- Футболисты напоминают «благодарность» арбитрам. Принято же: сегодня сыграли, завтра премии. И как только появляются живые деньги, возникает коррупция: «Если выиграем, тебе завтра часть отдадим. Помоги, а? ». Я вообще против премий. Можно прописать какие-то бонусы по решению задач или даже по каждому матчу, но выплачиваться не сразу, а в конце сезона.

В изменении правил никто не заинтересован - ни футболисты, ни тренеры. Им эта система выгодна.Проиграла твоя команда - можно рассказать президенту, что «нас убили». Футболисты после игры жалуются, что они проиграли, потому что не дали денег судьи. Не потому, что слабее, а просто денег не дали - понимаете? Только сейчас, когда уже действительно нет денег на взятки и они в таких условиях даже выигрывают, начинают понимать, что может быть иначе. Но это лишь эпизоды.

Я не боюсь, что упадет уровень чемпионата. Это действительно полезно. Но не будет никакого оздоровления, если не появятся равные условия для всех. Если же сделать конкурентоспособную среду, тогда можно и с олигархами работать.

- Что происходит сейчас в «Металлисте»?

- Человек, которому в 25 лет упало на голову огромное богатство, причем не заработанное, а украденное, потеряла берега. Для него «Металлист» был даже не игрушкой, а модной штукой. Подозреваю, задача была просто вытеснить Ярославского. Потому что его действительно вытесняли. Насколько мне известно, при оформлении сделки Ярославском поставили определенные условия, по которым он не может вернуться сейчас в футбол. Поэтому я не верю, что он вернется. А хотелось бы.

В клубе сейчас беда. Покупать зимой никого не будут, это сто процентов. Зарплату платят с постоянными задержками, перед некоторыми игроками очень длительные задолженности по бонусам и подъемным.Впечатление такое, что он хочет всех бросить.

- Почему Курченко до сих пор не избавился от клуба?

- Думаю, он ничего не решает. Ему не дают бросить команду. А «семья», которая им управляет, возможно, до сих пор надеется, что все вернется на свои места.

- А «Черноморцу» действительно конец ?

- В Одессе тоже беда. Климов - не фанат футбола, это основное. Плюс - он бывший регионал, бизнес тяжелый, очень серьезные проблемы с его банком. Футболистам даже лимитировано количество денег, которые они могут снять в день - кажется, тысячу гривен. Несколько недель назад он встретился с Керницким и Григорчуком, хочет сохранить тренера. Но перспективы нехорошие. Климов готов платить футболистам лишь 500 долларов, это уровень первой лиги. Думаю, Григорчук зимой уйдет. Трудно каждый год делать новую команду, а он очень амбициозный. Его кандидатура, кстати, серьезно рассматривалась «Днепром» этим летом.

Интересно, что у Климова были предложения продать клуб, это известно. И до выборов, и сейчас. Но он не идет на контакт. Почему - никто не понимает.

- «Пул Ахметова» разваливается?

- Он приобретает другой вид - клубы становятся более самостоятельными. По крайней мере, что касается телевизионного пула, некоторые клубы в начале этого сезона могли перейти на «2 + 2», вели переговоры.

- Почему «Черноморец» перешел к вам, а «Металлист» - на «Футбол»?

- «Черноморец» просто перекупили, насколько я понимаю. С «Металлистом» была очень сложная ситуация.Там о деньгах речь не шла, это была личная инициатива Курченко.

- «Металлист», «Черноморец», возможны переходы других клубов - это же достаточно показательные изменения в Телепуле.

- На самом деле они имеют очень условное значение. Мы транслировали матчи команд, которые просто популярны в своих регионах. Это бизнес.

- Хотите сказать, что пулы - это не разделение на «клубы Ахметова» и «клубы Коломойского»?

- Сейчас это не имеет такого значения. Пока Геллер удерживал команду за счет бизнеса, который ему дали регионалы, он был вынужден выполнять определенные правила. Сейчас - не знаю, от кого он зависим. Но ему уже нет смысла заигрывать с «Шахтером». Все закончилось, и надо думать, как не войти в историю человеком, который развалил клуб-чемпион СССР 1972 года.

Да и вообще, каковы бы ни были пулы, все зависит от тренера - если он обладает харизмой, стержнем, фиг он кому сдаст матч. Как он это футболистам скажет? И как они ему смогут доверять после этого?

- В это никто не поверит.

