«Спартак» случился в жизни Андрея Диканя в 33 года. Кумир его детства Ринат Дасаев в этом возрасте уже заканчивал играть. В Москве Дикань быстро заслужил уважение в болельщицком сонме самого популярного клуба страны. 

— Два года назад, когда у нас еще не было московской квартиры, мы жили в гостинице. Через пару дней после гостевой игры с «Марселем» гуляли с женой по Старому Арбату — и тут ко мне подошел болельщик и пожал руку. Жена только приехала из Харькова и удивилась: «Тебя уже и в Москве узнают?» Та игра с «Марселем», конечно, феерической была. Федун зашел в раздевалку, обнял меня. Он вообще редко заходит — но всегда с добрыми намерениями. Ругань оставляет тренерам.

Посещаемость хабаровского стадиона имени Ленина круто пошла вверх, когда по городу прокатился слух: в СКА появился украинский вратарь-пенальтист.

— До меня там собиралось совсем мало народу, но с тех пор, как я начал бить пенальти, стало приходить по 10 000–12 000. Кто знает, может, и совпадение, но вот, например, если бы в хоккейном «Спартаке» появился вратарь, исполняющий буллиты, вы бы пошли в «Сокольники»?

Кстати, день хоккейного дерби («Спартак» — ЦСКА) у команды был выходной, и мы махнули в «Сокольники»: Паршивлюк, Чельстрем и де Зеув. Деми пришел с подругой и собачкой. В перерывах даже не могли друг с другом поговорить — заканчивалась одна фотосессия и начиналась другая. Я ходил с женой и детьми — им понравилось. Младший ребенок радовался голам, независимо от того, в чьи ворота забивали.

В Сокольниках Дикань живет в одном подъезде со Станиславом Черчесовым.

— Жена и водитель уже видели его, а я все никак не встречу. Он через супругу приглашал чай попить, но из-за тренировок не получается.

Черчесов — участник исторического матча в октябрьских «Лужниках», решившего судьбу советского чемпионства-1989. Тот матч Андрей бережно хранит в памяти. 

— В 80-е у нас с отцом было противостояние, — интригует Дикань. — Папа болел за киевское «Динамо», а я за «Спартак» — из-за Дасаева, кумира. Когда Шмаров забил знаменитый гол со штрафного, я вскинул руки, крикнул «гол!», а отец — хоп-па — и по животу меня. Невзначай. Отец и привил мне любовь к футболу: еще в дошкольном возрасте водил меня на харьковский стадион — помню, приезжали «Спартак», «Жальгирис».

Если на стадион Андрея увлек отец, то в детскую футбольную школу — Сергей Шищенко, в недалеком прошлом полузащитник сборной Украины.

В харьковский интернат — один из самых престижных на Украине — Андрей надумал поступать в седьмом классе. При взгляде на 192-сантиметрового вратаря сложно без подсказки догадаться, почему ему могли отказать.

— Меня сперва не приняли из-за маленького роста — вратари-конкуренты были повыше. Я очень сильно расстроился, но вскоре всех перерос. Со второй попытки поступить удалось. Последние два года в интернате учился вместе с Максимом Калиниченко — он сильно выделялся еще в юности. Владислав Дуюн тоже был очень перспективным игроком — сразу из нашего интерната попал в «Спартак», но задержался там только на год. Потом мы с ним пересеклись в «Ростсельмаше»: нам было по 19, он только перешел туда из «Спартака», а я приехал в Ростов на просмотр. 

«Сельмашу» юный Дикань не приглянулся и в компании восьми однокашек махнул в Ровеньки Луганской области.

— Нас отправили в команду «Авангард-Индустрия», но оставили в итоге только меня и одного нападающего. Как-то у нас не хватало футболистов и при счете 4:0 меня выпустили в атаку. Мне удалось забить — и приятель из проигравшей команды рассказывал, что их тренер страшно ругался: «Вам даже вратарь забивает!»

Следующие голы Дикань забивал уже в России.

— Тренер Олег Смольянинов отправился в Хабаровск и захватил с собой четверых игроков «Шахтера» из Макеевки — помню, мы называли себя украинским десантом. На Дальнем Востоке адаптировались достаточно быстро, заиграли неплохо. Три года подряд занимали второе место, но в итоге вывели-таки СКА в первую лигу. До сих пор он там держится. Поначалу в Хабаровске мне жилось попроще, чем остальным, — я был молодой, не семейный. Но потом уехал в Харьков на свадьбу друга, тоже футболиста, и познакомился с будущей женой — мы были свидетелями. Стали встречаться, но я вернулся в Хабаровск и два года мы общались в основном по телефону. Представляете, сколько денег потратил? К тому же разница во времени составляла восемь часов, сложно было подстраиваться. 

Благодаря жене Андрей обзавелся колоритным хобби — правда, ненадолго. 

— После свадьбы поехали в Египет. Начали заниматься дайвингом. Ныряли в Турции и на Мальдивах, но в Египте красивее всего. Жена уже на 40 м погружается, хочет еще глубже, хотя дальше уже профессиональный уровень. С тех пор как у нас появились дети, кому-то нужно сидеть с ними наверху. Верх выбрал я. 

