Футбольная судьба у Андрея Ярмоленко не такая уж и лучезарная. Он родился в Ленинграде (Санкт-Петербурге). Играть начинал за «Десну» (Чернигов). В 14 лет его пригласили в футбольную академию киевского «Динамо», но через полгода забраковали. Это надо было пережить, чтобы не упасть духом. В 17 лет — снова приглашение в любимый клуб. Андрей играл за «Динамо-2», за дубль, за юношескую сборную Украины.

Когда, наконец, попал в основу «Динамо», на него посыпались обидные прозвища — Всадник без головы, Гадкий утенок, Мальчик с 130-го километра. Известные специалисты недоумевали: «Как он попал в легендарный киевский клуб?». Но в Андрея верил тогдашний главный тренер «Динамо» Валерий Газзаев, который переквалифицировал его из бомбардира в атакующего полузащитника, утвердив в этом амплуа. И Ярмоленко заиграл всем на удивление, а злопыхателям — на посрамление.

— Андрей, этим летом в твоей футбольной жизни произошло важнейшее событие — ты сыграл на чемпионате Европы. Как оцениваешь выступление сборной Украины, свою игру? Что помешало выступить лучше?

— Присутствовало волнение и очень большое давление. Это сказывалось. Все-таки домашний чемпионат Европы! Считаю, что если бы команда (и я в ее составе) реализовала себя на все 100 процентов, мы, как минимум, вышли бы из группы.

Если говорить вообще о чемпионате, то безумно все понравилось. Уровень — высочайший! Когда мы ехали в автобусе на первую игру со шведами, почти на всем пути нас приветствовали болельщики — кричали, подбадривали, махали флагами. Незабываемые эмоции! Даже слезы наворачивались. Я такой дружной Украины, как во время чемпионата, не видел никогда! Все настолько были объединены одной целью, что дух захватывало.

Обидно, что не вышли из группы, ведь были все шансы. Но, думаю, ни один из болельщиков не бросит камень в наш огород, не упрекнет в том, что кто-то где-то не добежал, не отдавался борьбе. Мы все старались. Просто не хватило чего-то.

— Есть такая расхожая фраза — «не хватило концентрации». Ее часто произносят, когда хотят оправдать отрицательный результат. К вашей игре со сборной Франции она применима?

— Я не могу так сказать. Французы нас переиграли вчистую, и, честно говоря, не берусь судить, почему в тот момент мы не смогли им противостоять. Возможно, повлияло то, что у сборной Франции большой опыт участия в таких турнирах, ее игроки выступают в ведущих чемпионатах Европы.

— К сожалению, ты причастен к единст­венному голу, который англичане забили сборной Украины, тем самым опередив ее в группе. Как писали: «Купился на любимый финт Джеррарда, пос­ле чего он сделал голевую передачу»...

— Перед тем, как Джер­рард меня обыграл, был фол, и я думал, что боковой судья, который находился рядом, свистнет.

— Первый раз это слышу...

— Я никому не говорил.

— Тебя кто-то упрекнул: мол, ты виноват в злополучном голе?

— Нет. Нельзя винить кого-то одного. Но, конечно, долю своей ошибки признаю. Да, отбор — с детства не моя сильная сторона. Я больше сосредоточен на атаке.

— Раньше ты говорил, что ничего бы не менял в футболе. Но теперь-то, после того, как сборной Украины был не засчитан явный гол в ворота англичан, этого не скажешь?

— Ой, я, наверное, останусь при том мнении, которое у меня было. Когда введут эти видеокамеры, на поле будет много пауз, остановок, споров, выяснений. Ведь всем свойственно ошибаться, и судьи — тоже люди.

— То есть возможная грубая ошибка судьи, повлиявшая на результат, — это тот фактор, с которым нуж­но смириться?

— Это должно быть на совести арбитра. Если я в какой-то игре грубо ошибся, то на следующую могу и не выйти. Так же и судья — если ошибся, он должен быть наказан.

— А какая нам радость от того, что венгерского судью, оплошавшего в матче Украина — Англия, отправили с чемпионата?

— Даже не знаю, что сказать. Но мне кажется, после подобных нововведений футбол уже не будет такой зрелищной игрой, как сейчас, болельщик перестанет получать от него удовольствие. Такой бардак начнется на поле! Это мое мнение. У каждого оно свое.

— Когда тебя из клуба вызывают в сборную, приходится что-то менять в своей игре, приноравливаться к требованиям нового тренера?

— Мы там собираемся на три-четыре дня, и за это время тяжело что-то кардинально менять. Главный тренер видит твои сильные стороны, качества других игроков и пытается так построить игру команды, чтобы их использовать.

— Ты говорил, что еще не в том возрасте, чтобы обсуждать решения наставника...