- Не поверит, да. Разговаривал с одним из серьезных функционеров. Он говорит: «Я не понимаю, почему« Днепр» не чемпион». При этом «Кривбасс» получал двойные премиальные за матчи с «Днепром», другие клубы постоянно отбирали очки у «Днепра», а футболисты боятся даже подходить к судьям вне поля. Им было сказано - хоть один раз соберете деньги на арбитров или договоритесь о чем-то с соперниками, финансирование команды закончится.

- Что тогда было в очень странном апрельском матче «Днепр» - «Волынь» (5: 1)?

- На том матче я был на трибунах. Насколько мне известно, Коломойский был очень зол и разочарован после финального свистка. Спрашивал всех, что это было. Попросил записать ему второй тайм, еще раз пересмотреть.

Думаю, инициатива пошла от «Волыни» - хотели выслужиться и перестарались. Если бы была договоренность между двумя командами, «Днепр» забил бы два и обчелся. Но когда Матеус спокойно кладет четыре - возникают вопросы. Трудно сказать ... Еще Кварцяного не было на скамейке. Все это очень фальшиво выглядело.

- А Дедышингейт - это что? Разве не элемент войны пулов?

- Это наболело. Достало так, что уже нет сил терпеть.

- «Карпаты» обманули Богатинова, и их еще что-то достало?

- Я не хочу сейчас судить, кто прав. Понимаю, что футболист не может получать 5000 гривен. Но Дедышин уверяет, что формально может. Я знаю о ситуации только от него.

- Вы с ним в хороших отношениях?

- Давно. Вместе учились на журфаке в Львовском универе. И до сих пор дружим.

- Получается, откровенно говорить об этом не получится?

- Почему, нельзя. Роль Коломойского в «Карпатах» - 50 процентов. Управляющая половина принадлежит Дыминскому, контролирующая - Коломойскому. Он не вмешивается в дела, только обеспечивает бюджет.Было ли задание от Дыминского - мне не известно. Но не думаю. Как этим можно бороться за власть?

- Весной казалось, что Попов начал войну против Конькова от имени Ахметова. Кочетов - от Суркиса. Дедышин - от Коломойского. Потом все затихло. И вот опять.

- Если бы Коломойский боролся за президентское кресло ФФУ, уже была бы альтернативная фигура. А ее нет. Ему сейчас не до этого. Я уверен, что политических целей сначала не было. А сейчас все это может превратиться в политику. Уже начались определенные процессы. Скоро о коррупции в ФФУ все узнают гораздо больше.

- Что из обвинений Дедышина в адрес ФФУ - правда?

- Все. Лишь один из семи членов КДК когда-то играл в футбол - Хлус. В чем сила Палаты по разрешению споров - ее решение невозможно обжаловать в общих судах. Например, ни один суд не принял бы приложение к контракту Богатинова. Он незаконный - с него не уплачены налоги. Клуб и футболиста можно так шарахнуть ... Поэтому они никогда туда не пойдут. А КДК принимает это приложение. И на этом идет игра.Регламент не согласован с кодексами, поэтому можно вынести любое решение. Практически все они принимаются за деньги. Условно говоря, вопрос на 100000 - футболисту говорят, бери 50, потому что мы вынесем приговор, что ты не прав и тогда вообще ничего не получишь. Игрок соглашается, а футбольные чиновники получают «благодарность». Как говорил один мой знакомый функционер: «Футболист - это большой пирог, и каждый пытается откусить себе кусочек. Пойми, мы футбольные люди, мы так работаем».

- Коньков - чей человек?

- Мне рассказывали, как его выбирали. Привезли Януковичу шесть фотографий. Тот посидел, подумал и говорит: этот играл в футбол? В «Шахтере»? И в «Динамо»? Прекрасно, подходит.

- Но тогда казалось, что Коньков - человек Ахметова, чья группа влияния стала инициатором свержения Григория Суркиса.

- Власть хотела контролировать ФФУ, потому что это стратегическая должность. Формально председатель федерации независимый от государства и может создать проблемы, если будет слишком самостоятельным. Поэтому поставили своего человека. А дальше уже Януковичу было не важно, поэтому ниже Конькова пошли люди Ахметова. И на этом фоне начался конфликт. Как только Янукович сбежал из страны, система сломалась. Попов взял под себя все «денежные» комитеты, началась борьба за деньги.

- Собственно, поэтому все затихло сейчас, и на конгрессе в декабре ничего кардинального не произойдет?