Посвятив Хабаровску четыре сезона, Дикань исполнил 10 пенальти, не забив всего один:

— Как раз встречались недавно с Толей Рожковым, он теперь вратарей тренирует, — вспоминали мой единственный незабитый пенальти. Только вышли в первый дивизион, играли с «Химками», ужасная весенняя погода, грязь. Но я и после того промаха продолжал бить. 

Последний раз Андрей подходил к 11-метровой отметке в составе «Таврии» — в Симферополе Дикань провел год, в ходе которого Вячеслав Грозный поманил его в «Терек».

— Играя за СКА, я приехал на каникулы в Харьков, и тут звонок Юрия Семина — для меня это был шок, — вспоминает Дикань. — Семин говорил: «Нигматуллин уезжает в Италию, нам нужен новый вратарь». Я советовался с отцом, с Олегом Смольяниновым. Тренер сказал, что я еще сыроват и мне надо набраться опыта. Но, видимо, судьбой мне было предначертано оказаться в Москве — пусть даже так поздно.  А в 2003 году «Рубин», едва заняв третье место, привез мне контракт прямо в Домодедово. Я не хотел подписывать на ходу, предложил обсудить все в более спокойной обстановке, но, видимо, люди из Казани восприняли это как отказ. 

Хабаровск Дикань оставил ради Краснодара, где уже через пару лет нарвался на своего соотечественника:

— У Павла Яковенко в «Кубани» тренировались по четыре раза в день. Вставали в 6:30, в семь уже были на поле. Первый раз в жизни тренировался при свете утром — обычно-то его только вечером приходится включать.

В 2007-м «Кубань» вернулась в премьер-лигу, но проблемы со здоровьем и прилет Владимира Габулова натолкнули Диканя на мрачные мысли о карьерном упадке. Однако отлучка в Симферополь оказалась только передышкой перед новым волнительным путешествием. В Грозном Дикань провел полтора бурных и насыщенных сезона, которые ознаменовались интригующими знакомствами:

— Близко я с Рамзаном Кадыровым не общался, но он часто заходил к нам в раздевалку и приезжал на тренировки. Пару раз бил по воротам — приходилось поддаваться. Однажды мы проигрывали «Спартаку» 0:3, но забили два и чуть не отыгрались. В тот раз меня впервые в жизни наградили за проигранный матч. Насколько я знаю, там и сейчас щедро поощряют игроков — и молодцы, что так поступают. 

Игра, после которой Дикань оказался в объятиях Леонида Федуна, стала для него второй в составе «Спартака». Дикань провел выдающийся матч, поймав не только все мячи, но и пару зажигалок, прилетевших с фанатских секторов. 

— Сейчас уже привык. Везде, где трибуны близко к полю, что-нибудь бросают. В Стамбуле, например, недалеко от меня приземлилась железка от ремня безопасности. Отдал железку судье — тот только плечами пожал. 

К свалившейся на четвертом десятке известности Дикань относится хладнокровно. Не минимизируя контакты с болельщиками, Андрей, наоборот, идет им навстречу:

— В метро спускаюсь постоянно — после того как пару раз постоял в пробках, иду туда с удовольствием. Я считаю, это нормально — мы такие же люди, как и все. Если нужно куда-то ехать, старшая дочь сразу рвется в метро. Зашли, билетики купили — удобно и быстро.

Хватает у «Спартака» и болельщиков, которых узнают еще чаще, чем Диканя:

— Когда весной лежал в больнице после столкновения с Кержаковым, мне звонил актер Артур Смольянинов. Прежде мы не общались, но я знал, что он дружит с Сережей Паршивлюком. С тех пор часто переписывались, а вживую познакомились на игре с «Селтиком». Артур сам подошел, мы мило побеседовали.  После этого с Артемом Ребровым и женами нанесли ему ответный визит — на спектакль «Горбунов и Горчаков». Спектакль закончился, мы уже оделись, звонит Артур: «Можешь зайти в гримерку? Никита Ефремов хочет с тобой пообщаться». Хорошие, простые ребята — я сказал, что завидую их отдаче на сцене.  

Дикань дебютировал в сборной Украины в 32 года и наверняка поехал бы на Евро в статусе основного вратаря, но столкновение с Александром Кержаковым обернулся для вратаря переломами правой орбитальной кости, правой скуловой кости, верхней челюсти со смещением, сотрясением мозга и закрытой черепно-мозговой травмой. 

— Когда я лечился в Карлсруэ, ко мне приехали болельщики «Спартака», жившие километрах в 100 от моей больницы. Русские, иммигрировавшие в Германию. Дело было накануне чемпионата Европы. Привезли мне книгу о предыдущем Евро с автографами, подарили какие-то шарфы. Они хотели сфотографироваться, а у меня после операции все лицо было опухшее. «Ребят, — спрашиваю, — вас так устраивает?» Они: «Да-да!» Тогда-то я и понял, что у нас действительно народная команда.

prosports.ru