекается железом. Кует свое тело с помощью железа.

– Чем занимаетесь вы? Тренируете детей, если не ошибаюсь?

– Нет, я уже год как тренирую. Собираюсь пойти в школу учителем физкультуры. А параллельно ходить на курсы массажистов.

– У вас есть тренерский диплом категории А?

– Да, есть.

– Не оставляете надежд поработать когда-нибудь с профессиональными клубами? Разумеется, сейчас в Украине слишком мало возможностей, чтобы проявить себя. Но, возможно, через несколько лет, когда наш футбол оттолкнется от дна...

– Ничего себе, какая оптимистичная фраза только что была! Это не от футболистов зависит, что уровень падает, а от людей, которые стоят выше. Учитывая все то, что происходит на Востоке, что происходит с нашей властью... Недостаток денег, финансирования. Как минимум, еще лет 5 украинский футбол будет падать. А потом некоторое время стоять на одном месте. Что-то мне не особо верится в позитив.

В принципе, мне бы хотелось поработать. Но сейчас очень много опытных тренеров, которые также хотят это сделать. У каждого есть свой агент, который проталкивает. Поэтому конкуренция не среди тренеров, а среди тех, кто проталкивает. У кого такого человека нет, тот сначала пойдет в детскую спортивную школу, а затем остановится.

– Что вас крайний раз побудило улыбнуться?

– Улыбнуться? Да почему-то давно уже не улыбался.