- Похоже, что так. Но все может взорваться в любой момент. Атмосфера очень нездоровая.

- То, что обе футбольные программы выходят на каналах, принадлежащих владельцам клубов, - нормально?

- Да и большая часть страны принадлежит двум людям. Олигархи обладают футбольными клубами, каналами, заводами, многим. Я бы не акцентировал на этом внимание.

- Разве в теории не лучше, если бы СМИ были независимы в этом плане? Это же мешает журналистам в первую очередь.

- Каким образом?

- Вам не верит зритель.

- Он верит тому, кто говорит честно - так, как действительно думает. Еще легендарный советский спортивный журналист Лев Филатов писал, что журналистика в любом случае не может быть объективной. Все равно на твоей работе сказывается личное отношение.

- Даже если быть самым честным человеком в мире, зритель в такой ситуации все равно решит, что сказанное - не собственная мысль журналиста, а заказ владельца.

- А если я говорю, что Бойко надо было дисквалифицировать в эпизоде ​​с Гусевым?

- Это воспринимается как: «Ну окей, здесь он представляет объективность - но мы знаем, как все на самом деле».

- Тогда так можно говорить о каком-либо СМИ или сюжете, даже если твой канал не принадлежит олигарху. За все время в журналистике я убедился, что не надо думать, как твою работу оценят другие. Делай так, как ты считаешь нужным, главное - честно.

- В «Профутболе» цензура?

- Не. Нам никто и никогда не указывал, что надо говорить и что нельзя говорить. Если бы такое случилось хоть раз, дальше было бы очень трудно сохранить отношения в коллективе. Это как тренеру сдать матч.

- А говорят, что у вас даже есть специальный редактор, который следит, чтобы вы ничего лишнего не сказали. Эдакий политрук.

- Такого точно нет. У нас четкая иерархия: гендиректор канала Ткаченко, шеф-редактор Щербачев, главный редактор Вова Зверов и я. Есть люди, которые просто любят футбол и приходят на съемки посмотреть. Но в политику программы никто не вмешивается, все решается коллективом программы.

- В разговорах с Ткаченко, слитых в YouTube, Коломойский дает прямые указания, кого и как «мочить». Подобные разговоры пришлось пережить?

- С Ткаченко я вообще редко разговариваю, и то - по техническим, профессиональным вопросам. С Коломойским иногда общаюсь. Так, чтобы это влияло на работу, он звонил дважды. Хотел выразить свою точку зрения в программе. Имеет ли он на это право, как владелец одного из топ-клубов? Думаю, что нет. Но чтобы приказать «скажите об этом вот так» - такого он себе не позволяет.

На следующий день после программы можем поговорить - почему именно мы что-то сделали или сказали так, а не иначе. Но это просто разговоры, ему интересно узнать разные мнения. Коломойского не интересует война в футболе, его интересует сам футбол: как сыграл Зозуля, насколько сильный «Интер», хороший ли Рамос тренер, например. Он собирает мнения многих и формирует собственную точку зрения. Если кто-то думает, что Коломойский плохо разбирается в футболе, то очень ошибается. Когда есть возможность, он смотрит все матчи тура. У него феноменальная память, огромный багаж знаний.

Вот что его действительно раздражает и может заставить совершить какие-то действия - это судьи. Сейчас ситуация не такая катастрофическая и он уже спокойнее воспринимает, а раньше никак не мог смириться, что некоторые команды получают привилегии.

- Представим, что он звонит и приказывает «мочить» кого-то, причем явно несправедливо.

- Даже не могу себе такого представить. Он адекватный человек.

- Здесь вопрос не о нем, а о вас. Пусть это будет не Коломойский, а просто ваш высокий руководитель. Условный Петренко. И вот такой разговор между вами происходит.

- Откажусь. Уверен, и все наши журналисты тоже откажутся.

- Но на практике получается не совсем так. В «Профутболе» часто появляются интервью на конфликтные темы без неудобных вопросов, особенно о «Карпатах», вы не обсуждаете, что у Колойского свой пул клубов, не разбираете конфликты в самом «Днепре». Если цензуры нет, тогда что это? Самоцензура?

- Не согласен. И о пуле Коломойского говорили. И о матче «Днепр» - «Волынь». А Рамоса так критиковали сначала - некоторые в клубе даже не понимали, что происходит. Затем Блохина не жалели. И «Карпаты» - тоже. Кононов даже мне письма писал, мол, я снял его с работы. Севидов «приветы» передавал. Дыминскому тоже доставалось. Нет никакой самоцензуры.

