Пресс-служба "Таврии" продолжает серию публикаций, посвященных 20-летию победы нашего клуба в первом чемпионате независимой Украины.

Сегодня представляем вашему вниманию интервью легендарного защитника Александра Головко. За плечами у Александра – восемь чемпионских титулов в Украине, первый из которых – самый памятный – был завоеван вместе с "Таврией".

– Своим появлением в "Таврии" я обязан Юрию Бондаренко – болельщики со стажем хорошо помнят этого классного нападающего по выступлениям за донецкий "Шахтер", "Металлист" и, конечно, же "Таврию". Именно Юра (теперь, кстати, он мой кум) рекомендовал меня, 19-летнего парнишку, Анатолию Заяеву. В начале 90-х мы вместе с ним играли в чемпионате Херсонской области за команду из Новониколаевки. Увы, но родному херсонскому "Кристаллу" я не подошел: съездил с командой на один из сборов, и на том все закончилось. Впрочем, оно и понятно: тренировал тогда "Кристалл" Анатолий Байдачный, с ним в коллектив пришло немало известных футболистов – мастеров спорта СССР, и до молодежи в клубе просто никому не было дела. В "Таврию" я тоже ехал на просмотр. Но, наверное, сама судьба вмешалась: купив однажды билет на поезд до Симферополя, в качестве бонуса я получил путевку в большой футбол.

 

– Как приняли в "Таврии"? Сразу ли все получилось?

– Было много непривычного для меня. Я ведь до этого играл за любительскую команду: тренировались четыре раза в неделю, по воскресеньям выезжали на матчи. Параллельно учился в вузе. Достаточно размеренная, домашняя жизнь сменилась на жизнь профессионального футболиста, причем переехавшего в другой регион. Насыщенные (иногда – изматывающие) тренировки, новые партнеры, постоянные переезды, гостиницы… Наверное, каждый футболист сложно переходит из юношеского (по сути – детского) футбола в футбол взрослый. Я не был исключением. И хоть Заяев сразу же начал мне доверять, первый год в "Таврии", считаю, ушел на адаптацию.

 

– Заяев как-то вспоминал, что в "Таврию" вы пришли нападающим…

 

– Я всю жизнь был защитником! Анатолий Николаевич, наоборот, пытался переквалифицировать меня в нападающего – мол, у меня и резкость есть, и скорость. На одном из сборов в Алуште я даже провел пару контрольных матчей на острие атаки, но чувствовал себя на этой позиции очень некомфортно, о чем и сказал Заяеву. На том эксперименты и закончились.

 

– Кто из партнеров по "Таврии" помог вам в профессиональном становлении?

– Пожалуй, Николай Турчиненко. Хотя, наверное, можно назвать всю команду: каждый внес свою лепту. Это было жесткое, возможно, даже жестокое воспитание, но только так в футболе становятся мужиками. Не хочу сказать, что дело доходило до рукоприкладства, но если совершал ошибку, повторять ее после коллективного воспитания уж точно не хотелось. Футбол – командный вид спорта, и если ошибаешься ты – страдает весь коллектив. Об этом профессиональный футболист должен всегда помнить. Мне эту науку сразу привили. Наверное, хорошо, что моими партнерами были высококлассные футболисты, которые знали, как это доходчиво объяснить молодому игроку.

 

– Когда появилось ощущение, что уже являетесь игроком основного состава "Таврии"?

 

– Будете смеяться, но только после того, как меня пригласили в сборную и стали "сватать" в киевское "Динамо". До этого, хоть и играл постоянно в "основе", ставить себя на один уровень со старожилами команды даже в мыслях не позволял. Да и не до этого было, ведь карьера развивалась, как в сказке: чемпионство, еврокубки…

 

– На ваш взгляд, действительно ли "Таврия" в 1992 году была сильнее киевского "Динамо" или же ее чемпионство – результат стечения обстоятельств?

– Сейчас, спустя два десятилетия после той исторической победы, могу сказать однозначно: "Таврия" на тот период была сильнее "Динамо". Древняя китайская мудрость гласит: не дай вам Бог жить в эпоху перемен. Нам повезло играть в такое время, когда команда, прежде не занимавшая лидирующих позиций, могла выстрелить. Еще не были сформированы пресловутые сферы влияния, и шанс взойти на вершину был у каждого. И "Таврия" им воспользовалась сполна.

 

– Хорошо помните "золотой матч" во Львове?

– Пожалуй, лишь ключевые эпизоды. Удар Сергея Заеца в перекладину – сердце на секунду остановилось. Конечно же, гол Сергея Шевченко. И последние 15 минут, когда появилась внутренняя уверенность, что своего мы уж точно не упустим. Просто у динамовцев против нашей игры не было никаких контраргументов. Еще хорошо помню, как долго после финального свистка искали Заяева. Понимая, что мы обязательно будем его качать, Анатолий Николаевич попросту от нас спрятался (смеется). Это была достойная победа над достойным соперником. Наверное, в отличие от динамовцев, от которых все ждали только чемпионства в "золотом матче", мы были более раскрепощены и на нас не давил результат. Но это не означает, что во Львов мы ехали, как на прогулку, – настрой был боевым: каждый понимал, что такого шанса внести свои имена в историю украинского футбола, возможно, уже никогда не будет.