— В каком бы возрасте игрок ни был, он не вправе это делать. Тренер есть тренер.

— Помнишь свое состояние, когда Валерий Газзаев перевел тебя в защиту?

— На тренировках, в матчах я обычно играл там, где меня ставил тренер. Но в этом случае мне было очень неприятно. Я подходил к нему, говорил, что не получаю удовольствия от игры в этой позиции. Но в итоге понял, что он хотел сделать из меня не защитника, а полузащитника.

— Предстоят игры сборной в отборочном турнире чемпионата мира 2014 года. Соперники — та же Англия, а также Польша, Черногория...

— Ушли опытные Шевченко, Воронин. Сейчас команда омолаживается. У нас много хороших игроков, которые растут. Посмотрим, что получится. Не хочу уверять, что будем бороться за первое место. Молодежный чемпионат Европы научил меня быть сдержанным в высказываниях. Мы тогда говорили, что едем за победой, а на турнире «перегорели», и после неудачи нас за это осуждали. Если будем показывать хороший футбол, свою игру, то, думаю, нашей команде все по силам.

— Передо мной заметка 2006 года, которую я храню. Тебя, 17-летнего воспитанника черниговской «Десны», выступающей в первой лиге, тогда призвали под знамена киевского «Динамо» и называли «вторым Андреем Шевченко», «наследником Шевченко». Удивительно, но это пророчество сбывается: Шевченко прекратил карьеру игрока и ушел в политику, а ты отныне — один из лидеров сборной...

— То, что меня сравнивали с Андреем Шев­ченко, конечно, льстило. Но когда становишься взрослее, уже не хочется быть на кого-то похожим. Хочется быть самим собой, Андреем Ярмоленко, чтобы на тебя равнялись. Чтобы замахнуться на те высоты, которых достиг Шевченко, мне еще мно­го предстоит работать. Я стараюсь, потому что знаю: только через труд можно чего-то добиться.

— Твой бывший тренер Виктор Лазаренко говорил, что тебе не хватало уверенности, ты боялся брать игру на себя. Как ты эту робость преодолевал?

— Очень тяжело. Были не самые лучшие игры. Много критики. Ну ладно, когда специалисты говорили мне что-то непонятное, это еще можно было как-то перенести. А когда болельщики кричали в мой адрес грубости, играл, стиснув зубы. Приходили на игру мои родственники, все слышали. Но со временем я перестал обращать на недоброжелателей внимание. Хотелось всем критикам заткнуть рот, и думаю, у меня это получилось. Сейчас они молчат, но подают голоса, как только у меня что-то не ладится. Видимо, есть люди, которых это радует.

— Почему после первого приглашения в киевское «Динамо» тебя вскоре отправили домой?

— Мне было 13-14 лет, когда меня позвали в футбольную академию, которая создавалась при «Динамо». Я был очень рад этому вызову, попросил родителей, чтобы они меня отпустили, но спустя полгода начал скучать по дому, по родным.

И на поле, наверное, не все получалось. Тогда академию возглавлял Александр Лысенко. Ему не нравилось, что я маленький — 1 метр 65 сантиметров. Ведь все ребята были довольно рослые. А я не подходил под его критерии, он не видел моего будущего в киевском «Динамо» из-за физических данных. Пришлось вернуться домой в Чернигов.

— Тебя это огорчило?

— Я был подавлен. Не привык быть среди самых слабых. Когда меня отчислили, почувствовал, что в чем-то кому-то уступаю. Возможно, на тот момент я действительно был слабее некоторых ребят. Спасибо Виктору Михайловичу Лазаренко: он мне сказал, что нужно забыть на время «Динамо» и просто получать удовольствие от футбола.

Я собрался и снова стал играть в тот футбол, который показывал до этого. И вторично получил вызов в свою любимую команду, за которую болел с детства. В 17 лет я чуть-чуть повзрослел и был уже готов к тому, чтобы покинуть родные стены и жить самостоятельно.

— Кто конкретно был инициатором твоего возвращения в «Динамо»?

— Я этого не знаю. Могу только сказать, что было еще предложение от Виталия Кварцяного, главного тренера «Волыни» (Луцк). Донецкий «Шахтер» тоже мной интересовался. Был выбор. Но я сказал: «Хочу в «Динамо».

— С Лысенко после возвращения пути пересекались?

— Когда я играл за «Динамо-2», он вызывал меня в юношескую сборную Украины, которую тогда тренировал. Все было нормально. Никто ни на кого обид не держит. Я даже в некоторой мере ему благодарен за то, что произошло.

— Интересно, какова судьба утюга, телевизора и курицы-гриль, которые тебе вручили как лучшему игроку за победу черниговской «Десны» над «Волынью» со счетом 4:0?