Мы бы и о пуле Ахметова не говорили - я не против него лично и «Шахтера», я против того, что они делают. Пусть «Ильичевец» сколько угодно проигрывает «Шахтеру», но при этом борется. А когда четыре нарушения за игру, то это смешно. Когда люди покупали билеты на матч «Динамо» - «Динамо» -2, так Лобановский сказал: вот ваш шанс выйти и получить место в основной команде. И там были страшные зарубы.

Я вообще против того, чтобы критиковать людей, которые вкладывают деньги в клуб.

- Даже так?

- Да. Потому что они в любой момент могут развернуться и уйти. У нас немного людей, которые готовы поддерживать клубы. Исчезновение «Кривбасса» и «Арсенала» - яркие примеры.

- Возможно, нам и не нужны клубы, которые не могут обойтись без денег другого владельца?

- Мне очень жаль, что кто-то так думает . «Кривбасс» когда-то был третьей силой в нашем футболе, это история, это команда города-миллионника.

- И его нужно было сохранить для чего? В чем смысл существования таких клубов? Чтобы там «Днепр» -2 играл?

- Да пусть хоть «Днепр» 4. Если люди отдаются на футбольном поле, играют честно, то ничего плохого в этом нет.

- Тогда достаточно любительской команды. Зачем профессиональный клуб, который никогда не достигнет большего, чем «Днепр», никогда не будет развивать детскую школу, не построит нормальный стадион, не будет работать с болельщиками?

- По такой логике у нас останется четыре клуба. Только уговорить кого-то поддержать футбол - это уже титаническая работа. Не важно кто. Если бы Ахметов не уговорил Геллера, не было бы сейчас никакой «Зари», Лиги Европы, этих талантливых футболистов.

Здесь проблема не в собственниках, а в прослойке людей, которые стоят между ними и командой. От них в большей степени зависит, будет ли развиваться клуб. Зарплата Маркевича, когда он в 2005 году пришел в «Металлист», была 5000 долларов. Мы приехали к нему - база убита, крысы бегают. Маркевич сел на кровать, сломалась ножка, все упало. А он смотрит на все это и говорит: «Ну, ничего страшного, все поправимо и будем работать». Вот этот менеджмент в «Металлисте» заставил поверить Ярославского в идею. Бюджет в 5000000 через несколько лет превратился в 30000000, пришли хорошие футболисты, современная база, новый стадион. И команда догнала лидеров.

А некоторые менеджеры пытаются лишь выбить деньги с владельца, затем украсть и искать, как получить откаты на сборах и трансферах. И со временем владельцы думают - ну его нафиг. Какой смысл, если ты постоянно даешь немалые деньги, а команде копейки доходят?

Вот эта проблема возникла в «Кривбассе» и «Арсенале», это я точно знаю. Коломойский не просто расхотел их финансировать. Он понял, что деньги идут в никуда.

- А не проще ли освободить таких менеджеров и найти толковых?

- Один раз сменил, второй. Через некоторое время понимаешь, что система не меняется.

- Возвращаясь к теме медиа. На канале «Футбол» или непосредственно в программе «Великий футбол» тоже нет цензуры?

- Если честно, я их не смотрю. Они выходят параллельно. И я даже на повтор не успеваю. Специфика работы такова, что очень долго отходишь. Где-то прочитал, что один выход в прямой эфир - это небольшое сотрясение мозга. Адреналин зашкаливает, максимальная собранность, нервы как струны. Иногда просто стресс - техника отказывает, и все, ты не можешь сюжет показать, надо заговаривать время, ломается весь сценарий. Так, чтобы все прошло по плану, бывало, видимо, в случаях 20 из всех 160 выпусков. А чтобы время не перебрали - так вообще всего несколько раз.

И вот приходишь домой где-то два ночи. Тут бы пересмотреть свою программу, не говоря уже о «Великом футболе».

- Неужели ни разу?

- Ну несколько раз смотрел, конечно, в записи. Не думаю, что там есть цензура. Я давно знаю Денисова, а Вацко еще больше. Даже представить себе не могу, чтобы им кто-то позвонил и сказал, как надо вести программу.

- Какие у вас отношения с Денисовым?