 

– Говорят, что большое видится на расстоянии. 20 лет прошло с того исторического момента…

– Конечно, потихоньку все забывается. Другое дело, когда об этом кто-то начинает вспоминать – становится приятно.

 

– А какими были чувства после финального свистка во Львове?

– Их очень тяжело передать словами. Такого я больше никогда не испытывал в своей жизни. Это сложно назвать эйфорией. Скорее, это было состояние не проходящего счастья. Когда утром просыпаешься и не понимаешь, почему тебе так хорошо. А оказывается, ты – первый чемпион Украины! Я был молод, ничем не обременен, и мог позволить себе насладиться жизнью. Это был классный (наверное, самый классный) период в жизни!

 

– Как долго он продолжался?

 

– Пожалуй, до первой (гостевой) игры со швейцарским "Сьоном" в Кубке чемпионов, в которой нас, что называется, сразу же поставили на место.

 

– За "Сьон" тогда выступали достаточно известные в Европе игроки. Разница в классе команд действительно была столь существенной?

– Я был слишком молод, чтобы анализировать такие вещи. Конечно, я понимал, что нас почему-то обыгрывают, но не задумывался, почему так происходит: то ли подбор исполнителей у соперника лучше, то ли тренировочный процесс иначе поставлен? Это прерогатива тренера. Футболист же, прежде всего, должен отвечать за свою игру. Сейчас, когда я вижу, как молодые ребята в интервью анализируют игру всей команды, а не свою собственную, это немножко коробит. Так не должно быть.

 

– Что произошло с "Таврией" в постчемпионский период? Почему команда посыпалась?

– Она не посыпалась. Просто произошло то, что и должно было произойти. Это естественный процесс для команд, которые могут выстрелить лишь на определенном этапе. Не хочу сказать, что в "Таврии" не было системной работы, хотя, наверное, это тоже одна из причин. Плюс в те времена многое в стране (и тем более, в Крыму) менялось – попросту шел передел собственности (сами понимаете, между кем), и "Таврия" в этом переделе оказалась козырной картой.

 

– Тем не менее, при вас команда еще раз выстрелила, пробившись в сезоне-1993/94 в финал Кубка Украины…

– Тогда у нас очень хороший состав подобрался – назвал бы его сплавом опыта и молодости, причем молодежь уже была достаточно поднаторевшая. С "Черноморцем" мы играли только на победу, но, увы, уступили в серии послематчевых пенальти. Несколько лет спустя появились слухи, что если бы мы и выиграли в финале, трофей у нас все равно бы отобрали, так как в нашем составе на поле вышел дисквалифицированный игрок.

 

– В следующем розыгрыше Кубка "Таврия" в четвертьфинале дважды обыграла киевское "Динамо" – и в гостях, и дома…

– Матчи против "Динамо" и "Шахтера" у команд-середняков всегда вызывают повышенный эмоциональный фон, на них не нужно игроков дополнительно настраивать. Перед такими поединками можно перегореть, но выйти на них ненастроенным – такого просто быть не может. Большинство тренеров, как правило, наоборот, стараются команду успокоить, раскрепостить. Виталий Шалычев, который тогда работал с "Таврией", так и сделал, и мы внешне легко справились с динамовцами. Бывали и обратные примеры. Не буду называть тренера, который перед матчами с грандами на неделю запирал нас на базе в Почтовом, поскольку, как правило, заканчивалось это весьма печально.

 

– Именно после кубковых матчей вас стали обрабатывать динамовские селекционеры?

 

– История с моим переходом в киевское "Динамо" началась, наверное, все-таки с вызова в сборную. Шалычев был в хороших отношениях с Анатолием Коньковым, который тогда возглавлял нашу национальную команду. Мой дебют в сборной пришелся на гостевой матч с эстонцами в апреле 1995-го: мы победили 1:0, я отыграл достаточно удачно. В июне был поединок в Киеве с хорватами: я выключил из игры знаменитого Алена Бокшича, и мы вновь выиграли 1:0, хорошо помню, что мяч забил Юра Калитвинцев. Сразу после игры в коридоре НСК "Олимпийский" у меня состоялся разговор с Григорием Суркисом и Йожефом Сабо, которые как бы невзначай поинтересовались, не хотел бы я попробовать себя в киевском "Динамо". Вернулся в Симферополь, все тщательно обдумал, посоветовался с руководством "Таврии", и пришел к мнению, что нужно делать шаг вперед.

 

– С киевским "Динамо" вы выиграли семь чемпионских титулов. Можно ли сказать, что первое "золото", таврийской пробы, самое дорогое в вашей коллекции?