— (Смеется). Курицу-гриль отдал ребятам, которые жили на базе. А утюг и телевизор отвез родителям. Точно помню, что вручил при­зы маме и даже не интересовался их дальнейшей судьбой. Это была первая игра, когда меня с самого начала поставил в основной состав главный тренер Александр Томах — до этого я выходил на замену. Тогда «Волынь» только вылетела из высшей лиги. Было интересно сыграть против такой команды. И когда я забил два гола, был без ума от радости. Кстати, в ворота «Волыни» я забил и свой первый мяч за «Динамо» в домашнем матче сезона 2007-2008 — 2:1. Он был победным.

— Какую дорогую роскошную вещь ты приобрел, когда появилась такая возможность?

— Когда у меня завелись первые более-менее приличные деньги, я себе купил классную машину «мазерати» (элитный итальянский спорткар стоимостью около 200 тысяч долларов. - Авт.).

— По рекомендации Артема Милевского...

— Нет, не так, как написали. Я уже решил, что куплю именно эту машину, и просто поинтересовался его мнением. Он хорошо о ней отозвался.

— Мне понравилось, как ты однажды сказал: «Надо играть, а деньги догонят потом». Деньги догнали тебя или уже перегнали?

— Надеюсь, еще догонят (смеется).

— Это не связано с затаенными мечтами о том, чтобы поиграть в зарубежном топ-клубе?

— Я об этом не думаю. Как сложится моя судьба, известно только одному Богу. На данный момент меня все устраивает в «Динамо» (Киев). Это лучшая команда в Украине. Любой футболист, который живет в нашей стране, мечтает попасть в нее.

— Ты прожил с любимой девушкой четыре с половиной года в гражданском браке. Родители не упрекали, что у вас процесс притирки затянулся?

— Еще когда мы с Инной только начали встречаться, мама сказала: «Это твоя жизнь, и тебе решать, с кем жить. Я никогда не буду говорить тебе, хорошо это или плохо. Мы принимаем твою избранницу такой, какая она есть. И будем ее любить». Я благодарен за это моим родителям.

— До того, как вы поженились, Инна намекала, что, мол, пора бы узаконить ваши отношения?

— Нет. И скажу честно, если бы такие намеки были, я, возможно, и не сделал бы ей предложение (смеется). Много есть девушек, которые намекают, но мне, слава Богу, попалась не такая.

— А почему теща поначалу считала тебя несерьезным человеком?

- (Смеется). Ну, наверное, потому что я был молодой...

— Шутил, дурачился?

— Я и сейчас шучу, дурачусь. Я просто видел, что теща не доверяет мне, причем сильно. Но со временем она изменила свое мнение. Убедилась, что я с ее дочерью не просто — погулять и бросить, а с серьезными намерениями. А когда сделал предложение, и подавно смягчилась.

— Вы венчались в церкви, а это — большая ответственность, многие ограничиваются только росписью в загсе...

— Мы это понимаем, не маленькие дети. Если позволяет график, обязательно идем в церковь. Все церковные праздники — они как бы семейные, и мы стараемся проводить их в кругу родных. Пасху в этом году сначала отмечали с родителями Инны. Потом поехали к моим.

— Что такое скука для футболиста?

— Когда две недели не играешь — вот это скука. Некуда деть эмоции, начинаешь ссориться с женой, и все такое. Она говорит: «Скорее бы эти игры уже начались!».

— Инна надевает футболку с твоим изображением, когда идет на стадион?

— Да, когда мы играем дома. Она всем знакомым раздала такие футболки, и они группой идут болеть.

— Ты разрешил ей присутствовать на трибунах?

— Теперь — да. Раньше не хотел, потому что на футболистов выливается во время матча много грязи. Но она меня упросила, и я начал пускать ее на игры.

— После проигранного матча, когда игроки, естественно, не в лучшем настроении, журналисты их особенно допекают. Можешь сгоряча слово крепкое употребить?

- (Смеется). Бывает всякое, не буду врать. Потом об этом жалеешь.

— Нередко говорят: «Где родился, там и сгодился». Каково твое мнение по этому поводу, ведь ты появился на свет в Ленинграде?

— Мои родители родом из села Смолянка Черниговской области. Поженились, жили какое-то время в Питере. Через два-три года после моего рождения вернулись в Чернигов, купили здесь дом. По себе чувствую: моя родина там, где прошло детство. А рос я в Чернигове и в Черниговской области, у своих бабушек. Часто к ним приезжаю, и такая ностальгия охватывает!

— Инна, — спрашиваю супругу моего собеседника, — а как вы познакомились с Андреем?