- Мы знакомы с 2002 года. Тогда еще не было «Футбольного уик-энда», он работал на ТРК «Украина» в Донецке и сотрудничал с УТ-1. Мы часто приезжали в командировку, он помогал нам с операторами, видео обменивались, в рестораны ходили. Словом, нормальные, дружеские отношения. И сейчас тоже - обнимаемся при встрече, шутим, все замечательно.

- То есть в теории можно представить Игоря Цыганыка на канале «Футбол»?

- Можно, пожалуй, почему нет. Я даже мог оказаться там в свое время. А сейчас много друзей там работает.

- То есть согласились бы «работать на Ахметова»?

- Нет. Но на канале «Футбол» - да. Потому что это разные вещи. Я и сейчас не считаю, что я «работаю на Коломойского». Я работаю не в пресс-службе или там пиар-отделе. А в «Профутболе». То есть делаю то, что считаю нужным, а не выполняю желание владельца.

- Когда Вацко перешел в «Карпаты» на клубную работу, как вы к этому отнеслись?

- Когда Дедышин стал гендиректором «Карпат» в 2008 году, а я еще работал на «Мегаспорте», он приглашал меня в клуб. Но работа, маленькие дети ... Я не отказал категорически, просто это было не вовремя, я не понимал, чем могу быть полезен. Сказал ему тогда: «Что я делать буду? Просто ходить за тобой?». Когда Вацко шел в клуб, я его поддержал. Он любит футбол и может быть в нем в разных ролях. И Витя хорошее дело сделал - до него, например, в клубе вообще не было селекционной службы.

- Не было обидно, что предложили ему, а не вам?

- Нет-нет, абсолютно! Это был 2012 год, мы как раз год проработали на «Профутбол» - здесь все только начиналось, собралась классная команда, было очень интересно. Я бы отказался в любом случае.

- А сейчас? Вообще когда-нибудь?

- Сказать, что мне это совсем не интересно, не могу. Впервые задумался над этим, когда близко познакомился с ФК «Львов» и Кинзерским. Ездил на сборы, матчи - было интересно с середины узнать, как работает клуб. Участвовал в поисках тренера, посоветовал Григорчука, вели с ним переговоры - он в лишь в последний момент передумал и вернулся в Запорожье.

То есть теперь я понимаю этот процесс, он мне близок. Но считаю, что назад оттуда дороги в журналистику уже нет.

- Почему?

- Задача журналистики - все-таки быть надзирателем. А там ты делаешь вещи, за которые раньше критиковал. Вернуться и снова критиковать? Так тебе скажут - ты сам это делал в клубе. Наезжал на арбитров, не платил зарплату. И теперь рассказываешь?

Хотя на самом деле надо делать скидку. Гендиректор клуба - это самая неблагодарная профессия в футболе.Им приходится постоянно выкручиваться, это очень непросто.

- Я сейчас расплачусь.

- Серьезно. Это просто мало кто себе представляет. Владелец тупо забыл перечислить деньги и не берет телефон, а тебе надо все это разрулить. Я видел собственными глазами, как ходят футболисты просить деньги, их жены плачут, агроном проклинает.

Мне поступало очень много просьб от гендиректоров, которые я выполнил в эфире. Они звонят и говорят: я не могу этого говорить сам, но вот тебе информация, что у нас все плохо. Скажи ты, может, у нас что-то здесь зашевелится.

- А футбольные агенты обращаются к комментаторам с просьбами раскрутить игрока?

- Ко всем. К журналистам, комментаторам, редакторам. И ко мне обращались, конечно. Миллион раз. Мол, скажи что-то хорошее во время матча, обрати внимание, а мы потом продадим игрока, и тебе «видсиплемо».

- Если представить, что я никогда не видел «ПроФутбол» и «Великий футбол», - почему мне стоит смотреть именно вас?

- А я бы не сказал, что у нас вообще существует конкуренция.

- Это плохо. Расслабляет.

- Нет. Журналисты хотят в первую очередь сделать что-то крутое, а не кого-то переплюнуть. Есть, конечно, соревнования по рейтингам, и у нас они выше. Имеет ли это определяющее значение? Не думаю. Мне просто очень нравится эта редакция - люди делают то, чем они живут. Вова Зверов , например - это вообще 90% успеха программы. Он сумел органично вписать разные стили - ток-шоу, обзор, сюжеты журнального типа. Это очень сложно.

- Рейтинги сильно снизились из-за войны?

