Автобус с футболистами «Зенита» давно уехал со стадиона и достиг гостиницы «Титаник», а три футболиста в мокрых насквозь ветровках и не думали уходить с тренировочного поля.  Не обращая внимания на льющуюся с неба воду, Анатолий Тимощук, Лодыгин и молодой вратарь Бабурин продолжали начатый спор – кто метров с 20 попадет в маленькие ворота у кромки поля. Сложность задачи заключалась в том, что ворот было двое – одни перед другими на расстоянии полуметра. И забить нужно было во вторые, дальние. Эту дуэль Анатолий проиграл. Но на настроении человека-позитива это, по-моему, ничуть не отразилось.

– У вас все занятия такими междусобойчиками с Лодыгиным заканчиваются? – интересуюсь у полузащитника «Зенита» уже в лобби отеля.

– Практически. Регулярно устраиваем такие шуточные игры и после утренних занятий, и после вечерних. Сегодня задержались подольше. Наверное, единственный раз за сборы Юрию удалось победить. (Улыбается.) 

– Обычно вы выигрываете?

– Да. Но тут он меня поймал неожиданно – я был не готов к игре. 

– На кону в ваших забавах только кувырки стоят или бывает что-то более существенное?

– Только кувырки. Надо же как-то подогреть спортивный интерес, добавить игре элемент интриги. На отжимания можем играть. Никакой финансовой подоплеки, если вы об этом, нет.

– Я смотрю, игроки «Зенита» один за другим публикуют в «инстаграме» снимки с криотерапии. Это у вас флешмоб такой?

– Не, флешмоб уже был – помните Ice Bucket Challenge? Просто обычно криотерапия проводится в закрытых помещениях. А тут огромная бочка, наполненная льдом, стоит прямо на улице. Почему не сфотографироваться? Нормальные кадры выходят. Хотя, по сути, это всего лишь элемент восстановительных процедур. Считаю, что любому футболисту после тренировки полезно на несколько минут погрузиться в ледяную воду. Это помогает привести в порядок суставы и мышцы. 

– Реально холодно, зубы сводит?

– Сами можете попробовать. (Смеется.) В Эмиратах температура воды в бочке была пять градусов, здесь где-то так же. Это нормальная практика – все профессиональные клубы прибегают к данной методике после матчей и в подготовительный период. 

– По ощущениям сравнимо с прыжком в сугроб после бани?

– Наверное, нет. В сугроб нырнул и побежал обратно в тепло. Тут же надо выдержать четыре-пять минут в ледяной воде. Разница ощутимая.

– Кто-то в «Зените» сторонится бочки?

– Не все, конечно, уделяют этому должное внимание. На постоянной основе процедуру проходят четыре-пять игроков. Каждый из нас профессионал и знает, что лично ему необходимо для восстановления, нужна ему криотерапия или нет. 

– Судя по карточкам в соцсетях, Халк разделяет ваше мнение.

– Он один из постоянных клиентов! Халк, Рондон, Смольников, Шатов… Время от времени другие ребята присоединяются. Дело добровольное.

– В чем отличие нынешних сборов от предыдущих?

– Был приятно удивлен тем, что теперь у нас вся база на сезон закладывается через работу с мячом. В Германии, например, так принято, а многие футболисты «Зенита» поначалу опешили от неожиданности. Не могли взять в толк, как можно обходиться без долгих и нудных кроссов. В раннее постсоветское время футболисты по две-три недели мяча не видели – только бегали с утра до вечера, по 10-15 километров в день. Сейчас понимаешь: то была несоизмеримая нагрузка по сравнению с тем, что есть сейчас. Никто не спорит: без беговой работы в нашем деле нельзя. Но если она проходит в игровом режиме, с ударами, ускорениями, а команда потом не «проседает» на протяжении сезона, значит, эта подготовка правильная. В таком режиме нагрузка легче переносится игроками.

– Спаллетти строил процесс иначе?

– У него была беговая работа, конечно. Скажем, две-три беговые тренировки в неделю. Но упор тоже делался на упражнения с мячами. Сейчас этот уклон стал заметнее. 

– Еще одно отличие этого межсезонья от других заключается в отсутствии новых лиц в коллективе, не так ли?

– Ну, трансферное окно не закрыто. В России, как мы знаем, оно еще месяц открыто будет. Первый, кто определяет состав, – это главный тренер. Думаю, если ему необходимо усиление в какую-либо линию, он этот вопрос поднимет. Вместе с тем нужно держать в уме финансовый фэйр-плей. То, что у нас хороший, сбалансированный состав, и так понятно. Но мы все зависим от результата. Все ждут результата. И мы его – с таким подбором исполнителей – должны показывать.

– Отсутствие новичков – это в большей степени плюс для атмосферы в коллективе или минус для конкуренции?

– А я не считаю, что конкуренция ослабла. На сборе работают 24-25 игроков. Больше 20 футболистов – это уже, считайте, два человека на место. Безусловно, конкуренция порождает качество. Но при этом новый игрок должен быть заведомо сильнее того, на чье место берется. 

– Иными словами, нынешнего кадрового ресурса «Зениту» достаточно для решения максимальных задач в двух турнирах?