— Была обычная дискотека на открытом воздухе в Гидропарке. Ближе к ночи я пришла туда с девчонками, а Андрей праздновал там конец сезона с ребятами из «Динамо-2». Подошел ко мне: «Девушка, можно с вами потанцевать?». Не нагло, не расхлябанно, а так скромно, красиво подошел. Он мне сразу понравился: учтивый, высокий...

— Это он к встрече с вами вытянулся...

- (Смеется). Может, и так.

Спросила, чем занимается. Он ответил, что немножко увлекается футболом. «Немножко увлекается» для меня означало: играет где-то раз в месяц. А когда мы начали общаться больше, поняла, что футбол — вся его жизнь.

— Где вы работали?

— Я вела розыгрыши на русском и английском языке в казино развлекательного комплекса «Арена». Училась, чтобы быть специалистом по международным отношениям. Днем — учеба, ночью — работа. Надо было как-то крутиться. Сейчас работаю директором американского благотворительного фонда.

— Андрей учится?

— Поступал в Университет физкультуры и спорта, потом забросил. Теперь снова хочет подавать документы. Но когда это будет, неизвестно. Все как-то не до того.

— Как развивались ваши отношения?

— Через полгода Андрей повез меня знакомить со своими родителями. Это было на Новый год. Я переживала, но они приняли меня тепло. У нас с его мамой похожие характеры, и нам легко общаться. Нашлись общие темы для разговора. Очень простые, хорошие люди. Пробыли у них около недели.

С моими родителями он уже был знаком: иногда приезжал ко мне домой, общался с ними. Моя мама вообще скептически относится к молодым людям, а тут Андрей, который младше меня на два года. Молодой для нее — значит несерьезный. Ей хотелось видеть избранником своей дочери более перспективного и стабильного человека, чем Андрей, который только начинал в «Динамо».

— А вам он каким казался в этом плане?

— Я полюбила, и мне никого другого не надо было. Все остальное менее важно. Мы в парках гуляли поначалу. Не было финансовых возможностей снять жилье. Мама сокрушалась: «Где вы будете жить?».

Через год после нашего знакомства Андрей, который жил на базе, попросил у администратора «Динамо» квартиру, потому что он со своей зарплатой был не в состоянии ее оплачивать. Клуб снял для него жилье на Позняках. В первый же день он привел меня туда и сказал: «Все! Будем жить вместе!». Мы были счастливы.

— Вас не тяготило, что Андрей затягивал с предложением?

— Мы оба знали, что рано или поздно это случится. Мне хотелось, чтобы это было осознанное его решение, а не мое или кем-то навязанное.

2 мая 2011 года я проснулась. Где Андрей? Его уже не было дома. Я с удивлением оглянулась: по всей квартире висели разноцветные шарики, словно намечался какой-то праздник. Весь день были сюрпризы. Пошла в магазин, и тут меня объявляют каким-то тысячным покупателем, вручают подарки. Вечером заявляется мой друг: «Поехали, там есть дело, надо поговорить». Я сначала не могла понять, что вообще происходит.

Привезли меня к ресторану. Вышла из машины, смотрю — стоит Андрей, одетый празднично, элегантно, с букетом цветов. Звучит музыка. Он опустился на одно колено и спросил: «Ты будешь моей женой?». Для меня это было нечто!

Венчались в Михайловской церкви, мы туда всегда ходим. Помню, я очень переживала, не знала толком, что надо делать, но батюшка подсказывал. В разные дни мы зарегистрировали законный брак, повенчались, а потом сыграли свадьбу — получили удовольствие от трех событий.

— Как вы ведете себя, когда Андрей приходит домой после проигранного матча или не совсем удачной игры?

— Я не настолько понимаю в футболе, чтобы обсуждать с ним игры. Уже усвоила за все эти годы, что, если он расстроен, лучше просто молча за ним ухаживать. Пока сам не начнет разговаривать, высказываться. Я помолчу, послушаю.

— Какими блюдами вы потчуете супруга?

— В принципе, Андрей отдает предпочтение домашней кухне — украинской. Любит борщ, мясо по-французски, спагетти, обожает лазанью. У него мама очень хорошо готовит. Я позаимствовала у нее рецепты многих блюд, к которым он привык с детства. Но многое и сама придумываю. Люблю готовить, хотя не могу сказать, что занимаюсь этим каждый день. Бывает, ходим в ресторан.

— И вы, конечно, заметили, что после того, как он вкусно покушает, настроение у него улучшается...

- (Смеется). Да, это всегда так.

— Как отдыхаете?

— Наверное, как и все молодые пары. Ходим в кино. Но иногда хочется просто побыть дома. Андрею настолько редко это удается, что для него посидеть, пообщаться с друзьями, которые часто к нам приезжают, в радость. Он следит за всеми лучшими чемпионатами. И даже мне стало интересно: что это за игра такая удивительная — футбол?

bulvar.com.ua