– Это естественно! Тридцать лет пройдет, сто, двести, а "Таврия" навсегда останется первым чемпионом независимой Украины! Приятно осознавать, что и моя фамилия вписана в историю.

 

– Весной 2005-го вы вернулись в "Таврию". Никто даже не посмел подумать, что Александр Головко отправился в Симферополь доигрывать…

 

– Я только приехал из Китая, прошел сборы с "Динамо-2". В Киеве меня нашел наставник "Таврии" Олег Федорчук. Поговорили, съездили к Александру Волкову, тогдашнему собственнику симферопольского клуба. "Что ж, ты "сухой" – уже хорошо", – сказал Александр Анатольевич, и я сразу же подписал контракт. Признаюсь, вернувшись в "Таврию", испытал настоящую эйфорию. Поразила манера общения Федорчука с футболистами: для него это были, прежде всего, живые люди – со своими мыслями, видением футбола, и только потом – игроки. С такой атмосферой в команде за свою карьеру я никогда прежде не сталкивался. Наверное, не только у меня выросли крылья. Весной "Таврия" всех подряд обыгрывала. То, что произошло с командой в следующем сезоне, когда на старте чемпионата она проиграла шесть матчей кряду, мне кажется, в большей степени было связано с нефутбольными моментами.

 

– Переходя в "Таврию", вы наверняка рассчитывали набрать форму и вернуться в сборную. Не осталось обиды на Олега Блохина, который не включил вас в заявку на чемпионат мира 2006 года?

– В последний раз в сборную меня вызывали в феврале 2005-го, как раз перед возвращением в "Таврию". Против ливийцев я даже вывел команду с капитанской повязкой. После игры тренеры меня поблагодарили, сказали, что еще встретимся. И все. Даже звонить перестали. Когда весной "Таврия" феерила, не буду скрывать, надеялся на вызов, тем более что набрал хорошую форму, а у сборной на тот момент были серьезные проблемы с центральными защитниками. Но, увы, так никто и не позвонил. Говорить о каких-то обидах, наверное, было бы глупо. Тренер создавал новую сборную, и ставку сделал на более молодых игроков. Жаль, конечно, что так ни разу за карьеру и не удалось сыграть в финальной части чемпионатов мира и Европы. Ну ничего, теперь буду пытаться попасть в них через тренерскую профессию.

 

– Решение о завершении карьеры далось тяжело?

– Наоборот, легко. Оно пришло само собой. Возможно, кто-то скажет, что 34 – не возраст для защитника. Но ведь есть и много других факторов.

 

– Будучи игроком, вы старались избегать вопросов о своей возможной тренерской карьере.

 

– Если футболист говорит, что хочет стать тренером, ему пора заканчивать игроцкую карьеру. Если ты чем-то занимаешься, то этому нужно отдаваться на сто процентов, и не думать о том, чем бы ты мог заняться еще, даже в будущем.

 

– Сейчас можете сказать, что тренерская работа – ваша стихия?

– Однозначно – да. И у меня нет сомнений, что я смогу себя в ней реализовать. Что бы там ни говорили об электрическом стуле, однажды подсев на этот "наркотик", без него уже не сможешь.

 

– Многие говорят, что на Украине сейчас просто нет талантливой молодежи. Как тренер юношеской сборной, можете этому возразить?

– Я бы не стал так категорично утверждать. Таланты у нас есть, но, конечно же, их не так много, как хотелось бы. Причины? Они в структуре подготовки юных футболистов.

 

– Что испытываете сейчас, услышав название своей первой профессиональной команды?

– "Таврия" – это часть меня, как, собственно, и киевское "Динамо". Это два клуба, с которыми я, наверное, так и буду идти дальше по жизни.

 

– С кем из ребят чемпионского состава "Таврии" продолжаете общение?

– С Талятом Шейхаметовым, как вы знаете, мы вместе работаем в юношеской сборной Украины. Иногда вижусь с Сефером Алибаевым – он обосновался в Киеве, с Владом Новиковым, который живет в Москве… Периодически встречаюсь с ребятами, которые остались в Крыму.

 

– Что вас сейчас связывает с Крымом?

– Прежде всего, родственники. Родители моей супруги Ирины живут в Симферополе. У меня также есть квартира на Южном берегу, хотя я там редко бываю.

 

– У вас есть любимые места в Крыму?

– Да, пожалуй, все Южнобережье.

 

– Говорят, у вас прибавление в семье.

– Дочери Арине 27 мая исполнится годик. Старшему сыну Александру уже 17-ть, пробует себя в футболе, среднему, Андрею, – 11 лет.

 

– Что бы в канун 20-летия победы "Таврии" в дебютном чемпионате Украины вы пожелали бывшим партнерам, болельщикам симферопольской команды?

– Партнерам, конечно же, здоровья. Болельщикам – побед и красивой игры любимой команды. "Таврия" – команда с традициями, и, на мой взгляд, она заслушивает хотя бы того, чтобы каждый год выступать в еврокубковых турнирах.

sctavriya.com