- Сильно. Прошедший чемпионат был наивкуснейший. От старта программы в 2011 году к прошлому мы увеличили рейтинги в три раза. Топовые матчи прошлого сезона имели дикие показатели, приравнивались к матчам сборной и поединкам наших клубов в еврокубках, даже превышали их иногда. Программа собирала до 2 миллионов зрителей.

Начиная с этого года цифры и трансляций, и программы упали в два раза, может даже больше.

- Речь о сокращении штата или закрытии не идет?

- Сокращение происходит постоянно, даже в лучшие наши времена - экономическая ситуация в стране все равно ведь была непростой. Но о закрытии никто пока не говорит - все понимают, что надо переждать, выиграть войну.

- «Футбол» забрал себе матчи сборной, выкупил права на еврокубки. Не задавит вас?

- Мы начинали с украинского футбола. И лично мне интереснее именно с ним работать. Поэтому «ПроФутбол» сильно не пострадает.

- Что-то будете менять, чтобы не отстать?

- Когда людям не до футбола, особо ничего не изменишь. Хотя планы есть. Работаем над улучшением технических моментов - графика, статистика, возможно, еще что-то усовершенствуем.

- Эксперты - огромная проблема?

- Была такой лет пять назад. Никто не умел и не хотел говорить. Тогда даже представить себе было невозможно, чтобы кто-то сказал то, что говорит сейчас. Или чтобы тренер пришел на флэш-интервью сразу после игры, а футболист - в перерыве. Так что сегодня это вообще не проблема.

- Александра Лобода - вообще формат женщины в студии - себя оправдывает? «Великий футбол», например, отказался от такого варианта.

- Это заслуга Лободы, что она осталась, и провал Блохиной. Саша очень органично вписалась и добавляет пикантности программе. Когда в эфире после еврокубков ее нет в студии, развязнее себя ведут, перегибают палку. Она побуждает к более адекватному поведению. Во-вторых, она делает материалы, ездит в командировки, и ей очень мало кто может отказать. Словом, представить «ПроФутбол» без нее уже невозможно.

- Но многих такой формат раздражает. Ваш маркетинг отслеживает реакцию зрителей?

- Когда-то раздражало. Сейчас я даже больше раздражаю. Мол, что это за мальчик, корчит из себя всезнающего, всех перебивает. Он что, умным себя считает?

- Это как-то влияет на вас? Приходится менять себя, где-то ломать?

- Нет. Если начну ломать, получится неорганично. Опытным становишься, конечно. Сначала перебивал больше, кричал чего-то. Сейчас спокойнее.

- Вы вообще кем себя считаете? Ведущим?

- Журналистом, который временно работает в кадре.

- Комментатор?

- Как-то не складывается. Очень мало комментирую, фактически «затыкаю дыры». А чтобы комментировать на уровне, надо делать это постоянно, держать форму. Хотя мне очень жаль - комментировать нравится гораздо больше, чем работать в кадре.

- Что происходит с новым поколением комментаторов? Почему они, хоть и неплохие, но не выделяются? Когда Tribuna.com делала рейтинг комментаторов , даже они сами часто не знали всех коллег, не могли их отличить друг от друга.

- Вацко стал комментировать 15 лет назад. Пятнадцать! И не сказать, что он очень ярко звучал сначала. Я - тоже давно, в 2003-м. Это все вопрос времени и опыта. Надо работать на 7-8 матчах в неделю, хотя бы на пяти. Те, кто не будет развиваться, со временем сам разочаруются или отпадут.

Единственное, что я не воспринимаю - конкурс комментаторов. Нельзя взять человека с улицы и посадить его в прямой эфир. Почему тогда не сделать конкурс, например, директоров конструкторского бюро? Это дискредитация профессии. Чтобы стать комментатором, надо быть журналистом - уметь собирать, анализировать и выдавать информацию.

- Последний вопрос - самый популярный от болельщиков. Когда вы, как и Виктор Вацко, перестанете повторяться-повторяться?

- Ох, людям это не объяснишь ... Они смотрят какую-то программу и думают: как же классно там ведущий говорит - не то, что эти комментаторы футбольные. Но им никто не объясняет, что ту программу сняли в записи, причем с 166-го дубля, и ведущий начитывает с суфлера. А матч - это прямой эфир. И повторы машинально возникают. Это пауза, она нужна, чтобы мозги успевали переосмыслить следующие слова. Иначе в эфире постоянно будет звучать: «Э-э-э». Мы живые люди, и в прямом эфире невозможно подготовиться. Это высший пилотаж.