– На мой взгляд, достаточно. Его и на Лигу чемпионов должно было хватить. Так или иначе, все зависит от нас самих. Мы сами виноваты в том, что так произошло. Как говорится, на бумаге мы были самыми сильными в группе – по подбору исполнителей, по игре. Однако в футболе не всегда побеждает априори сильнейший. Видимо, мы не раскрыли в полной мере свой потенциал. Значит, нужно выявить причину неудачи, чтобы не повторять этих ошибок впредь и полностью сконцентрированными подойти к Лиге Европы. А также наверстать упущенное в последние годы в чемпионате. «Зенит» его давно не выигрывал. 

– Расскажите о встрече с бывшими одноклубниками в Катаре. С кем общались, о чем говорили?

– Разговаривал со многими ребятами. Есть люди, с которыми более тесно общаюсь. Мануэль Нойер, например, Франк Рибери, Бастиан Швайнштайгер, Давид Алаба. С Арьеном Роббеном достаточно часто пересекались, поскольку жили по соседству. Приятно было повидать ребят. Они, по-моему, тоже были рады встрече. Обсудили какие-то футбольные моменты, какие-то жизненные ситуации. На протяжении пяти-шести последних дней сбора общались постоянно. Заглядывали на тренировки друг к другу.

– Молодые одноклубники не просили: «Познакомь с Рибери!»?

– Ребята-вратари как-то раз подошли – хотели познакомиться с Нойером. Конечно, им было интересно пообщаться с Мануэлем, задать какие-то вопросы. Без проблем все это устроили. 

– Вы выступали переводчиком?

– Ну, они и на английском могли пообщаться. Но в основном говорили по-немецки. А я уже доносил до ребят то, что сказал Ману. 

– Что-то действительно запоминающееся Нойер сказал или отделался общими фразами?

– Я ему говорю: «Ману, расскажи ребятам, как я тебе забивал голы в дальний угол». Он мне: «Повтори это по-русски, я буду по-русски говорить». Повторяю по-русски: «Я тебе забивал…». А он отвечает: «Я тебе не забивал». По-русски! Дело в том, что Нойер немного знает хорватский язык и приблизительно понимает значение некоторых русских слов и может отдельные фразы на свой манер переиначить. Еще смешной был момент. Помните, в газетах крик поднялся: «Роббена крокодил укусил за руку!». А я как раз за день до этого столкнулся с ним. «Арьен, – говорю, – что с рукой? Еще вчера все нормально было!». А рука – буквально синяя вся. «Да ничего особенного, – отвечает он. – Прыгал в «тренажерке», ударился о тумбочку». Назавтра открываю Интернет и вижу: «Укусил крокодил…». Посмеялся, конечно.

– Выходит, вся новость – выдумка?

– Конечно, выдумка! Никакой крокодил его не кусал. Я даже догадываюсь, как дело было. Видимо, Роббен шел в гостиницу, по дороге кто-то из журналистов спросил, что с рукой. А он возьми да и брякни: «Крокодил укусил». И ушел, чтобы не развивать тему. А люди уже дальше понесли «сенсацию». Вой в прессе начался: «Как там проводить чемпионат мира, если такие безобразия творятся?!».

– Подобные штучки в стиле Роббена?

– Вполне. Хотя по части шуток и розыгрышей там, пожалуй, Франк первейший специалист. Но и Арьен что-то подобное отчебучить запросто может.

– Может быть, к месту припомните самый памятный прикол из совместного баварского прошлого?

– Да нет, чудили часто. Чемоданы прятали. Соль, перец в чай сыпали. Гетрами в раздевалке бросались. Холодной водой обливались. И никто ни на кого не обижался. Детские безобидные шутки, а поднятию настроения, разрядке способствовали. 

– Ваш контракт с «Зенитом» истекает уже ближайшим летом. Неопределенность не давит на психику?

– На меня вообще не давит. Я достаточно профессиональный игрок и должен качественно выполнять свои обязанности до истечения срока контракта. А что будет летом – сядем, посмотрим, будем разбираться. Сейчас я, как и вся команда, сконцентрирован на командных задачах в чемпионате и Лиге Европы – добиться максимального результата. Уверен, что и через месяц, через два ничего в моем настрое не изменится. Я буду заниматься любимым делом и получать от него удовольствие. 

– Допускаете, что этот сезон может стать заключительным в карьере?

– Последним в «Зените» или в карьере?

– В карьере.

– Нет, это исключено. Хочется еще поиграть в футбол. Главное, что я чувствую психологические и физические силы для этого.

– Но и в какую попало команду тоже ведь не пойдете?

– Придет лето – наступит ясность. 

– На Донбассе у вас родни не осталось?

– Родственников близких нет, но очень много друзей и знакомых осталось. Конечно, я слежу за новостями и остро переживаю из-за всего того, что в Украине происходит. Война – это всегда горе, большое несчастье. Гибнут люди, мирные люди… Об этом тяжело говорить. Хочется, чтобы всегда находился компромисс. Чтобы поскорее наступил мир. Что тут еще скажешь…

championat.com